Вологодский литератор

Николай Зиновьев родился в 1960 году в станице Кореновской Краснодарского края. Учился в ПТУ, станкостроительном техникуме, в университете. Работал грузчиком, бетонщиком, сварщиком. В 1987 году вышла его первая книга стихов. На сегодняшний день у Зиновьева опубликовано  несколько  книг. В 2022 году ему была присуждена Патриаршая премия России. Живет в городе Кореновске.

Память для поэта – чуть ли не последняя отрада, он помнит спокойное дыхание могучей Родины, слышит прозрачную мелодию детства, но и ее заглушает пронзительно щемящая нота:

Мы спали на русской печи,

Счастливые русские дети.

В печи мать пекла калачи,

Вкусней не встречал я на свете.

 

Ты, память, давай, не молчи!

Как вены, вскрывай свои дали

Про то, как на этой печи

Мы русские сказки читали.

 

Где нынче та русская печь?..

А там, где и русская речь.

Поэтический образ несёт в себе ещё и мистическое восприятие времени, в котором «…один день как тысяча лет, и тысяча лет как один день» (1):

Я сегодня дежурный по классу,

Я полил все цветы на окне,

Стёр с доски непотребную фразу,

Я сегодня на белом коне, —

Я и весел, и горд, и послушен…

Но теперь, через тысячу лет,

Ощущенья того, что я нужен

Не себе одному, больше нет.

(Из детства)

Тот же образ – в стихотворении «Сентиментальное»:

Моя родимая сторонка,

Где я впервые встретил зло,

С тех пор, когда я был ребенком,

Тысячелетье утекло.

 

Ностальгия (от греч. nostos — возвращение и älgos — боль) (11) – явление широко распространенное в современной России. «Россияне затосковали по Советскому Союзу: число сожалеющих о распаде СССР достигло максимума за последнее десятилетие. Таковы данные опроса «Левада-центра». Сейчас ностальгию по советскому государству испытывают две трети россиян, в течение 10 лет этот показатель не поднимался выше 61%. Основные причины, по которым россиянам не хватает Советского Союза, — это разрушение единой экономической системы и потеря чувства принадлежности к великой державе» (7).

    Кинорежиссер Карен Шахназаров добавляет конкретики, когда говорит о преимуществах советского строя: «Уровень образования. На мой взгляд, в СССР он был очень высоким. Гораздо выше, чем сейчас. Включая и уровень образования обычных людей. Но главное, что я не могу забыть, в Советском Союзе была какая-то внутренняя энергия. Мечта. Цель. У СССР была цель. Которая, к сожалению, сейчас в нашей жизни не просматривается… …СССР — несомненная вершина российской цивилизации, потому что в СССР единственный раз за последние 500 — 600 лет незападная страна сумела — в технологиях — превзойти западные» (8).

Для большинства из нас гибель СССР стала катастрофой. Это был не только огромный тектонический разлом наций и территорий, а слом прежде всего метафизический, смысловой, перекалечивший всех без исключения, — даже тех, кто презирает прошлое (их, видно, ударило особенно крепко). Наиболее известное стихотворение, посвященное этой теме, стало хрестоматийным:

«У карты бывшего Союза,    С обвальным грохотом в груди    Стою. Не плачу, не молюсь я,    А просто нету сил уйти.     Я глажу горы, глажу реки,    Касаюсь пальцами морей.    Как будто закрываю веки    Несчастной Родине моей… »                                        (Николай Зиновьев)    Не стоит укорять автора за сентиментальность, ностальгию и поэтизацию империи, которая, конечно же, была далеко не идеальной. Ведь память сердца неизбывна. Глеб Горбовский, поэт той эпохи, дал в свое время отповедь всем тем, кто склонен видеть в прошлом только атеизм и ничего более:    «И пусть – дракон ее язви –    Жизнь пропиталась липкой ложью…    Ведь ностальгия по любви –    Не ностальгия по безбожью» (10).     На самом деле это поколение – не потерянное, наоборот, его уникальный жизненный опыт (Максим Амелин, например, с удивлением пишет: «Мне тридцать лет, а кажется, что триста…») позволил соединить несоединимое:  в нашей памяти соседствуют и пионерские песни и «Отче наш»:    «Нет! Сквозь елей церковных песнопений    Я вижу – от молитвы горяча,    Безбожница в четвертом поколенье    Слезами оплывает, как свеча.     Сжигает душу-живу, чтоб отныне    На этом смутном страшном вираже    И крестные, и красные святыни    Единокровно ужились в душе»                                                 (Диана Кан)

Владимир Скиф – лишь один из многих поэтов, ностальгирующих о «прошлой жизни»:

Иней в ночь насыпал проседи,

Равнодушный космос мглист.

Позлащённый в горне осени,

Мне из тьмы сияет лист.

Он один такой, оставшийся

От сердечной и простой

В прошлом веке затерявшейся,

Невозвратной жизни той.

 

Речь идет о так называемом «застое» (1965 – 1982 годов), презираемом нашими либералами и мифологизированном ими до чудовищной степени.

Поэт Николай Зиновьев вспоминает:

Мне всего двенадцать лет.

Горя я еще не видел.

Дымом первых сигарет

Пропитался новый свитер.

 

На экране Фантомас

С комиссаром бьется лихо.

Там стреляют, а у нас – тихо.

Не до этого, мы строим

Тыщи фабрик и дворцов.

 

Назовет потом «застоем»

Это кучка подлецов.

На уроках я скучаю

И гляжу воронам вслед.

Мне всего двенадцать лет

Счастья я не замечаю.

(«1972 год»)

И он в своих ощущениях не одинок. Вот еще одно свидетельство из прошлого: «Земля, ее недра при Советской власти на самом деле принадлежали народу. Плата за газ, отопление, свет, воду не отягощали бюджета семьи, (как и квартплата). Граждане Туркмении, например, и сейчас чувствуют, что нефть у них действительно достояние народа. У нас квитанции ЖКХ вызывают сердцебиение, нервные расстройства. Моя семья за отопление и горячую воду ежемесячно платит столько, сколько стоит недорогое золотое кольцо (и это при теперешней цене на золото), т.е.  наш народ золотом платит за нефть, которая по конституции принадлежит народу. А цены на холодную воду, газ, свет — фантастические! Кстати, и в лес мы, говоря словами Высоцкого, «ходили безбоязненно». Теперь даже не верится, какими сказочно низкими были цены на транспорт. Смешные деньги мы платили за билеты на самолет, а не только на поезд. А сколько копеек, именно копеек, стоили билеты в метро, на трамвай, автобус, троллейбус?

При Советской власти люди ездили к родным, на юбилеи, свадьбы, похороны близких, Есть ли теперь такая возможность у большинства? Нас практически лишили возможности общаться. Раньше в праздники люди засыпали друзей и родных поздравительными открытками. Теперь пенсионеру, чтобы поздравить даже одного друга, надо заплатить 40-50 руб. за приличную открытку.

Трещат, что зарплаты у нас были маленькие. А вы прибавьте к ним деньги за бесплатное образование, лечение, дешевый транспорт, доступные цены на книги, прессу, театр, кино, музеи, спорт, низкую стоимость услуг ЖКХ? Не такой уж маленькой была бы у нас зарплата.

Мы гордились своей страной. А это дорогого стоит. Мы гордились челюскинцами, ворошиловскими стрелками, сталинскими соколами: В.Чкаловым, Г.Байдуковым, А.Беляковым, М.Расковой, П.Осипенко, В.Гризодубовой…  Гордились стахановцами, лучшим в мире метро, Днепрогэсом, Комсомольском – на — Амуре, нашими театрами, балетом, фильмами, которые признал шедеврами уже тогда весь мир («Броненосец Потемкин», «Пышка»), гордились Великой Победой, Верховным главнокомандующим генералиссимусом И.В.Сталиным, при появлении которого Черчилль и Рузвельт испытывали желание встать. Мы гордились нашими успехами в науке, космосе, спорте. Наши хоккеисты и мастера фигурного катания пользовались такой всенародной любовью, что даже медсестры в госпитале не решались выключить телевизор до окончания матча или соревнования на первенство мира: во-первых, это явно сказалось бы на самочувствии больных, а во-вторых, они сами, будучи горячими патриотами, не могли оторваться от экрана.

Скажите, положа руку на сердце, можем ли мы сегодня гордиться страной? Страной, где планомерно проводится геноцид народа, где не удается остановить его вымирание, где миллионы бомжей и беспризорников, безработица, где сотни тысяч матерей мечтают о «железном занавесе», оберегающем их детей от наркотиков, насилия педофилов, преступности. Нельзя гордиться страной, где тотальная коррупция, где не может быть равных возможностей для всех граждан, если нет бесплатного образования. Нельзя гордиться страной, где постоянно гремят взрывы, почти ежедневные теракты, пожары, в которых заживо сгорают старики.

Хозяином земли, ее недр, шахт, заводов, фабрик, пароходов должен быть только народ. Никаких «работодателей», хозяев предприятий. Ценности социализма вошли в плоть и кровь советского человека. Все ли было  так хорошо, почему распался Советский Союз — это совсем отдельная тема. Но могу твердо заверить — будущее все равно за социализмом» (3).

Предстоятель Русской Церкви Святейший Патриарх Кирилл считает, что советский народ оставался религиозным, сохраняя христианские нравственные ценности: «Если говорить о коммунистической идее, то, по крайней мере, в нашем российском изложении, в нашей национальной интерпретации эта идея заимствовала христианскую этику», — заявил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в авторской программе на «Первом канале» «Слово пастыря». — «Вообще возникло странное явление. Бога ликвидировали, марксистская философия Бога отрицала, а этику христианскую заимствовала, и получилось так, что у нас общество формально атеистическое жило, тем не менее, по принципам христианской этики. Общество, конечно, так в полной мере не жило, а вот господствующие этические взгляды укладывались, может быть, не в полной мере, но, тем не менее, укладывались в схему христианских нравственных ценностей. И поэтому все то доброе, что происходило в советское время, в том числе и героизм людей, подвиг, в том числе и межнациональный мир, который имел место, и многое другое, было обусловлено не атеистической идеологией, а рудиментарной религиозностью, которая жила в нашем народе и поддерживалась этической системой, которая была принята в стране» (4).

Известный русский историк Игорь Фроянов  прокомментировал слова Предстоятеля Русской Церкви о религиозности советского народа: «Святейший Патриарх Кирилл уловил некие подспудные моральные течения в человеческой жизни вообще и, в частности русского народа. Связь коммунизма с христианской этикой, Христианством, в принципе подмечена давно. Давно существовало представление о схожести социализма с Христианством. Существует даже такое понятие, как «христианский социализм». Думаю, что Патриарх правильно указал некоторые общие тенденции меду христианской и коммунистической идеей, между христианской и коммунистической моралью. Ведь христианская идея, в сущности, коммунистическая идея, если, конечно, отбросить ее атеистическую компоненту. Все остальное в коммунистическом учении тесно соприкасается с Христианством» (12).

Писатель Валентин Распутин говорил: «Советское имеет две характеристики — идеологическую и историческую. Была петровская эпоха, была николаевская, и люди, жившие в них, естественно, были представителями этих эпох. Никому из них и в голову не могло прийти отказываться от своей эпохи. Точно так же и мы, жившие и творившие в советское время, считались писателями советского периода. Но идеологически русский писатель, как правило, стоял на позиции возвращения национальной и исторической России, если уж он совсем не был зашорен партийно. Литература в советское время, думаю, без всякого преувеличения могла считаться лучшей в мире. Но она потому и была лучшей, что для преодоления идеологического теснения ей приходилось предъявлять всю художественную мощь вместе с духоподъемной силой возрождающегося национального бытия» (9).

Исчерпывающий вывод делает философ Александр Молотков: «Может быть оправдан антикоммунизм как несогласие с марксистской идеологией, но не может быть оправдан антисоветизм — как непризнание общенародного советского выбора, ставшего новым историческим воплощением русской цивилизации, олицетворением Родины и Отчизны. Здесь любой антисоветизм оказывается предательством — политический и либеральный, зарубежный и почвенный, националистический и православный. Ибо предается сама национальная история в ее Реальности, отрицается Промысел Божий ее определяющий.

Парадоксально: бывший отсталый Китай, мудро сохранивший во «времена перемен» свое «советское» прошлое, уверенно выходит в мировые лидеры; а еще недавно могучая Россия, упорно отрекаясь от него, — умирает и вырождается. Что может быть нагляднее?!» (5).

Для Николая Зиновьева ностальгия – сквозная тема (есть даже стихотворение с таким названием!), постоянный мотив. Поэт называет себя «гражданином несуществующей страны», в которой «жизнь была на жизнь похожа», где «жизнь текла, а не казалась», но парадоксальным образом, силой поэтического слова, он отправляет нас в будущее, в котором всё возродится:

Всем счастья и здоровья!

В степи встает рассвет.

Гоню пасти коров я,

И мне двенадцать лет.

 

Летает в небе птица,

Течет в реке вода.

Всё это повторится.

…Не спрашивай, когда.

(«Мистика»)

Убеждённость поэта в том, что ностальгия поможет сохранить память о прошлом и подготовит Россию к неизбежным социалистическим преобразованиям – не просто хороший знак, это поэтическое пророчество. А такие пророчества обычно сбываются…

 

 

Библиографический список:

 

1. Библия. Синодальный перевод.2-е послание Петра 3:8. — URL: https://bible.by/syn/47/3/ (дата обращения: 21. 01.2023).
2. Зиновьев, Н. А. Я – русский. Стихи / Н. А. Зиновьев. – Майкоп: Адыгея, 2008. – 320 с.

3. Знаменская, Г. Ю. Постскриптум к статье Ю.Мухина «Что есть «хорошо жить»? / Г. Ю. Знаменская // Движение за возрождение отечественной науки. – URL:  http://www.za-nauku.ru/index.php?option=com_content&task= view&id=3305&Itemid=36. (дата обращения: 21. 01.2023).
4. Кирилл, Патриарх. Коммунистическая идея в России заимствовала христианскую этику / Кирилл (Святейший Патриарх Московский и всея Руси)  // Русская народная линия: информационно-аналитическая служба. Православие  Самодержавие  Народность. – URL: http://www.ruskline.ru/news_rl/2011/02/17/svyatejshij_patriarh_kirill_kommunisticheskaya_ ideya_v_rossii_ zaimstvovala_hristianskuyu_etiku/ (дата обращения: 21. 01.2023).

5. Молотков, А. Исчерпание антисоветизма / А. Молотков // Завтра. – 2010. – 3 февраля. — № 5. – URL: http://zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/10/846/62.html (дата обращения: 21. 01.2023).
6. Наше время. Антология современной поэзии России: Стихотворения, биографические статьи, библиография / Сост. Б.И. Лукин. (Серия: «Наше время»). — М.: Литературный институт им. А.М. Горького; Вертикаль.XXI век; Литературный фонд «Дорога жизни», 2009. – 416 с.

7. Ностальгия по СССР достигла максимума. / Коммерсант. — URL: https://www.kommersant.ru/doc/3835547 (дата обращения: 21. 01.2023).
8. Почему мы до сих пор вспоминаем СССР с ностальгией. Интервью с кинорежиссером Кареном Шахназаровым. — URL: https://rg.ru/2022/12/28/vozvrashchenie-v-nastoiashchee.html (дата обращения: 21. 01.2023).
9. Распутин, В. Г. Прощания с Россией не будет / В. Г. Распутин; публикацию подготовил М. Ходанов (протоиерей) // Шестое чувство. – 2008. — № 2. – URL: http://6chuvstvo.pereprava.org/0208_rasputin.htm (дата обращения: 21. 01.2023).
10. Русская поэзия. XX век: антология / под ред. В. Кострова, Г. Красникова. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. — 926 с.

11. Философский эциклопедический словарь. – URL:http://philosophy.niv.ru/doc/dictionary/philosophy/fc/slovar-205-2.htm#zag-1846 (дата обращения: 21. 01.2023).
12. Фроянов, И. Патриарх Кирилл старается поставить на правильный путь ретивых священнослужителей // Русская народная линия: информационно-аналитическая служба. Православие  Самодержавие  Народность. – URL: http://www.ruskline.ru/news_rl/2011/02/17/ igor_froyanov_patriarh_kirill_staraetsya_ postavit_na_pravilnyj_put_retivyh_svyawennosluzhitelej/ (дата обращения: 21. 01.2023).

 

***
Не то, что в жизни счастьем слыло,
Что в жизни вешней прорвалось,
Не то для сердца счастьем было,
Душе ночной отозвалось.

Тугою нитью нежной боли
Прочней завяжет свой удел
Тот, кто взыскуя дальней воли,
Почует времени предел.

Так на ветру, в заглохшем поле,
Ещё не сломленный, высок,
Совсем один в чужой неволе
Ржаной тоскует колосок.

Далее:

https://rospisatel.ru/karachev-70.html

 

4 декабря — Введение во Храм Пресвятой Богородицы.

Праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы — то, как легко и радостно взошла трехлетняя Отроковица по ступеням Иерусалимского Храма во Святое Святых — являет для нас не только образ всей жизни Пречистой Девы. Это не только образ Ее приобщения крестному пути Ее Божественного Сына и восхождения в то Святое Святых, которое есть Ее Пресвятое Успение и торжество Второго Пришествия Господня. Это также образ восхождения всей Церкви, каждого из нас к своему Богу, как сказано: «Приведутся девы вслед Ея, искренние Ея приведутся» (Пс. 44, 15). И потому этот праздник — Введение во Храм — праздник великой надежды.

Надежда — христианская добродетель, в которой все мы сегодня особенно нуждаемся. Мы знаем, что в течение истории Церкви были моменты отчаяния, будь то из-за внешней враждебности к ней со стороны мира, будь то вследствие внутренних кризисов. В эти моменты Церковь должна прибегать к духовным источникам и обновлять свои силы. Очень важно для нас во времена испытаний видение всего пути Церкви, обращение к уже пройденным ею этапам. Столь полезным оказывается не оглядываться назад, но знакомиться с историей, знание которой дает мудрость. Сама история — источник надежды. Ибо беспощадно обнажая глубины поражения в прошлом, она учит заранее доверию Господину истории, Который дал пример приснопамятного поражения, положив его в основание существования Церкви и нашего воскресения. Этим событием измеряются все, и каждое отдельное событие в Церкви.

Наша надежда не может быть обманута

Всегда необходима трезвая оценка того, что здесь и сейчас, по сравнению с тем, что происходит в целом в мире — на других континентах и в других культурах и эпохах. Но сколько бы мы ни повторяли старую мрачную шутку по поводу конца света в отдельно взятой стране, сколько бы ни удалялись от российских потрясений минувшего века в 1917-м и 1993 году, чтобы увидеть их на расстоянии, все очевиднее будет становиться, что нынешнее противостояние Америки и Запада России имеют значение, которое можно без всякого преувеличения сравнить с катастрофами тех лет. Это противостояние — их продолжение, только на новой, более разрушительной глубине. Оно глобально, но не только из-за того особого места, которое занимает православная Россия в судьбах мира, а из-за того страшного, почти всемирного одобрения беззакония (так же было и в 1917-м, и в 1993 году), о котором апостол Павел в Послании к Римлянам говорит как о последнем пределе испытания долготерпения Божия. «Нашествие языков» на Россию через Украину есть прямое следствие того, что произошло тогда.

О нашей надежде

Отчего стряслась катастрофа 1917 года и 90-х годов? Оттого что вначале разрушено было Святое Святых, а потом, естественно, не осталось ничего святого. Нравственное разложение общества привело тогда к крушению России и подчинению народа безбожной власти. Кровавые события октября 1917-го и октября 1993 года и беды нашего народа, последовавшие за этим, — еще одно страшное, как Чернобыль, может быть, последнее предупреждение: если не покаетесь, все так же погибнете.

Многие говорят, что с началом специальной военной операции на Украине появилась надежда на исцеление нашего общества от метастазов 1917 года и 90-х годов и очищение от всесильной «пятой колонны», не оставляющей «радужной» для нее мечты о гей-параде на Красной площади в сопровождении танков НАТО в день победы постхристианского Запада и Америки над Россией и православием. Но сегодняшний праздник надежды напоминает нам, что самая прекрасная надежда может быть иллюзорной. Где нам взять неложную надежду, которая питается истинной жизнью? Пресвятая Богородица открывает нам, что это дается прежде всего в заповедях Божиих и в Божием храме. Мы радуемся, что вокруг недавно подписанного президентом Указа о сохранении в нашей стране традиционных ценностей собираются патриотические силы, однако для нас, христиан, должно быть ясно, что никто и ничто не спасет мир от ужасов, грядущих на вселенную, если не будет покаяния. «Ибо приблизилось Царство Небесное». И «человек беззакония» на пороге.

Всегда существует опасность превратить учение Церкви в идеологию, в особенности там, где это касается общественно-политических явлений — то есть в теорию и практику, определяемую чисто человеческими взглядами. Пока не будет покаяния, которое означает изменение ума, иное видение жизни, духовное видение, видение главного, самой сути, — ничего по-настоящему не изменится. Мы призваны увидеть подлинный смысл происходящего. Это означает, что наша жизнь должна быть не просто утверждением принципов добра и правды, а выражением любви Церкви Бога, явившегося плотию. Церкви, воплощающейся в каждодневных испытаниях, чтобы освещать их светом евангельским изнутри. Для того мы и приходим в Храм, чтобы открылся нам этот свет, это Святое Святых, жизнь вечная, без которой все на свете — только распад, иногда медленный, иногда очень быстрый.

Но мы должны на самом деле войти в Храм для восхождения во Святое Святых. Прорваться, пробиться к Храму любой ценой, ценой жизни и смерти своей, не веря от радости, что это возможно, что это нам дано, что это действительно существует и что это — единственное, что существует, чтобы жизнь не погасла ни в нас, ни в мире. Не для сладостных, вдохновенных переживаний этот свет так незаслуженно вдруг блистает нам, а для того, чтобы мы прежде всего увидели всё в истинном свете, так, как на самом деле есть — этот ужас, который совершается в мире, и начинает уже проникать в Церковь.

В девяностых годах прошлого века у нас начали открываться новые храмы, в то время как в Америке и на Западе, где не было большевистской революции, христианские храмы все чаще стали отдавать под ночные клубы и рестораны, потому что воскресный день из дня благодарения и молитвы становился для большинства днем отдыха и развлечений. Но свобода Церкви в нашей стране в девяностые годы была только на поверхности жизни, а на глубине начинала разгораться, как в Америке и на Западе, — небывалая еще война против Церкви, против Бога и против человека. Грех объявлялся как утверждение личности человеческой, а не как попрание ее. Сегодня все видят, что эта духовная война вырвалась наружу, соединяясь с войной на земле, и сметает все. Мы должны увидеть, что наши храмы, никогда не закрывавшиеся или только что отреставрированные, держатся только чудом. Что не такие они были, и не столько их было накануне той великой беды, когда рассыпал все Господь, потому что не было востребовано чудо, сокрытое в храмах, миллионами рассеянно входящих в них.

Но пока не отнято у нас это за наши грехи, будем приходить сюда, и не только в воскресные дни, праздники и кануны их — как грозно предупреждает древняя заповедь, подобная заповедям «не убивай», «не воруй», «не блуди». «Тайна беззакония» раскрывается в поругании «тайны благочестия» — в отвержении Божиих заповедей человечеством и разорении храма. Это последняя черта — дальше гибель, распад на глазах. Как апостолы, услышав весть Воскресения, со всех ног бежали ко Гробу Господню, так душа нормального человека устремляется ко святому храму Его.

Будем в этом мире отчаяния исполняться надеждой, которая превосходит возможности естества и питается благодатью, неотделимой от добродетелей веры и любви. Где нет веры и любви, где неверие и ненависть, там не может быть надежды. Церковь же совершает свое восхождение от силы в силу, от славы к славе по стопам Божией Матери в немощи и бесславии, многими скорбями, которыми прежде всего и необманнее всего подается надежда, ибо источник ее — Сам Бог.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

(https://ruskline.ru/news_rl/2022/12/03/o_nashei_nadezhde)

Вот так бывает — и знаком с человеком, и говорили о разном, и довелось слышать, как чудесно он поёт, и знаешь, что он пишет — и статьи, и прозу. Статьи читал — а прозу  не привелось. А потом человек этот подарил мне свою книгу. Так у меня и появилась книга Николая Устюжанина «Самое счастливое утро». Я и обрадовался, конечно. Но и боязно немножечко  сделалось — не доводилось ещё читать прозу авторов, с коими знаком лично.

Но чувство это моё оказалось ложным и появилось совсем другое — вот как когда в море заходишь, ощущая захватывающую дух нежность воды, не думаешь в эти мгновения о том, где ты — в Архипо-Осиповке или Дивноморске. Так и здесь — начал читать, и с первых же строк чтение захватило — и лишь когда откладывал книгу, вспоминал, кто автор.

И трилогию: повести «Моё советское детство», «Перестроечная юность», «Вечернее солнце», и армейские зарисовки, и рассказы я читал с огромным удовольствием. И, точно знаю, что с не меньшим удовольствием перечитаю ещё не раз. Очень много родного мне, тёплого, близкого, иной раз даже слово в слово созвучного. Вот взять хотя бы, как Николай Устюжанин описал звук мотора трудяги-ЛИАЗа. Он у него — «булькающий». Он и у меня, в «Жизни необъятной» назван «булькающим» (я этот звук, как и этот автобус своего детства, вспоминаю с нежным чувством). Иной раз возникало ощущение, что герой книги — я и есть, потому, что, повторюсь, очень много действительно родных, тёплых и близких воспоминаний оживают при прочтении. Да и ощущения очень часто совпадали. Когда я читал, например, о Валерии Дементьеве — автор описал все то, что я думал, но не смог сформулировать, когда открыл и читал книгу Юрия Селезнёва «Мысль чувствующая и живая». Вот эти строки: «… оказывается, литературная критика может не только знакомить с текстом и комментировать, она способна зажигать сердца и умы, поражать воображение, как и художественная литература». Или когда читал об учителях-фронтовиках, про их особенное благородство и восприятие их детьми. Это заняло у автора всего четыре предложения, но какие! Живые, насыщенные, наполненные величием русского человека!   «Теперь я понимаю, почему уроки истории, русского языка, литературы, музыки, географии и даже физкультуры так отчетливо отпечатались в моей памяти — нам преподавали не просто сельские учителя, а учителя-фронтовики. В них было какое-то особенное благородство, которое не впитывается с молоком матери, а входит в живую плоть только вместе с кровью и болью. Всё, о чем они говорили, воспринималось не просто на веру, а именно как откровение, подтверждённое не словами, а поступками; не только жизнью, но и смертью. Мы были детьми, но чувствовали, что нас учат не просто хорошо, а блестяще». Я эти предложения несколько раз перечитывал — и снова и снова видел нашего учителя по алгебре и геометрии, фронтовика Василия Кузьмича.

А иной раз доходило и вовсе до мистических совпадений. Вот взять финал Кубка СССР 1990 года, о котором написано в повести «Перестроечная юность». Ведь в трилогии описано несколько десятилетий, но финал Кубка — именно этот. И я его помню как вчера. Меня в наказание за какую-то шалость родители не взяли с собой к дяде Боре, весельчаку и балагуру, которого я обожал слушать. И  я, обиженный, остался дома и смотрел в одиночестве финал Кубка — киевское Динамо играло с московским Локомотивом. И болеть решил за Локомотив. В семье у нас все болели за Спартак — потому за киевлян я болеть ну никак не мог. А после матча, который Локомотив проиграл столь разгромно — 1:6, так и вовсе потом маялся, чувствуя себя самым разнесчастным и обманутым человеком на земле. И в силу возраста, других финалов Кубка СССР столь ярко я не запомнил — а этот финал, наверное, из-за своего тогдашнего прескверного настроения — запомнил очень хорошо.

Еще мне повести очень понравились своей масштабностью — путь лирического героя показан на фоне событий, ставших историей. Причем событий самых разных — и культурных, и спортивных, и политических, событий, о которых русский человек вспоминает и с гордостью, и с ужасом. И, мне кажется, потому, что изящно описана сама жизнь во всех её необъятных проявлениях, нет ничего наносного и придуманного, как говорил Виктор Иванович Лихоносов — не возникает ощущения раздвоенности (вот здесь герой, а где-то там — события в стране), и поэтому тоже страницы книги мною просто «проглатывались», при этом некоторые моменты я с удовольствием перечитывал по нескольку раз, и даже выбегал в другую комнату к супруге с восклицанием: «А вот ещё послушай!»

И читал ей вслух: «Для школьной стенгазеты пришлось сочинить и первое стихотворение, — сатирическое, за которое был получен и самый первый гонорар в виде сдачи от обиженного мной двоечника и хулигана Вершкова по прозвищу «Вершок». Только в зрелом возрасте я понял, что был несправедлив, и что получил по заслугам, а тогда был не на шутку обижен. Правда, сатирических стихов больше не писал». Взбучка от хулигана — житейский эпизод из детства. И вроде бы иронично написано — а прочитаешь и задержишься  — душе тепло делается.

Ещё  многое узнавал — например, о художнике Константине Васильеве я узнал из  книги Николая Устюжанина и, выбегая на перекур, брал в руки телефон и лез в интернет  читать о нём. Не знал я, к своему стыду, что и танковый виртуоз Дмитрий Лавриненко (наколотил 50 с лишним немецких танков только в сорок первом году, и которого, кстати, немцы так и не смогли одолеть в танковом бою, а погиб он осколка мины)  — жил у нас в крае, в Армавире. Хотя читал о нём — но знал только его военную, короткую, но очень славную биографию. После прочтения книги я еще вот о чем подумал. В последнее время, стараниями наших властей, даже недалекая наша история — точнее, конечно, не сама история, а её подача, рассчитанная на молодежь — превратилась в нечто бездушное, лишённое человека напрочь. И книги, и фильмы, и их герои и большинство передач — там есть всё, что угодно — и чрезмерный пафос, и соревнования по обличениям режимов и обливание грязью, и ложь, ложь — но вот живого человека за всем этим не стало совсем. А сопереживать, глядя на такие безжизненные продукты, невозможно. И это молодежь, как минимум, чувствует. Чувствует ложь, чувствует несоответствие речей и поступков нынешних высоких говорунов. Утопая в информационном потоке, не понимает, например, как  такой «варварский» народ, Россия, СССР, могли добиваться таких колоссальных побед и достижений. А  прочитав книгу «Самое счастливое утро», где сопереживая герою (тем более студентам журфака — для них герой близок), можно увидеть то живое, человеческое, что стараются скрыть. И тогда история нашего народа, возможно, явится молодому читателю близкой, родной. Поэтому мне кажется — автор сделал большое дело!

И если уж зашла речь о студентах, то нужно сказать, что у них есть возможность  прочитать книгу «Самое счастливое утро» и на страницах повести «Перестроечная юность» увидеть, каким в молодости был Юрий Михайлович Павлов. Лично мне было весьма интересно читать строки о главном редакторе «Родной Кубани». Думаю, что и студентам будет не менее любопытно. Тем более что повесть «Моё советское детство» опубликована в «Родной Кубани» («Родная Кубань» – 2019. — № 4; «Родная Кубань» – 2020. — № 1), а книгу целиком можно бесплатно скачать в интернете (https://literator35.ru/2021/09/issues/spetsvypusk-4-kniga-n-ustyuzhanina/).

Ну и конечно же, впечатления при прочтении нарастали и от нахлынувших тёплых воспоминаний собственного детства, ощущений того доброго времени, ощущений бесконечно дорогих, наверное, каждому человеку.

Слово в Неделю 22-ю по Пятидесятнице

Мы живем в мире, где все более ощущается присутствие диавола. И потому сегодняшнее Евангелие об исцелении гадаринского бесноватого представляет для нас особый интерес. Этот человек был во власти злых духов, и он был безумен. Замысел врага рода человеческого — установить на земле такую власть над всеми людьми.

Мы не можем не удивляться силе гадаринского бесноватого. Никто не мог связать его — он разрывал не только веревки, но и железные цепи, и разбивал оковы. Именно так нужно диаволу свести с ума всех, и прежде всего молодежь. Как этого достигнуть? Он знает, что избирающие путь ничем не ограниченного греха избирают путь добровольного безумия. Диавол хочет, чтобы заповеди Божии, законы совести и стыда люди ощущали как цепи и оковы, которые мешают им свободно жить. И пусть они разбивают их. Пусть они свободно берут от жизни все, что можно.

Но не зря сказано о гадаринском бесноватом, что он мог жить только в гробах. Для него это стало единственной, естественной средой обитания, так как ему невыносимо было прикосновение к нормальной человеческой жизни.

Мы видим, что Христос, спасая души от власти сатаны, спасает живых от власти смерти. Евангелие говорит, что гадаринский бесноватый был ужасом и мучением для себя и для окружающих. Какая жуткая картина ада на земле предстает перед нами! Всегда, днем и ночью, в горах и гробах этот человек кричал и бился о камни. Диавол — жестокий господин. Жестокость — вот что в предельной степени определяет отпадение от Бога.

Что есть человек, когда свергнут его разум, и на месте разума утверждает свой престол сатана? Что стало бы с родом человеческим, если бы не спас его Господь от насильства греха, смерти и диавола?

Но как ни страшны в своей жестокости и гнусности бесы, мы не должны их бояться, потому что они трепещут от одного приближения Христа. Гадаринский бесноватый, издалека увидев Господа, прибежал и поклонился Ему. К другим людям он бежал, чтобы наброситься на них. А здесь — бежит с ужасом и покорностью, потому что в присутствии Христа в одно мгновение вся его власть и сила исчезают.

«Что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего», — кричит диавол голосом этого человека. Диавол исповедует Христа Сыном Божиим, и мы не должны удивляться, когда святейшие истины исходят из нечестивейших уст. Чем ближе время «человека беззакония», тем чаще мы можем наблюдать благочестие только на словах. И верхом лжи будет исповедовать Христа Сыном Божиим, откровенно воюя против Него.

Перед нами пророчество о последнем времени — покоряясь Господу, диавол не может скрыть своей вражды к Нему. «Что Тебе до меня, — говорит он, — не трогай моей свободы. Не Ты ли Сам мне ее дал?»

В Евангелии от Марка Христос спрашивает бесноватого: «Как тебе имя?» И тот отвечает, вернее, бесы за него отвечают: «Легион имя мне, потому что нас много». Легион — это огромное войско. Бесы воюют против Бога и человека. И в сегодняшней войне против православия и нравственных устоев легионы бесов вторгаются в нашу Россию. Особенность последней, третьей мировой войны — соединение войны земной и войны небесной. Одновременно организуются легионы враждебных России формирований, чтобы уничтожить ее. И для подавления всякого сопротивления сатанинская власть будет готова использовать легионы, в буквальном смысле, мировой военной силы.

«Нас много», — хвастаются бесы, и в этих их словах вдруг начинает звучать как бы вызов Самому Христу. «Нас слишком много, чтобы кто-то мог нас одолеть. Нас много, и мы едины». Бесов много, но они — один легион, направленный на осуществление единой цели. Сколь зловещим может быть единство без добра, без истины, без Христа! И мир, мы знаем, все более устремляется к такому единству. Какая это грозная сила! Кто устоит перед таким легионом? Какой человек, какой народ, какое человечество?

Мы не можем сказать, что у нас достаточно сил, чтобы отразить нашествие наших врагов, видимых и невидимых. Но в Господе и с силой Его мы можем победить.

Однако мир снова и снова оказывается свидетелем того, как люди отрицаются Христа, несмотря на явное чудо Его любви. Целый народ, только что избавленный от власти бесов, уныло выходит навстречу Христу и просит Его отойти от их пределов, как бы повторяя слова бесноватого: «Что Тебе до нас! Зачем Ты раньше времени пришел к нам! Не отнимай от нас свободы быть во власти бесов».

Господь показывает, что на войне, в которой так или иначе участвуют все, необходимо чем-то жертвовать. Нам хорошо знакома психология гадаринского народа, внезапно потерпевшего ощутимый урон. Сколько раз мы слышали: «Мы ничего не имеем против вашего Христа. Да, Он исцелил этого безумного человека. Но разве этого достаточно, чтобы восполнить нашу потерю, которую нельзя не связать с Его приходом? Вероятно, Он действительно велик. За исцеленного можно порадоваться, но кто вернет нам наших свиней, откормленных, приготовленных на продажу?» На продажу — потому что сами они, как предписывает закон, ни за что не будут есть свинину.

Как бы обращаясь к каждому из тех, кто стоит в недоумении перед этим событием, Господь говорит: «Ваше свинолюбие, не ужасайтесь всему этому, потому что то, что происходит с вами и вокруг вас, не менее страшно». Они не хотят понять, что Господь поступил так намеренно, чтобы коснуться самой глубины их душ, где гнездится диавол. Корень всех зол, всех грехов, власть диавола над душами человеческими — в любви к материальным ценностям, к миру и тому, что в нем. Если бы люди исполнились подлинной решимости рассчитаться со своими грехами, Господь тотчас же даровал бы им жизнь и радость. У Него всегда есть, что нам предложить взамен нашего убожества. Но вот, поставленные перед необходимостью отказаться от своих грехов и от своего мнимого богатства, люди предпочитают оставить своего Спасителя.

Однако Господь никогда никого не оставляет. Прежде чем наступит полное торжество зла, можно сказать, всеобщее беснование перед кончиной мира, Он дает надежду спасения всякому, кто не утратил еще главный признак человека — способность жить по стыду и совести, и потому способность к покаянию. Мы часто повторяем, что сейчас стоит вопрос не о том, существует ли Бог, а существует ли человек. И угроза расчеловечивания человека, судя по официальным заявлениям тех, кто ведет сегодня войну против России, — реальна.

Но разве у нас в стране все благополучно? Разве мало у нас несчастных, искалеченных грехом, который в течение последних десятилетий старательно насаждали в нашем Отечестве алчные «торговцы свиньями»? Очень точно сказал стихотворец: «Не победив врага внутри, не победить его снаружи». И как вовремя подписан на днях нашим президентом указ «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей»! Это не просто запрет пропаганды ЛГБТ и всякого рода деструктивной деятельности в культуре, в образовании и в СМИ. Это преграда сатанинскому разгулу. Это должно стать знаменем в нынешнем противостоянии России нашествию освобожденных от стыда, совести и разума постхристианских западных ценностей, уничтожающих человека. Но ничего не переменится, если эта программа останется только знаменем и не начнет решительно осуществляться. Не так ли произошло в 1996 году со всеми призывами к власти общественного комитета «За нравственное возрождение Отечества», в котором принимали активное участие такие известные личности как Валентин Распутин, Игорь Шафаревич, Василий Белов, Александр Недоступ, Валентин Непомнящий и многие другие достойнейшие люди? Но ведь сейчас сам президент, причем когда идет война, ясно обозначает, что угроза, исходящая от внутренних врагов, растлевающих душу народа, не менее опасна, чем от внешних.

Как никогда явлена сегодня жестокость диавола. Как никогда мучим им род человеческий. И Господь милосердием Своим обращается к последним нашим глубинам: кто отзовется на всемирную людскую беду, у кого дрогнет душа, кто обратится с верой ко Господу? Потому что здесь уже начинается тайна Страшного Суда, последнего испытания каждого человека.

(https://ruskline.ru/news_rl/2022/11/12/kak_nam_pobedit_v_etoi_voine)

 

 

Часть первая

До войны

Страшное происшествие

Несчастье произошло внезапно, на то оно и несчастье.

Лето 1936 года в Вологде выдалось жарким. В выходные, как обычно, весь город выходил на заполненную звонкими ребячьими криками и смехом реку. Справа и слева, докуда хватал взгляд, были видно множество знакомых, друзей. И по всей реке ослепительными россыпями играли бесчисленные блики солнечных зайчиков. На реке купались и два закадычных друга – Сашка и Толька.  Ныряли у берега, брызгались, вставали на руки на дно, так что из воды торчали одни их дрыгающие ноги.

-О, гляди, — Толька вкинул руку, показывая вдаль. Из — под нового, два года как построенного моста через реку, показался небольшой буксирчик с надсадой тянувший за собой длинный плот из еловых и сосновых брёвен.

-Айда! – Сашка первым бросился в воду.

Вся река покрылась шарами мальчишески голов, тоже хотевших прокатиться на плоту.

-Саня, Саня! – послышался девчоночий крик, едва они выбрались на плот.

-Тебя, -окликнул друга Толька, но Саша уже услышал сам.

— Зинка, — небрежно махнул он рукой. — Сколько раз просил, не называть меня так. Саня –матаня. Я ей припомню.

— Чего тебе? – крикнул он сестре.

-Мама, обедать зовёт, — раздался ответ.

Ребята ещё не накупались. Но делать было нечего.  Глядя под ноги ( а то запнешься  о тросы, скреплявшие плот) они разбежались,  прыгнули в воду и на сажёнках почесали к берегу.

Улица Энгельса ещё не была замощена. Ребята бежали по грунтовке, поднимая босыми ногами пыль.Бежать было близко, полквартала от древней церкви, в которой сейчас помещался воинский склад, и вот — двухэтажный дом  с балконом. На первом этаже семья Зуевых. А через дорогу дом Тольки.

— Придёшь после обеда?- спросил Толька.

— Конечно, — Сашка неожиданно почувствовал, что ноги его отделяются от земли и родной голос весело напевает:

-Кто-то в шутку назвал его Ёжик,

Кто-то — ласково поднял в седло.

Сашка захохотал и. повернувшись, обнял за шею всадника, неслышно подкравшегося к ним сзади. Это был его отец – Пётр Зуев, командир полка, стоявшего в Вологде, в Красных казармах. Обычно он обедал в полку, а сегодня приехал домой.

— Папа, — крепко обвил шею отца Сашка.

-Здравствуйте, дядя Петя. – поздоровался Толька.

-Здравия желаю, Анатолий, -приветствовал его офицер, одетый в обычную солдатскую гимнастёрку, в петлицах которой краснели три «шпалы».

— Приехали, —  сказал   Зуев, ловко соскочив с коня и привязывая его к небольшой коновязи  возле дома.

-Папа. Можно я в седле посижу?

-Посиди, посиди.- бросил  через плечо отец, входя в дом.

—Саш, Саш, — услышал Сашко просительный шёпот.- Мне можно?

-Валяй, — позволил Саша, протянув руку Толе, который вкарабкивался в седло.

Друзья блаженствовали, гладили глянцевитую поверхность седла, обоняя  запах лошадиной сбруи и чистого лошадиного тела. Саша ласково прикоснулся  к тёплой лошадиной шее. Кучум ( так звали жеребца ) издал тихое ржание, изогнул шею и лизнул ногу мальчика.

— Батя у тебя добрый, — сказал Толька,- всё тебе разрешает, а мой…

Сашка промолчал, Тольку отец за малейшую провинность порол как Сидорову козу,  говорить  об этом не хотелось.

-Эх , вот бы увидел нас сейчас товарищ Ворошилов,- мечтательно сказал Толька, — и сразу бы взял в Красную армию.

-Мальчиков в армию не берут, подрасти надо.

-А нас бы взял.

-Ага. Жди больше.

Но Толя мечтал, рисовал картины, в которых была долгая скачка, жестокая рубка с белополяками, погоня за белогвардейцами, захват в плен самого Врангеля, и товарищ Ворошилов, вручающий им ордена Красного Знамени. Что было дальше, неизвестно…

— Саша,- позвала в открытое окошко мама.

Ребята полезли из седла.

На обед сегодня был борщ.  Саша, как и многие мальчишки его возраста, ел плохо, ибо на каникулах жил одним желанием: скорее перехватить что- нибудь, пожевать и сорваться гулять. Играть в вершки, в «двенадцать палочек», гонять «попа»… Но маминого борща он съедал по две тарелки. Ух, вкуснота, объеденье!  Ароматный борщевой  запах расходился по всей квартире.  Саша уписывал борщ с таким  смаком,  чавкал так сочно, что отец сделал ему замечание:

-Ешь тихо, не так громко. Не как  солдаты в казарме.

— Папа, ты же говоришь, — возразил сын, — что надо на солдат равняться.

Зуев посмотрел на сына: не много ли воли берёт? Но сам же учил.

-Да говорил, и от слов своих не отказываюсь. В смысле дисциплины надо пример брать. А  в остальном  нужно быть осмотрительным. В походе, у полевой кухни,  не до приличий, а в полку надо следить за собой. Это нам на курсах «Выстрел» полковник Александр Петрович Покровский внушал: офицер должен быть образцом в поведении.

Сашка присвистнул:

— Я- то не офицер.

— А в будущем?

-Ну. Когда это будущее будет?- философски заметил Саша.

— Да ты, как я вижу, говорун, мудрец, — усмехнулся отец. -Тебе бы в политруки..

— Не хочу в политруки, — буркнул Саша.

— А что так? Хороший политрук подчас и строевику не уступит. Человек в армии нужный. У нас в девятнадцатом году политрук в батальоне был, башковитый, речистый. Даром, что из жидков, а красноармейцы его как отца родного  слушали.

— Не хочу в политруки,- упрямо повторил Саша.

— Папа, а кто такие жидки?- встряла в разговор Зина.

— Люди такие.

-А они добрые?

-Как все люди. Разные бывают.

— Саша, не спорь с папой, слушай, что он говорит,- сказала мать.

Зина мельком взглянула на брата и на мгновение высунула язык: что, получил?. Саша хотел отвесить ей под столом хорошего пинкаря, но отец не похвалит за это.

— Густя,- сказал отец. — Я что обедать-то приехал. Собираться надо, переезжаем. В штабе сказали: звонили из Москвы.

-Ох, будь ты на добро,- вздохнула мать,- Только прижились.  Я уж думала, надолго.

— Что ж делать? Военная жизнь кочевая, походная. И так семь лет тут оттрубили.

-Восемь, сюда перебрались, Зинуле год был.

— Вы смотрите,- обратился отец к детям,- Молчок.

Саша и Зина молча с набитыми ртами, дружно закивали (головами). Им с детства строго – настрого было внушено: никому ни слова, о чём родители говорят дома. Это как присяга. А любой советский человек знает: принял присягу, от неё ни шагу.

-А куда?

— Куда -то в Белоруссию. Не знаю пока.

Борщ сменило второе – баранья котлета с картофельным пюре.

Зиночка ещё недавно говорила «пурэ», что смешило Сашу. Ещё она говорила  «рукзак». Брат забавлялся тем, что просил четырёхлетнюю сестрёнку:

— Зинуш, скажи «рюкзак».

Малышка радостная, что её спрашивают, послушно говорила «рукзак». Саша хохотал, падал на пол, кричал в восторге: -Батюшки, помираю — принимался тормошить и щекотать смеющуюся сестру.

Мама убрала со стола тарелки, расставил чайную посуду: детям и себе фаянсовые чашки, главе семейства тяжёлый серебряный подстаканник с портретом товарища Фрунзе в обрамлении лаврового венка и скрещённых винтовок.

Папа принёс из кухни кипящий небольшой трёхлитровый самовар, поставил его на кружевную салфетку, один край которой свисал со стола. Самовар весело посвистывал, испуская струйку пара.

На диване, стоящем по соседству с комодом, дремал Барсик размерами со взрослого упитанного кота, но весёлый, игривый котёнок. Саша, дожидаясь, пока мама разливает чай, круглым зеркальцем направил  солнечный зайчик на глаз Барсика. Кот недовольно  поморщился, открыл глаза, встал и, выгнув спину, потряс головой, недовольный, что его разбудили. Саша перебросил «зайчик»  на салфетку, выписывая на ней быстрые узоры. Кот посмотрел на солнечного обидчика,  дразняще  сновавшего  по краю скатерти, и мгновенно прыгнул, повиснув на салфетке. Самовар покачнулся, заварочный чайник слетел с конфорки, разлетевшись  вдребезги. Саша оттолкнул  висящего кота, и тут же закричал от вспоровшей руку невыносимой боли, вода из опрокинувшегося самовара обварила ему руку. Теряя сознание от  страшной боли, он упал на пол, катаясь на половиках. Зина громко, с криком заплакала. На шум и крик в комнату вбежали родители.

Мигом оценив обстановку Алексей отвязал жеребца. Схватив железной хваткой бившегося в корчах Сашу,  вскочил с ним в седло и бешеных намётом полетел в казарму, в санчасть.

.                                       Отъезд

Саша обварил правую руку по локоть. На вторые сутки, придя в себя и успокоившись, он спросил о Барсике.

-Да чего твоему Барсику сделается,- сказала мама, не отходившая от койки сына, спавшая тут же на стуле,- как стрекнул в окно, только его и видели. До сих пор  носа домой не кажет, скрывается где-то.

Весть о несчастье, случившемся с сыном командира полка, мигом облетела весь город. В горисполком и приходили люди. Впрочем, чаще приходили, ибо телефон был ещё роскошью, которую мог себе позволить не каждый вологжанин. Приходили, предлагая какую- либо помощь, изъявлял и готовность сдать кровь,  из пригородного села Хорхорино приковыляла древняя старуха, у неё, дескать, есть знакомый старик чудо -знахарь, лечащий травами ожоги. Старухе грубо отказали, сказали,чтоб она не совалась не в своё дело, что из Ленинграда из военного госпиталя вызван врач- профессор.

Самолёт с профессором только сел на аэродром в Прилуках, а его уже поджидал легковой автомобиль секретаря обкома и помчал к больному.

Врача по ожогам командировал сам командующий округом командарм  Павел Ефимович Дыбенко[1].

Врач  после осмотра сказал родителям, что положение тяжёлое, как бы мальчик не остался инвалидом. Возможно осложнение, пальцы не станут двигаться. Но будем надеяться на лучшее. Врач остался на неделю, наблюдать за больным и делать перевязки.

 

Через неделю Сашу из полковой санчасти перевели в детскую горбольницу – старинный двухэтажный деревянный особняк с четырьмя высокими под самую крышу  деревянными колоннами на главном фасаде . Раньше, при царе, особняк принадлежал вологодскому дворянину со смешной фамилией: Пузан — Пузыревский. Если бы он был просто Пузыревский, это была бы обыкновенная польская по происхождению фамилия.

-Как у лётчиков Леваневского[2], Ляпидевского[3].- спросил Саша.

— Абсолютно верно. Комизм этой фамилии придаёт слово – Пузан.

Такие объяснения давал Саше лечащий его врач, прилетевший из Ленинграда Семён Иванович Горталов. Он сам вологодский, родился здесь, окончил гимназию, потом медицинский факультет  университета. Поэтому он даже обрадовался срочной командировке в Вологду, хотя повод для неё был печальный. Но ничего, слава Богу (он конфузился употребляя слово «Бог», — привычка, а отстать не могу, папа – то у меня был поп, служитель культа, как сейчас говорят)  сейчас всё (он прикрывал ладонью рот на недозволенных словах) всё обстоит благополучно, дело идёт на поправку, скоро побежишь.

Говорливый, весёлый, такими, наверно, и должны быть детские врачи.. Различные шутки, прибаутки так и сыпались у него с языка: Санёк боевой паренёк, Сашка новая рубашка.

Семён Иванович не только шутил, он много рассказывал интересного о прошлом Вологды. В Вологде бывал царь Иван Грозный, он построил Софийский собор (сейчас в нём архивное хранилище). Приезжал Пётр Первый, строил тут лодьи, плёл канаты для флота, ну не сам, конечно, плёл, приказывал плести. И было в истории Вологды чудо – чудное; горожане за одну ночь  срубили  церковь. Зачем они это сделали, лектор поневоле обошёл молчанием. О многом приходилось умалчивать, так как история города была настолько  тесно переплетена с историей Церкви, что рассказываешь о городе, а получается о жизни Церкви. Но всё равно Саша узнавал многое, о чем не говорилось в школе.

Переезд в горбольницу был хорош ещё тем, что теперь Сашу часто приходил проведывать Толя и друзья из класса. В полковой госпиталь их, конечно  бы, не пустили.

Сюда, в больницу пришёл  отец, проститься с сыном.

Он вошёл в палату бодрый, загорелый. Полк  выехал в летний лагерь, Зуев большую часть времени находился на улице.

Саша хотел встать с койки. Отец, выставив руку, остановил его.

— Лежи, лежи, доктор ещё прописал тебе постельный режим. Ну, как дела, рядовой, необученный.

— Это почему необученный?- не согласился Саша.- А кто перед майскими праздниками экзаменовал меня по знанию винтовки Мосина, образца тысяча восемьсот девяностого первого дробь тридцатого года, калибр семь целых…,- Саша зачастил готовый блеснуть перед отцом.

— Обученный, обученный,- отец, улыбаясь, положил руку на одеяло,- А делишки-то как?

-Всё слава Богу,- выпалил Саша.

-Что это такое? — нахмурился отец.

— Семён Иванович так говорит.

— Семён Иванович пусть говорит, его уже не переделаешь, он человек старорежимный, а ты, смотри, говори да не заговаривайся. Помни, ты пионер. Так как?

— Температуры нет, аппетит хороший, только рука сильно чешется, спасу нет, а Семён Иванович, говорит, чесать нельзя, это кожа новая нарастает.

— Раз говорит, не чеши.

— Хорошо папа. Кучумка здесь?

— А где же? Конечно, тут, тебя дожидается, когда ты на него сядешь. Позови его.

Саша привстал на койке, лёг на подоконник. Жеребец стоял внизу, общипывал листву  берёзки. Стремена поблескивали на вечернем солнце.

-Кучумка, — тихо позвал Саша.

Жеребец насторожился, повёл ушами.

-Кучумка.

Жеребец поднял голову, увидел Сашу и ласково заржал.

-Папа, ты с его собой  возьмёшь?

— Если бы можно было, взял. Для него отдельный вагон нужен, кто мне его даст. В дороге кормить его надо, выводить. С тобой простился, вечером с ним буду прощаться.

— Пап, а долго я ещё тут буду?

— С месячишко, видимо,  ещё полежишь.

-Месяц? И каникулы все пройдут.

-Скажи спасибо дружку своему, Коту Котофеевичу. Он тебя сюда устроил.Врач тебя хвалит. Говорит, что перевязки больные, а ты не пожалуешься, даже не состонешь.

— Ты же мне рассказывал, как беляки нашего разведчика схватили, как пытали его, даже огнём жгли, а он им ничего не сказал. Я его вспоминаю, когда мне больно.

-Молодец!

Зуев долго ещё сидел у койки сына. Уходить не хотелось, когда — то увидятся снова. И с Вологдой  расставаться не хотелось, Понравился ему этот тихий городок   ещё с  приметами неизжитой сельской жизни. Коровы в городе паслись на площади, где проходили Первомайские и Октябрьские демонстрации. Сюда он приводил полк.  Под  бодрящие звуки Интернационала полк проходил строевым шагом  мимо трибуны с областным руководством, увитой кумачом. А вечером полковой оркестр играл в городском парке вальсы и танго. Ни уезжать, ни уходить не хотелось. Зуев обнял сына, крепко прижал его к груди ( нос Саши больно прижался к ордену Красного Знамени).

— Ну, прощевай, сынок, слушайся маму, врача, поправляйся. Как приеду на новое место, сразу отпишу. Не скучай. Бойцу скучать не положено. Об этом и в уставе внутренней службы написано.

— Где?

— Да на самой первой странице…

-До свиданья, папа,- едва удерживая слёзы, дрожащими губами сказал Саша, слыша как через минуту в коридоре позванивают шпоры уходящего отца.

В открытое окно он видел, как отец вскочил в седло, как шатнулся Кучум, перебирая на месте ногами. Как отец выехал со двора и поскакал по улице.

У наркома

Москва встретила Зуева вокзальным шумом, гамом, звоном трамваев. Поразило  метро, он в газетах читал о нём, но увидел как чудо. Масса народа, сверкающие никелем вагоны, длинная безконечная красота, великолепие, эта нескончаемая  лестница спускавшаяся под землю. Вылетающий из чёрного провала поезд, наполненный светом — всё поражало, будило в душе громкое безудержное ликование, хотелось петь, но как запоёшь ни с того, ни с сего, ещё подумают что из дома сумасшедших сбежал. И самое захватывающее, даже страшное,   не поддающийся оценке понимание. того, что вся эта неописуемая красота находится  на 15 — 20 и больше метровой  глубине! Какая же сила, какая мощь у нашей советской страны. Неужели кто- то сможет, решиться преодолеть эту силу и эту мощь! Надо бы всё это Густе и Саше с Зинушей показать. Всенепременно свожу их сюда.

В бюро пропусков в наркомате обороны ему сказали, что его хочет видеть Климент Ефремович Ворошилов[4].

Привыкнув ходить по булыжной мостовой Вологды, по сопкам на Дальнем Востоке, по пескам в Туркестанском округе, шагая по ворсистой ковровой дорожке в наркомате Зуев испытывал странное и отчасти глупое чувство. Он чувствовал себя почему- то  виноватым, Хотя виноват ни в чём не был, по службе он всегда исправен, партийные взносы заплачены в срок, с Густей полный ажур да и некогда ему на баб заглядываться , сапоги начищены до зеркального блеска, хоть смотрись в голенища, подшит чистый, свежий подворотничок, но всё равно чувствовал какую-то неуютность словно бы припёрся он туда, куда его не звали. Как говорится: с суконным рылом, да в калашный ряд. Но что ж, припёрся он не по своему хотению, не по какой- то блажи. Он человек военный, приказали, он и пришёл. Однако шагал он по дорожке по самому краешку.

В приёмной наркома адъютант молодой щеголеватый капитан -кавалерист попросил минутку подождать, скрылся за дверью и буквально тут же вышел обратно.

-Прошу.

Проходя через двойные двери тамбура, отделявшего кабинет от приёмной, Зуев испытал короткое, но бурное волнение от мысли, что сейчас увидит легендарного, которого знает и любит вся страна, человека. Зачем я ему понадобился, может, вернуться?  Но верный привычке всегда идти до конца, что бы ни ждало впереди, он толкнул обитую кожей вторую дверь.

Нарком очень похожий на портрет, висевший у них в штабе полка, примерно такого же, как и он, роста, вышел из-за стола, крепко пожал руку, пригласил сесть.Сначала задавал обычные при знакомстве вопросы: где родился, где воевал, имеет ли ранения, награды, женат ли. Отвечая на вопросы, Зуев проникался всё большей симпатией к наркому, который говорил с ним не как его командир, большой начальник, а как друг и хороший товарищ. С одной стороны эти хорошо, но у начальника должна быть и строгость, твёрдость а её… » Ну-ну,- одёрнул себя Зуев,- Ты что, полегче.»

— Значит так, Пётр Петрович,служишь ты похвально, вышестоящие командиры   тебя хвалят. Надо тебе расти. Этому и товарищ Сталин нас учит,  выдвигать молодые кадры. Переводим тебя в Белоруссию, покомандуешь полком, поглядим на тебя, присмотримся как следует, а там, может, и о дивизии подумаем. Почему в Белоруссию? На — ко вот почитай,  потом мы с тобой ещё покалякаем.

Маршал подал Зуеву объёмистую папку. В правом верхнем углу гриф «Совершенно секретно».

— Чтобы тебе не мешать, и чтобы ты мне не мешал, читай здесь.- Ворошилов открыл дверь в стене. Зуев прошёл в смежную комнату с двумя кожаными диванами, столиком и на нём ваза с фруктами и чайник.

-Читай не торопись, никто тебе не помешает. Можешь между делом и чайком побаловаться

 

После первых же страниц  чтения Зуев  окоченел, будто его окатили из ушата ледяной водой. До чая  ли тут… Он читал  такое, что можно было бы принять за вражескую пропаганду, если бы эти документы ему не вручил сам нарком. В Красной Армии, да, пожалуй, и во всем СССР, наверно, не было человека, который бы  не слышал, не знал о больших манёврах 1936 года в Белорусском округе. О них писали в «Правде», в «Красной звезде», в окружной газете, говорили по радио, на полковых политинформациях, для отличившихся участников  передавали концерты по заявкам. Но, оказывается, это была парадная, казовая сторона. В действительности всё оказывалось не так гладко и радостно. Боевая подготовка войск хромала на все четыре ноги: красноармейцы не умели окапываться, передвигаться ползком, короткими перебежками, в атаку на условные пулемёты противника шли во весь рост, отвратительно стреляли, плохо знали матчасть винтовки и пулемёта, не были обучены плавать, младшие командиры  не владели методикой обучения бойцов стрельбе, строевой и физподготовкой.  Офицеры не умели читать карту, водить  войска по азимуту, из рук вон плохо действовала разведка, один полк вышел прямо на пулемёты противника.

«Кто это пишет,- подумал Зуев,- кто такой смелый? Он заглянул в конец текста, Подпись: А. Седякин[5]. Имя командарма Седякина было известно в войсках, как авторитетного, знающего военачальника. Этот напраслину не напишет.

А в документе писалось о неумении маскироваться, о неумении пользоваться радиосвязью. Затрагивалась и проблема взаимоотношений между военнослужащими, о том, что красноармейцы сидят, когда входит офицер, о их внешнем виде.

Зуев во многом был согласен с последними наблюдениями и должен был сознаться, что и у них в Вологде в этом отношении не всё благополучно. Начальник строевой части из старых, ещё из дореволюционных служак, часто наказывал небрежно одетых , не отдающих чести красноармейцев. Было много недовольных им, были даже письменные жалобы на его чрезмерную придирчивость.

Откинувшись на мягкую спинку дивана, Зуев думал, что учения остаются учениями, по- настоящему войне учатся только на самой войне. На учениях не создать тех непредвиденных обстоятельств, которые случаются на войне. И если за ошибку на учениях можно отделаться выговором, даже строгим, то на войне, где экзаменатором является не посредники, а самый строгий и безжалостный экзаменатор — смерть, выговором не отделаешься, даже самым строгим по партийной линии, с занесением в личное дело.

В комнату неожиданно зашёл Ворошилов. Зуев так был поглощён в мрачные думы, что даже вздрогнул при его появлении, но мигом встал по стойке «смирно».

—  Сиди, сиди. Как впечатление? -спросил нарком, указав взглядом на папку.

— Слов нет, товарищ маршал. Ужасное.

— И я так считаю. Живут старыми заслугами в гражданской войне. А Борис Михайлович Шапошников[6], только это, прошу, между нами,однажды заметил, что  гражданская война, это пародия на войну серьёзную, и чем скорее мы забудем о ней, тем лучше будет для армии и, соответственно, для страны. В гражданской войне присутствует неравенство экономических условий противоборствующих сторон, управленческих, неравенство в людских ресурсах, инертность населения, выжидающего, на чьей стороне окажется перевес, и  неизбежное непосредственное вмешательство в конфликт международных сил, возможность измены, соглашательства…

Зуев впивал каждое слово наркома:   о многогранности такого явления, как гражданская война, никто   ещё ему не говорил так  открыто, правдиво. На курсах победу в ней преподносили как историческую закономерность, и представляли её  серией победных операций и боёв.

-… Ну и так далее и тому подобное, мы с тобой не уроке стратегии в академии, надолго здесь задерживаться не будем…

» А жаль» .- подумал Зуев, с охотой бы послушавший дальнейшие размышления наркома.

-…Перехожу к главному. Я думаю,ты, как молодой и трезво мыслящий командир, исходя из прочитанного,понимаешь, что Красная  армия нуждается в обновлении, в изживании недостатков, которые накопились в ней за прошедшие годы, которые мешают ей стать современной, отвечающей условиям современного боя подвижной армией. Командиры различных уровней, не стану здесь называть фамилий, погрязли в рутине, заплесневели в пережёвывании былых успехов. Армия нуждается в обновлении, в прилитии ей творческой,свежей крови.

Зуев отчего- то поёжился.

— Поезжай на новое место службы , командуй, исходя из прочитанного, искореняй расхлябанность, лень, безинициативность, вялость. Подтяни их там. В случае необходимости обращайся напрямую ко мне, минуя адъютанта. Помогу. Вот телефон,- нарком взял из стопки бумаги на столе(они тем временем вернулись к нему в кабинет), быстро писал красным карандашом.- Смотри, не потеряй,-пошутил он, подавая листок.- Надеюсь вскоре увидеть твой полк лучшим в РККА

                                         Размышления Fǜhrer`а

Гитлер, став канцлером германского государства, а затем и фюрером (вождём нации), панически боялся покушений.

Несомненно, он обладал  личной храбростью, ведь решиться выступить перед многотысячной толпой нужно иметь известное мужество И не тогда, когда ты наверху ,обладаешь властью, а когда ты внизу, представляешь малозначительную политическую партию. Ты противопоставляешь свою волю волям множеству собравшихся людей, противопоставляешь свой разум их разуму. Ты должен переломить их волю, их образ мыслей, заставить их верить и подчиняться тебе. Нет, чтобы там не говорили его враги и завистники, для этого, мало личных амбиций, неукротимого честолюбия, нужно обладать незаурядным личным мужеством.  Он доказал своё мужество и в войну, когда был назначен связным в штабе полка, доставлять донесения. Где согнувшись  в три погибели, где, как ящерица ползком,    пробирался он  между воронок, слыша свист пуль и разрывы снарядов. Однажды он даже сцепился в рукопашной с французом, француз был значительно сильнее, начал одолевать его, но внезапно прилетевшая шальная, нет,счастливая пуля успокоила его навеки. Да  в конце концов дважды железным крестом его наградили не за россказни шванок перед хмельной компанией.

Ему, конечно, везло. Он выбирался из таких переделок, в которых невозможно было уцелеть. Провидение хранило его.

Однажды он шёл по траншее, замедлил шаги, — говорили о нём.

Он прислушался.:

-Я вам говорю, если Гитлер рядом, значит, ничего не случится. Я заметил. Держись Гитлера,  и с тобой ничего не плохого не будет.

«Это Тони  Хемстергейс.»

-Он везунчик,- вздохнул его собеседник. Гитлер не понял, кто это. Сейчас выйти было неудобно, подумают, что  подслушивает. Он вернулся метров на десять назад, и пошёл обратно, насвистывая какую-то тирольскую песенку.

Он с детства ощущал свою избранность.

Да, личной храбрости ему было не занимать, но, став фюрером, он принадлежал не себе, а народу. Он считал австрийцев и немцев одним народом. Ведь  — Osterreich это ничто иное как восточная марка (окраина) немецкого рейха . Да  Афины и Спарта разные государства, а народ — то  один — греки. Рим и Капуя разные города, но народ один – римляне.

Его цель воссоздать  единство жизни  этого государство, восстановить единство, вернуть ему величие, дать немецкому языку неоспоримые права мирового языка. Конечно, это многим не понравится,мы усмирим несогласных силой оружия.

Шойбнер — Рихтер говаривал как-то ему: жизнь великого человека не принадлежит самому человеку. Поскольку он порождение великого народа, то он не властен самолично распоряжаться ею. Это не его собственное имущество.

Ему нельзя  погибнуть  Охрана была, но он больше полагался на интуицию. Взять то же покушение в Bǘrgerbraukeller. Он должен был выступить на ежегодной встрече старых бойцов с большой речью. Однако ,начав говорить, почуял внутреннее беспокойство, быстро свернул речь и сразу уехал, изменив обычный церемониал. Через десять минут после его отъезда взорвалась мина, заложенная в той колонне, возле которой он говорил. Семь человек убито, свыше шестидесяти ранено, люди остались калеками.  Кто стоял за покушением, осталось неизвестным, но ясно одно: Раттенхубер[7] проявил халатность. Найдётся какой – нибудь полоумный Гаврила Принцип[8] и конец всему.

Он один понимал и чувствовал опасность. С кем бы он ни заговаривал, никто не проникался сознанием, не находил он ни в ком озабоченности, никто не понимал  важности вопроса. Ни Геринг, ни Гесс, ни Кейтель.  что-то понимал Геббельс, но и он далеко не достаточно. Единственный кто мог быть достойным собеседником и помощником в этом деле был Шойбнер — Рихтер,но он пал смертью героя под пулями полицейских в Мюнхене в 23 году.

Эти  глухота и слепота к самым необходимым и жизненно важным вопросам проистекала от того, что люди не задумывались о феномене нации, утратили вкус к размышлениям о нём, исследованию его .

Пока существует мыслящее и знающее ядро народ непобедим  и вечен. Вот почему Шойбнер – Рихтер яростно выступал против большевизма, одним их краеугольных камней идеологии которого было отмирание наций и, в конечном итоге, государства. А народ без организующей роли государства неизбежно деградирует в стадо.

Надо посоветоваться с Генрихом (Гиммлером) как создать абсолютно надёжную, верную охрану, на которую можно положиться всецело.

Главная проблема — надёжность, охрану могли подкупить, сманить благами.  Ему нужна была охрана, действующая на уровне инстинктов.

Он хотел быть художником, архитектором, писать картины, строить дома, а стал политиком. Обсуждая проект грандиозной триумфальной арки в Берлине, он  посетовал  на несоответствие мечты и реальной жизни Альберту. Шпеер, не задумываясь, ответил:

— Вы, Фюрер, архитектор самой Германии, вы  проектируете и строите нашу Родину. Так что мечта всё же сбылась.

Слова Шпеера звучали несколько высокопарно. И претенциозно, но, в сущности, верно.

 

                                               На новом месте

В Минске, как и в Москве, была солнечная ясная погода, Поезд прибывал рано, время ещё было, торопиться незачем. В комендатуре на вокзале он узнал, как пройти в штаб округа и два часа гулял по городским улицам, вспоминая Густю, Сашу с Зиной, сослуживцев по вологодскому полку.

В штабе округа, в отличие от наркомата, ковровых дорожек не было. И народу было побольше, капитаны, лейтенанты. У всех серьёзный неприступный вид. Деловые люди.

У кабинета командующего округом Уборевича[9] Зуев привычным круговым движением согнал складки гимнастёрки назад.  Комокруга носил пенсне и был похож скорее на учителя, чем на военного человека, если бы не ромбы в петлицах. Манеры мягкие, гладкие. Пожатие руки вялое, ладонь словно бескостная, интеллигентская, как холодная рыбная котлета.

-Представляюсь, товарищ командарм  первого ранга, направлен служить в Ваш округ. Подполковник Зуев.

-Ждём, ждём. Но Вы ошибаетесь.

-Виноват. Не понял.

— Во- первых, округ не мой, следите за словами,- педантично заметил командарм. –Сейчас это важно. Во- вторых, утром поступила каблограмма из наркомата. Вам присвоено звание полковника. Поздравляю.

Зуев вытянулся.

— Служу трудовому народу!

В завязавшемся разговоре, командарм с похвалой отозвался о командире полка, сменить которого приехал Зуев. Были . конечно, недоработки у него, но у кого их не бывает. Их можно исправить, а не делать поспешных кадровых выводов. Командир заслуженный, опытный. Да. Звёзд с неба не хватал, но… Вам повезло, что Вы направлены служить в этот полк.

Командарм говорил так убедительно, что Зуев, заранее проникался сочувствием к уходящему командиру. Может быть, Седякин подошёл в своей оценке учений слишком придирчиво, а  нарком поверил ему. Нарком человек довольно мягкий,  сразу видать.

Зуев по доброму позавидовал командарму. Вот человек умеет говорить, есть в его словах  убедительная сила. А мне этого не хватает. Он умеет убеждать словом, а я только поступком.

— Да, товарищ командарм. Конечно, я всё приму во внимание. Спасибо за ознакомительные слова. По крайней мере, я знаю, с чего начать.

Поезд до Лиды шёл два часа. Под мерный перестук колёс, Зуев думал, что всё не так просто, как думалось спервоначалу, Но получалось, что Седякин и Ворошилов в чём- то ошибались. Но тогда зачем они выдернули его из Вологды и перебросили в Белоруссию? За красивые глазки? Или и тут ошибка? Не слишком ли много ошибок? Потом думы  перешли на то, что он нежданно — негаданно получил полковника. В подполковниках недолго походил, только полсрока, и на тебе – четвёртая «шпала» в петлицы. Здорово!

Зуев достал из своей командирской сумки  карманный географический атлас. Нашёл нужную страницу. Ли – да. На север — железная дорога на Вильнюс. На юг – на Слоним, а оттуда на Брест.. На восток – на Молодечно. На запад – Гродно, а там и польские паны близёхонько. В польскую  войну их бригаду перекинули южнее, а то бы могли в плен угодить, когда Пилсудский крепко нам вдарил. А в плену у панов не сладко было. Хлопцы рассказывали, как они над нашим братом, красноармейцем, измывались, как хотели.  Поубивали сколько. Гады ползучие!

Лида был небольшой районный городок. Меньше Вологды. Ну, Вологда ведь областной центр, а здесь всего лишь  железнодорожная станция. Правда, весьма крупная.

Его ждали, На перроне к вагону подбежал военный в звании капитана.

-Вы полковник Зуев?- спросил он у вышедшего из вагона Зуева.- Начальник штаба вверенного Вам полка капитан Ширяев.

— Приятно познакомиться.-Зуев ответил на рукопожатие. — Пётр Петрович.

— Взаимно. Анатолий Егорович.

За зданием вокзала их ожидал красноармеец коновод, державший в поводу караковую кобылу.

Зуев подошёл к коню, в привычном месте командирской сумки в кульке был завёрнут кусочек рафинада, припасённый для Кучума, но от волнения забытый. «Эх, Кучумка, Кучумка друг»,- вздохнул Зуев, трепля кобылу по холке и протягивая раскрытую ладонь со сладким подарком.

-Как звать?

— Лурджа,- ответил коновод

— Что за имя?

— Из Зимовниковского  конзавода она. Грузинских кровей. Резвая. Призы берёт. В прошлом году на кубок товарища Уборевича, на финише на два корпуса впереди была.

Втроём они   выехали с привокзальной площади.

_- Далеко нам?

-Нет, тут рядом, товарищ полковник. Тут всё близко, городок- то невелик.

— Анатолий Егорович, когда приедем в часть, постройте личный состав.

— Он уже построен.

— Как, когда успели?

-За пять минут до прибытия поезда, было  объявлено  общее построение.

-Тогда надо поспешить, люди-то стоят, — Зуев пустил Лурджу рысью. Какое всё — таки имя занятное у лошади. Что оно значит по — русски?

В промежутки штакетного забора были видны стоящие в строю взводных колонн красноармейцы .

Передав коноводу поводья и потрепав лошадь по шее, , Зуев обменялся рукопожатием с бывшим командиром полка и офицерами штаба. И предоставил слово уходящему командиру. Тот поблагодарил всех за службу, сказал, что ему грустно прощаться с полком,   и дал  слово Зуеву.

— Здравствуйте, товарищи красноармейцы,- громко и звучно, так чтобы его услышали последние бойцы на левом фланге, поздоровался он с полком.

— Здравия желаем, товарищ полковник,- отозвался строй недружно, вразнобой, «Кто в лес, кто по дрова»,- подумал Зуев, но не стал ничего говорить, пока тут был прежний командир.

Прошли строем, Прямо надо сказать неважнецки прошли. Строевой шаг больше походил на походный, Ногу не поднимали, носок не тянули, словом не строевой шаг, а глаза бы не глядели.

 

Первый день прошёл, оставив сложное впечатление. Одно радовало: начальник штаба расторопный, ухватистый командир, кажется, мысли его читает.

Но Седякин оказался прав, ничего не преувеличивал. Что работа предстоит большая, что настроение людей надо менять как можно скорей, он удостоверился на первой же неделе. Он обходил роты. Зашёл в первый батальон. Поднялся на второй этаж Дневальный сидел на табуретке у тумбочки.. Мало того, что на посту не сидеть не положено. Он даже не подумал встать при командире полка. Смотрел на него и сидел. Укрощая закипевший в груди гнев, изо всех сил стараясь не заорать. Он тихо спросил:

— Боец, вы кто?

— Как кто? Боец, товарищ командир.

— Встать! Когда разговариваешь со старшим по званию… Да я и возрастом Вас старше.

Боец нехотя встал, потянулся, почёсываясь. Зуева аж передёрнуло  от такой наглости. Дать бы этой образине в рожу, но нельзя.

-Что на посту не сидят, вам никто не говорил? Почему у Вас верхняя пуговица гимнастёрки расстёгнута? Вы кто, боец Красной Армии, или бродяга, бурлак? Посмотрите на гимнастёрку, на что она похожа. Она  у Вас не защитного, а чёрного цвета. Вы не в кочегарке, часом, работаете?

-Да чего вы, товарищ командир, что я хуже других. И другие так служат.

— Другие! Теперь не будут так служить. Теперь будут служить, как должны служить в нормальной стрелковой части.

Он был возмущён, и такие порядки были во всех ротах. В Вологодском полку такое было немыслимо, были промахи, но до такого безобразия не доходило

Красноармейцы не отдавали честь полковым офицерам и сверхсрочно служащим, ходили в расстёгнутых чуть не до пупа гимнастёрках.

Если в казарме субординация более — менее соблюдалась, то на партийном собрании бойцы критиковали своих командиров и вообще вели себя как в приятельской компании.

Начинать надо было с  нуля, с внешнего вида. С ближайшей получки Зуев купил два ящика хозяйственного, вывел весь полк на реку и организовал большую стирку. Полк по-ротно был выведен на берег реки, все были заняты, кто мылил  гимнастёрку, кто уже полоскал её, всюду слышался смех, обоюдные шутки. Сам командир полка, раздевшись до трусов, стирал вместе со всеми, хотя у него был запас чистого белья. Но раз полк стирает, как же командир будет отставать? Выстирав всё, Зуев ходил по ротам, наблюдая за трудившимися. Красноармейцы и командиры любовались своим командиром. Весь словно сбитый из бугров мускулов, Зуев являл образец великолепно сложенного тренированного спортсмена. До революции красотой сложения славится силач Евгений Сандов, имевший много наград на международных соревнованиях. Пётр Зуев, случись ему помериться силой и мускулатурой с Сандовым, ни в чём не уступил бы ему.

Сохнуть одежду приспособили на прибрежных куста и  заборах огородов.  День был жаркий , но ветреный, обмундирование просохло быстро.

В казармах глаженье.

Вечером на полковой поверке поздравил полк с днём чистоты и обязал отделенных командиров и командиров взводов не допускать  больше этот вопрос.

— Бойцу Красной Армии надлежит быть одетым в чистой, опрятной одежде.

Важное решение

 

Мягко скрипнули тормоза. Машина, слегка качнувшись, замерла у подъезда имперской канцелярии.  Рейхсфюрер быстро и легко, упругим гимнастическим шагом взошёл на  восемь ступеней, вскинув кисть правой руки в ответ на приветствие высокорослых эсэсовцев — часовых, миновал проходной двор Почёта, украшенный статуями, и ступал по зеркальному, цвета пурпурного порфира полу,  к высокой, знакомой двери с  вычурными бронзовыми ручками.

Канцелярия не так давно была сдана в эксплуатацию, в ней ещё не выветрились запахи новостройки,  и Гиммлер вновь и вновь наслаждался красотой и тонкостью отделки, вновь и вновь отдавал должное художественному вкусу Гитлера: ведь все детали интерьера проходили  через осмотр   и утверждение Фюрера, а некоторые были лично им  спроектированы. Шпеер[10] хорошо потрудился, надо отдать ему должное. Сделано красиво и надёжно. На века.

Вот и дверь. Камердинер, согнувшись в полупоклоне, отворил её.

Фюрер уже шёл навстречу гостю.

— Здравствуй, здравствуй, мой дорогой Генрих.- говорил он, протягивая для приветствия обе руки.- Садись, садись, старый фронтовик.

Гиммлер  и дня не был на фронте, но всё же окончил унтер-офицерское училище и ждал отправки на передовую. Гитлер знал, что ему  нравилось, когда его называют фронтовиком.

Усадив Гиммлера в кресло, он вернулся за свой стол.

-Два стакана чая, — сказал он камердинеру безшумно появившемуся на пороге.-Один погорячей.

-И покрепче, — заметил Гиммлер.

— Да, да,  покрепче, — бросил вдогонку Гитлер.

— Вы знаете, мой фюрер, — сказал Гиммлер, — не сочтите за подхалимаж, вы знаете, человек я прямой, не люблю всяких увёрток да книксенов. Но когда я шёл, нет, шествовал, слово шёл не передаёт того высокого чувства, пока я шествовал по залам к Вам с  каждым шагом я всё глубже погружался в необычайное чувство, которое я переживаю только здесь. Удивительный, гармоничных пропорций зал, порфир мрамора, бронзовые светильники, картины, всё говорит о том, что это создание великого архитектора, художника света и тени, изысканных вещей, художника интерьеров. Пройдут столетия, людей будут водить сюда на экскурсии, любоваться этим чудом. Когда шествуешь по багряному порфиру, то думаешь, что сама Слава, богиня Виктория с древнеримского вексиллума[11] постелила тебе под ноги свой победоносный палудаментум[12]( Гиммлер мысленно похвалил себя за удачно сложившуюся стилистическую фигуру).

Гиммлер знал, что автором большинства интерьеров был сам Гитлер, все детали апартаментов Имперской канцелярии проходили его взыскательный контроль, ни одна дверная ручка, оконная задвижка не миновала его осмотра и утверждения.

— Как жаль, дорогой Генрих, что вы не могли сказать этого тупым филистерам и болванам из Академии художеств в Вене, отказавших мне в приёме туда.

-Такова доля всех великих людей, — скромно вздохнул Гиммлер.- Я вижу, у Вас новая записная книжка — он выразительно посмотрел на плоскую элегантную светло- кофейного оттенка вещицу, которую фюрер вертел в руках.

-Да,  Гюнше [13]принёс перед Вами. Он знает, что я люблю новые вещи.

Запах от книжки  как от новой и дорогой вещи.

Гиммлер считал любовь ко всему новому  плебейской чертой, но промолчал. Человек должен любить и ценить очарование старой вещи. Когда держишь в руке даже какую – нибудь безделушку из Помпей, какие древние, глубокие чувства будит она в душе.

-Знаете, фюрер, — протянул Гиммлер, прихлёбывая чай из подстаканника изготовленного в том же имперском стиле, пытаясь угадать, зачем Гитлер пригласил его, — мне приснился удивительный сон.

— Вам доктор, снятся сны, вы счастливчик, у Вас две жизни, одна наяву, в нашем бренном, не таком уж отрадном мире и одна в сновидениях, а сплю без снов, лягу и как в подвал, в сон, просыпаюсь уже утро. Кажется, только лёг.

-Минутку, минутку, мой фюрер, запишу, чтоб не забыть. Это удивительный художественный образ: две жизни. Вы художник.

-Генрих, я с тобой хочу посоветоваться.

-Я весь внимание, мой фюрер.

— Мы живём с тобой в трудное, тяжёлое время. Как ты думаешь, что самое важное для нынешнего политического деятеля?

-Я полагаю, мой фюрер, заботы о благе государства, народа, которым он управляет…

Гиммлер обладал уникальной способностью читать мысли людей по взгляду, это часто выручало его в разговорах с шефом.

Но сегодня, вопреки обыкновению. Фюрер не смотрел в лицо собеседнику, а направил свой взор куда- то на угол громадного (шутник и остроумец Йозеф именовал его – футбольным полем) письменного стола, за которым никто не видел фюрера что- либо пишущим,

-Может, посоветуете мне что- нибудь. Ведь Вы у нас учёный.

Фюрер любил подчеркнуть, что  в отличие от него, не имевшего диплома  о формальном образовании, рейхсфюрер имел два высших образования. Генрих не обижался эту милую привычку фюрера, списывая её на такую мелкую человеческую слабость, как зависть.

Гитлер поделился с Гиммлером своей тревогой, и сказал, что озабочен тем, как найти такую охрану, которой бы он мог доверять безоговорочно и безсомнительно.

-Вот, что мне пришло на ум. — сказал он.- У турецких султанов и персидских шахов было в обычае создавать себе личную охрану  из детей кавказских народов. Мальчиков лет десяти -одиннадцати покупали на невольничьих рынках или похищали, воспитывали соответствующим образом. Историки утверждают, это была  исключительно преданная охрана.

-MeinFuhreк , простите, но мне не совсем ясна Ваша мысль, во — первых кавказские народы от нас далеко; во- вторых, Вы говорите, как я понял , о восьми — десяти годах воспитания, неужели Вы полагаете,  что будущая война продлится так долго? Армия наша великолепна, народ трудолюбив и дисциплинирован, верит в своего фюрера, но существует такой фактор, и его никто не отменял, как усталость от войны. Возьмём Россию, её армия в четырнадцатом и восемнадцатом году — это несопоставимые вещи…

Гитлер досадливо махнул рукой:

— Ах, оставь Генрих, тут присутствовал совсем другой фактор, ты это знаешь не хуже меня.

— Да, meinFuhrer, пропаганда иудействующих большевиков, масоны,да. Но и народ устал от войны, уже не было того энтузиазма, когда толпа вставала на колени при появлении царя, не было того…

— Послушай, Генрих,- перебил его Гитлер, не любивший, когда в его присутствии кто-то говорил дольше, чем он,- послушай, при чём тут  кавказские народы, что русские, что грузины, раса одна,  какие десять лет?Со времён персидских шахов, психология, науки о поведении людей ушли так далеко вперёд, что на то, что раньше требовалось десять лет, сейчас укладываются в два — три года. Теперь тебе моя мысль понятна?

— Увы , не всем дано проникать в мысли великих людей.

-Ну как же, — начал сердиться Гитлер, — не прибедняйся, это же очевидно. Я намерен возродить  мамлюков, создать свою охрану из них. В принципе, ты – за?

-Блестящая мысль, но что скажет немецкий народ, узнав об этом? Наш обожаемый фюрер так не доверяет своему народу, что его бесценную жизнь берегут неизвестно кто. Проcтите,  meinFuhrer, но мне опять припомнились большевики, Ленина охраняли латыши.

-Благодарю тебя, дорогой Генрих, что ты сравнил меня с Лениным, но нежели ты думаешь, что я наутро с новостью о мамлюках поспешу в VolkischerBeobachter[14] и прикажу напечатать это на первой странице. Это будет один из важнейших государственных секретов. А теперь подумаем, кому мы поручим разработку  этой операции. У тебя есть  кто- нибудь на примете?- Фюрер почесал ногтем мизинца левой руки щёточку усов, прищурился.

Гиммлер встал, в раздумье пошёл по кабинету, останавливаясь у каждой тканой  шпалеры, которые подобно  живописным картинам украшали стены.

Задача, которой озаботил его Гитлер,  была чрезвычайно важна. Жизнь Гитлера, безусловно,   была неприкосновенна, была дороже любой немецкой жизни. Ещё несколько лет назад некогда могучая страна находилась в полумёртвом состоянии. Заводы стояли и это при жуткой безработице. Число самоубийств достигло безумной высоты. Люди вешались, топились, стрелялись, всей семьёй открывали на кухне газ ,  подбирали на улице яблочные огрызки, девочки продавали своё чистое тело гнилым сифилитикам, отец и мать не могли прокормить семью..  Знакомый ему инспектор полиции рассказывал  такое, что кошмарные полотна Босха казались сусальными открытками. Однако промелькнуло несколько лет, и всё волшебным образом переменилось. Побеждена безработица, люди работают, упала кривая безработицы, рынок труда наполнен, рабочие и их семьи в рамках общества  KraftdurchFreude[15]совершают туристические круизы вокруг Европы на комфортабельных океанских лайнерах. Не так давно вступил в строй «Адмирал Штойбен». Имя чудодею, который остановил Германию перед падением в пропасть — Адольф Гитлер, фюрер немецкой нации.  Да, ему материально  помогли свои промышленники – магнаты, сочувствующие ему воротилы из США , Британии и других стран. Но заслуга его в том, что он эти средства не растратил попусту, не профинтил, а направил на благо народа.  При Гитлере провели Олимпиаду, впервые государство все расходы по Играм взяло на себя, новинкой было зажжение  олимпийского огня. Это было не просто мероприятие, а феерия, праздник молодости, силы и здоровья. А финальный поединок боксёра Рунге[16] — блестящий символ мощи нашего народа.

-Долго будут длиться размышления? — голос от стола вернул его в реальность

В самом деле, размышляя, перебирая в памяти десятки кандидатур, он утратил сознание, где он находится.

Отойдя от шпалеры, на которой была изображена ставка Валленштейна[17]. Гиммлер шёл к столу, который сам был образчиком искусства, искусства архитектурного, плотницкого, оформительского.

-Кандидатура есть,- сказал он, приблизившись, — доктор Менгеле.

-Менгеле, Менгеле, Менгеле, — говорил Гитлер, гордившийся тем, что помнит всех, с кем когда -либо встречался, в Древнем Риме ему бы  не  нужен был раб-номенклатор.

-Вызвать его ко мне. Менгеле. Как его?

-Йожеф, майн Фюрер.

Гитлер загадочно и сладко , как кот, улыбнулся.

Гиммлер знал: сейчас последует одна из его  mot[18].

— Что-то много у нас Иосифов развелось, Менгеле, Геббельс, Дитрих, и этот,…. который в Кремле.

И Гитлер, не дожидаясь реакции собеседника, оглушительно захохотал, довольный произведённым эффектом. Смеялся и Гиммлер.

-Конечно, кремлёвский ещё не в нашем кошатнике, но всему своё время. А как назовём операцию?

-Так и назовём «Мамлюк».

-Отличное название , Генрих! Если случайно что — нибудь просочится, пусть наши «друзья» из НКВД, ломают себе головы, ищут следы,роют землю на Ближнем Востоке.

Они засмеялись.

-Общее руководство  за тобой, поставку исходного материала поручим Кальтенбруннеру, через неделю жду  первых сообщений. Это будет, как говорится, проба пера. По окончании войны нужно будет изменять сознание у миллионов человек. Предстоит колоссальная работа. И мы не можем ждать, когда это совершится естественным путём.До свидания.

— Heil, Hitler! — Гиммлер вскинул правую руку.

Они обменялись рукопожатием.

Когда за Гиммлером закрылась дверь кабинета и он шагал по порфировому полу, он, оглянувшись, достал носовой платок и тщательно, с усилием вытер правую руку, а платок выбросил в урну в двух кварталах от канцелярии.

Гитлер  за стремление Гиммлера к стерильности и въедливую мелочность про себя называл его  чистоплюем, но ценил его хватку и исполнительность: поручив что- либо ему, можно было не беспокоиться и контролировать, всё будет исполнено точно в срок

 

Отъезд к любимому папе

И вот, наконец- то наступил желанныйдень выписки из больницы. Семён Иванович сказал об этом ещё вечером, а  утром на обходе подтвердил своё решение.

-Ну, , разлюбезный мужичок, пообедаешь последний раз и отправляйся к родимой матушке под крыло. Смотри, береги себя, на солнце подолгу не бывай, дай новой  коже окрепнуть.

Мучительно долго тянулось время до обеда. Саша обошёл все палаты, попрощался с новыми друзьями, заглянул в сестринскую, поблагодарил всех. Зайти попрощаться с медсёстрами научила его мама, каждый день навещавшая сына. Часто с ней приходила Зина, переживавшая за брата.

Саша ушёл бы домой один, но мама сказала, что принесёт чистую одежду, он переоденется, и они пойдут домой

Прошло время обеда, а мамы всё не было. Саша вышел на улицу, сел на крыльцо. Здесь и обнаружил его Семён Иванович.

— Шура, вот ты где, а я хожу по больнице, ищу тебя. тебе подарок от меня. Уезжаете  в Белоруссию , к отцу. Когда-то снова окажешься в Вологде, вот тебе на память. Будешь читать,  вспоминать родной город,- и он протянул небольшую тоненькую книжицу.

«Вологда прежде и теперь»- прочитал Саша, внимательней посмотрел на обложку, автор священник Сергей Непеин…

Отказаться взять книжку,  неудобно, человек дарит , а ты отказываешься.

Семен                                                                           Иванович почуял смущение мальчика.

— Что, Сашок,- спросил он,- Какое затруднение?

— Священник, — бормотал мальчуган,- папе не понравится.

-Вот ты о чём, Священник такой же человек. Что ж тут такого. Да сам товарищ Сталин в семинарии учился, чуть попом не стал.

-Товарищ Сталин, — недоверчиво протянул Саша. Уж не шутит ли Семён Иванович?

-Бери, бери, не стесняйся.

И тут на больничный двор с узелком в руках зашла мама.

— Августа Никаноровна, наше Вам нижайшее, — Семён Иванович  поклонился , кончиками пальцев коснулся земли.

Мама покраснела.

— Вы Семён Иванович, всё шуткуете.

— Нет, сегодня я серьёзен как никогда, Получайте Вашего питомца живого — здорового. Годного к строевой службе без ограничений, но по причине малолетства призыву не подлежащего..Бывай, Сандро, ведь так тебя друзья кличут.

Семён Иванович попрощался и пожелал больше не попадать в это заведение.

Мама, слушая Семёна Ивановича,  несмотря на жару, принесла Саше  рубашку с длинными рукавами и запретила ему купаться.

Первым кто встретил мать с сыном, когда они пришли домой, был Барсик. Можно подумать он ждал их, ибо сразу вышел из комнаты, и. громко урча, принялся тереться о ноги Саши.

— Соскучился? – Саша нагнулся, стал гладить кота, а тот встал на задние лапы, гладился о Сашины руки и урчал так громко, что казалось, он что-то говорит ему на своём кошачьем языке.

Зина, пришедшая с улицы, даже приревновала.

— Барса, противный,- с досадой выговорила она.- Ко мне -то так не гладится, а я ухаживаю за ним больше всех.

И кот,  будто поняв её слова, оставил Сашу и принялся тереться о руки Зины

Девочка, торжествуя, захохотала, тиская домашнего любимца.

Толя позвал Сашу купаться. Тот отказывался, но Толя настоял: когда ещё вместе искупаемся.

-Александр, — сказала мама, — Помни, тебе купаться нельзя.

— Я понял. Я не берегу полежу.

Опять был такой же солнечный жаркий день. И опять по реке буксир тащил плот. Только на этот раз это был не номерной буксиришко, а  теплоход из «плохой погоды». В пароходстве было несколько однотипных буксиров, носивших имена «Буря», «Гром». «Смерч, «Тайфун» Ребята с утра до вечера проводившие время на реке, назвали их «плохая погода». В этот раз плот волокла «Буря».

— Зуй, покажь руку — то,- попросил — Гоша Петров, хулиганистый паренёк на два года постарше Саши, впрочем, умелец на все руки. Ребята стали  кругом возле  Саши. Он расстегнул рукав, закатал его. Рука Саши от запястья до локтя была густо лилового. чернильного цвета. Кожа на ней имела лаковый оттенок и на вид была очень тонкой, как папиросная бумага.

Ребята  затаённо молчали.

-Больно было? — нарушил тишину Боря Соловьёв.

— Нет,- саркастически бросил Гоша. — Вскипяти на примусе стакан воды, облей руку, потом нам расскажешь, как тебе приятно было.

Все засмеялись.

— Теперь, если потеряешься, — сказал Гоша,- тебя быстро найдут, есть особая примета.

— Как он потеряется,- усомнился Борька Соловьёв,- большой парень.

— Ну, украдут его, как у лётчика Линдберга сына украли. По радио недавно передача была.

-Так это у буржуев, в Советском Союзе детей не воруют. Товарищ Сталин запретил в СССР детей воровать.

Гоша замялся, не хотелось признавать себя побеждённым.

-О-о-о,- завопил он, вскинув руки, буксир поравнялся с ними, в рубке видно лицо штурвального.

Ребята вскочили. Саша остался сидеть на берегу.

-Ты чего? спросил Гоша.

-Матуха не разрешает пока купаться.

— Ну и что? На прощанье, да и не узнает она, волосы быстро высохнут, пошли.

Гоша был вождём компании,  возглавлял налёты на окрестные огороды, был заводилой во всех приключениях. Саша вскочил на ноги и, на ходу сдирая рубаху, устремился по берегу вниз за ребятами.

Они бегали по плотам, играли в вершки, ныряли с плота, залезали на него и вновь ныряли.

-А слабо под плотом поднырнуть, — сказал ему Гоша.

Саша задумался.

-Думай живей, плот-то далеко протащат.

Плот уже подходил к старинному зданию, которое называлось в городе «дом адмирала Барша».

Саша глянул на Гошу, прыгнул в воду и, повернувшись лицом к плоту, нырнул, забирая вглубь, и яростно работая руками. Под плотом было темно, лишь кое- где в воде стояли светлые шесты, это солнце пробивалось сквозь водную толщу. Но вот впереди начало светлеть, плот остался сзади. Последние гребки и, отрывисто, тяжело дыша, Саша вынырнул на поверхность.

Ребята были неподалёку от того места, где он вынырнул, и все попрыгали в воду, увидев его целым и невредимым.

Поднырнуть под плотом было испытанием на смелось. Один мальчик –Юра Гуляев-  утонул, запутавшись в проволоке, которую оставили под плотом сплавщики.

Ребята лежали на берегу. рассказывали анекдоты.

-Сашок, Сашок,- послышался зовущий голос,- где ты? .

Это была соседка тётя Паня Чулкова.

-Тут я, тетя Паня,- откликнулся Саша. — Что?

-Мать тебя домой зовёт. Пошла я в лавку, она сказала: увидишь моего, посылай  домой, хватит, нагулялся.

Саша наклонил голову к Толе

-Чего?

— Голову потрогай.

-Нормальная, сухая.

Саша радостный, что искупнулся, и показал Гошке, что не трус, побежал домой.

Мать гладила на гладильной доске бельё. В дороге много белья чистого понадобится , а приедем так в первые дни не до этого будет.

— Купался? — спросила она вошедшего Сашу.

— Нет,- сказал сын.

— Не врёшь?

-Нет.

-Честно?

— Честно.

-Подойди ко мне.

Саша подошёл. Мать ощупала голову, поерошила волосы на затылке, взяла только что глаженое полотенце, и силой вытянула сына по спине.

«Хорошо, что не сырое»- подумал он.

-У тебя совесть есть, матери врать. Есть, я спрашиваю,- кричала она.

— Да чего ма,- плаксиво, чтобы разжалобить мать, проныл Саша.

— А то, — продолжая охаживать сыновью спину кричала мать,- а то, что на затылке волосы не просохли- она дёрнула сына за волосы  Отцу  напишу как себя ведёшь, как мать слушал. Забыл, слово  ему давал меня слушаться.

Имя отца сработало мгновенно. Саша обнял мать, целовал её, умоляя ничего не писать отцу. Зина, видевшая это, чуть не заплакала, никогда она не видела брата таким, ей было жалко и брата и мать.

-Мамочка, я тебя всегда, всегда буду слушаться, и за керосином сбегаю, и воды тебе для стирки с колонки наношу, Только не пиши папе.

Поезд на Москву уходил через два дня, Билеты до Москвы удалось купить с большим трудом. В общей кассе билетов не было. Августа Никаноровна просила помочь военного коменданта. Тот взял билеты по обкомовской броне.

Жуков в полку                                                                                

За окном, слышались, набегавшие одна на другую строевые песни.

Взлетала знакомая:

— Были сборы недолги

-От Кубани и Волги…

Её догоняла:

— Там где пехота не пройдёт,

— Где бронепоезд не промчится..

Эту песню покрывала:

-Зашумел в густой осоке

-Свежий ветер у реки…

Роты шли на обед.

У каждой роты была своя песня. Зуев любил солдатское пение. Строевая песня приподнимала душу над бытом, давала настроение, крепила дух.

— Что ж, — сказал Зуев  Ширяеву, — Пойдём, начштаба, и мы пообедаем. Зачем отрываться от коллектива?

Ширяев метнулся за дверь, убрал секретные бумаги со стола в своём кабинете и догнал командира полка, когда тот  молодцевато сбегал с крыльца штаба на полковой плац.

Мимо штаба шагала рота. Старшина, шагавший сбоку и чуть позади роты  и отбивавший счёт:

-Раз, и раз, раз-два- три, — увидел командира полка, крикнул высоко и пронзительно на одном дыхании:

-Ротасмирноравнениенаправо,

Рота перешла на строевой шаг.

Взбросив ладонь к козырьку фуражки,, Зуев махнул рукой:

-Вольно, вольно, на обед же идёте, — но про себя отметил, что идёт рота не плохо,прилично.

В столовой Зуева завели в отдельную комнату, на стол водрузили поднос, в середине которого, возвышаясь снежным, кружевным  пиком, стояла, видимо, бутылка.

-Это что? — показывая на топорщащуюся салфетку, спросил Зуев.

-Ваш обед, — вытянувшись, доложил ординарец.

—  А в бою по мне будут теми же пулями стрелять, что в остальных бойцов? Или какими-то другими, которые не больные? Буду есть, что все едят и вместе со всеми. И без салфеток, пожалуйста, У нас казарма, а не ресторан.

Зуев вышел в просторный обеденный зал, в котором, орудуя ложками,  обедала не одна сотня бойцов. В столовой стоял равномерный гул.

— Товарищи, пустите к себе командира?, — обратился Зуев к ближайшему столу, за которым на двух скамьях, сколоченных заодно с длинной столешницей, сидело сразу 12 бойцов .

— Конечно. Товарищ командир, -дружно загалдели красноармейцы, и потеснились.

-Вот и отлично. – полковник  сел на освободившееся место с краю , протянул чистую алюминиевую миску к общему бачку, из которого  «разводящим» разливали щи.

Кавалерийской дивизии придавался  для усиления пехотный полк. Из штаба Зуеву позвонили, что в полк с проверкой едет комкор Жуков. Считалось, что проверка происходит внезапно, но в штабе дивизии у каждого командира был свой человечек, который  тихонько звякнет о приезде проверяющего. Все об этом знали, но мирились. Сам комдив товарищ Жуков говорил  про  это с добродушной улыбкой.  И на солнце есть пятна, надо знать, где их искать.

-Знают и пусть знают. Мы не на вражеский штаб нападение замышляем, чтобы нежданно- негаданно свалиться на них, как снег на голову. Мы к своим товарищам едем, к соратникам.

Такой «секретный» звонок последовал в штаб полка. Мигом было созвано небольшое совещание и в полку закипела спешная, но внешне незримая работа.  Конечно, если в полку полный, как говорится, бардак, то за три ( столько было нужно ехать сюда комдиву) часа ничего ты не сделаешь, а если в полку полный порядок, то кое-какие шероховатости, убрать,  поправить, можно.

— Едут, товарищ командир, — сказал помощник, дежуривший у КПП.

Зуев ещё раз осмотрел себя, одёрнул гимнастёрку, ворота распахнулись, на территорию городка въехала легковушка комкора. В открывшейся дверце машины показалась нога в зеркально начищенном сапоге, Зуев крикнул, что было силы, чтоб услышали даже в тылу городка:

-Поо-о-олк, смир-р-р-но! —  чётко печатая шаг по земляной поверхности плаца, двинулся  к комкору и доложил.

Зуев впервые видел комклра, но уже много был наслышан о нём, как о человек радушном, покладистом, но о командире чрезвычайно строгом, требовательном, но не придирчивом. Хотя под горячую руку мог и накричать и оборвать кого угодно.

Комкор был  чуть выше среднего роста, но  необъятно широкоплечим человеком. Могучая  бочковатая грудь, натягивала гимнастёрку. Серые немигающие глаза смотрели  взыскательно, строго. На подбородке ямка, какая обычно присуща волевым людям. У Зуева совсем неподходяще возникло сравнение с  трансформатором. Трансформатор чуть слышно гудит, переполненный энергией электрического тока. Так и от всей фигуры комкора, казалось, исходила эта же мощная, тугая энергия, которой невозможно было противостоять, которой хотелось подчиняться и самым лучшим образом исполнить все её приказания.

— Здравствуйте, полковник, — выслушав рапорт, поздоровался комкор, крепко пожал руку ( ладонь широкая, сильная).- Вольно.

— Вольно-  , скомандовал Зуев.

— Ну что, полковник, ты сегодня, наверно,  полк за два часа до подъёма поднял, узнав о моём приезде.

Зуев понял намёк и, защищая своего информатора в штабе дивизии, ответил с лёгкой запинкой:

-Нет, что вы, товарищ комкор, мы ничего не знали.

— Рассказывай, рассказывай, — усмехнулся Жуков, — Ну, хвастайся своим хозяйством.

Сначала зашли в штаб, комкор обошёл все кабинеты, поздоровался с каждым за руку, полистал мобилизационные документы, спустился в подвал, где располагалась тыловые службы полка, проверил караул, охранявший городок, зашёл в столовую, заглянул  в хлеборезку, отведал хлеба из полковой  пекарни, осмотрел  котлы и на прощанье сказал зав. столовой старшине Спижевому: — Службу знаешь,  -что было (Зуев узнал позднее) в устах строгого комдива, высшей похвалой, и приказал следовавшему за ним по пятам порученцу записать фамилию старшины. Следующим пунктом была  полковая конюшня.

В конюшне комкора обдал знакомый, привычный запах навоза, который перебивал аромат конской сбруи, развешанной на столбах. Комкор зашёл в один денник, другой, третий, провёл по крупам жеребцов белоснежным платком, взглянул на него. И зашёл в последний денник ( сердца у всех сжались) в котором стоял жеребец Ураган. Нрава он был буйного, злобного, ни кого к себе не подпускал, кусался. Но не остережёшь же комкора, куда хочет, туда и заходит. Ураган против обыкновения не попёр на комкора грудью, а отступил в дальний угол денника, краешками губ взял ломтик хлеба, взятый комдивом в столовой, боязливо, постукивая копытами, переступил ногами. Комдив властно открыл дверцу денника, по- хозяйски уверенно шагнул в его, оттянув губу жеребца, посмотрел его зубы, тем же носовым платком проверил ноздри.

-Слава Богу-, шумно выдохнул кто-то из штабных, едва комкор покинул денник.

-А что такое? – отрывисто спросил Жуков.

Все потупились.

-Я жду.

Зуев, волнуясь, изложил всеобщие опасения.

— К разным жеребцам доводилось заходить,   видал всяких. Нечего за меня бояться.- проронил Жуков

-Лошадь сразу чует : хозяин зашёл, — искательно улыбнувшись, сказал известный подхалим и льстец старший лейтенант Мачулин.

Жуков метнул на  него взгляд. Мачулин принял строевую стойку. Но комкор ничего не сказал.

А Зуев всё это время, пока они  заходили и выходили туда — сюда, чувствовал себя как натянутая струна, ждал самого ответственного момента: ведь не для того приехал комкор, чтобы заглядывать в котлы, гладить жеребцов и проверять внутренний караул. Но всё равно это случилось внезапно. Они шли из конюшни ,  комдив сбивал прутиком придорожные травины. Зуев расслабился, стал думать о чём — то. И вдруг Жуков  негромко сказал:

— Полковник, поднимите полк по тревоге, — и посмотрел на часы.

Зуева словно окатили ледяной водой из ведра. Он обмер, встрепенулся и заревел таким яростным голосом, какого не подозревал в себе:

-Полк, в ружьё!!

Нач. штаба, капитан Ширяев, неотступно следовавший за ними, взметнул ввысь руку. Трубач, с утра посаженный на крышу и следивший за всеми передвижениями группы командиров по городку, поднёс ко рту трубу и её горячие, разрывающие воздух звуки  взвились в  небо.

Всё вокруг закричало, побежало. Из казарм выбегали бойцы с винтовками в руках, иные катили за собой «Максимы», а кто-то нёс на плече ручной пулемёт Дегтярёва. Скоро полк стоял на плацу в строю взводных колонн.

—Неплохо поднялись, — вполголоса заметил комдив, скользнув взглядом по часам.

Приняв рапорт от Зуева, Жуков двинулся среди рядов, что- то спрашивал у бойцов, командиров, взял винтовку у одного красноармейца, оттянул затвор, поглядел в ствол, что-то сказал порученцу.

Потом роты шли торжественным маршем, затем проходили с песней.

 

На другой день был выход в поле. Комкор ночевал в гостевой комнате при штабе. Дежурный по части рассказывал потом Зуеву, что свет в комнате комкора горел до двух ночи. Он не стерпел, заглянул в окно. Комкор голый по пояс ( лето выпало жаркое) читал какую — то книгу, то и дело заглядывая в карту, лежавшую рядом с книгой. – А ручки-то у него будь здоров, как у Ивана Поддубного, выпишет плюху, так мало не покажется.

На другой день весь полк вышел в поле, а потом прошагал на стрельбище. Комкор не был сторонним наблюдателем, смотрел, как бойцы окапываются, А потом лёг рядом с ручным пулемётом, проверяя хорошо ли окопался пулемётчик.

— Подними бруствер повыше, а то своих же побьёшь, — сказал он, поднимаясь. Перед этим брызнул дождик и комкор встал в запачкавшейся в грязи гимнастёрке. Много кокоров и комдивов повидал Зуев, но  ложившихся в грязь, к пулемёту, видеть не доводилось.

Жуков поймал его удивлённый взгляд и сказал:

— Ты что, полковник Зуев, так на меня смотришь. Воевать — не на перине лежать. Надо ко всему быть готовым.

С песнями полк возвращался в городок.

Мы тебя смажем, мы тебя почистим.

И заляжем в камышах.

Не позволим лордам и фашистам

Нашей стройке помешать, — звенело между высоких,  бронзовоствольных сосен.

На подведение итогов все направились в кабинет командира полка. Шли молча, в угрюмом молчании: сейчас что-то будет.. Все искоса поглядывали на комкора, но  хмурое, сосредоточенное лицо его за последние полчаса не озарила даже тень улыбки. Быть грозе. Старший лейтенант Мачулин, всегда тонко улавливавший настроение начальства, затерялся где-то в последних рядах.

В кабинете комполка Жуков прошёл к столу ( на стене портреты Ленина и Сталина). В углу кабинета, за тумбой, в которой на древке высилось переходящее знамя командующего округом, в уголке притаились две двухпудовые гири.

-Ишь ты,- сказал Жуков, поднял гири, выжал два раза и сказал:- Ты что же, Зуев, этими штукенциями подчинённых избиваешь?

В кабинете раскатился общий хохот. Шутка комкора разрядила  всеобщее нервное ожидание.

— Нет, — не сообразил, что ответить Зуев. – Я их не избиваю.

-И правильно делаешь, Командир, бьющий подчинённого – подлец. Бить человека, зная, что он не даст сдачи – подло.

Комдив велел всем сесть, а сам, встав за столом, опираясь на кулаки перед собой, говорил:.

-Шутки в сторону. Я проверил ваш полк. Впечатление хорошее, личный состав бодрый, подтянуты, чистый, — он посмотрел на Зуева,-. Надо приналечь на строевую подготовку, стреляют, окапываются удовлетворительно, а ходят  худовато,  не все, конечно. В порядке и конский состав. С норовистыми лошадьми разговор короток: не хочет служить в Красной Армии, отправлять в народное хозяйство, там ей найдут место. В оружейной мастерской валяется ветошь. Понимаю, что здесь не больница, идеального порядка быть не может, но всё же порядок должен быть.

-А кто придумал горниста на крышу посадить, — спросил Жуков, обводя присутствующих взглядом.- Что молчите? Наверно, нач. штаба, ему по уставу положено разные каверзы, военные хитрости, затевать.

Капитан Ширяев склонил голову, глядя перед собою на кумачовое полотнище, застилавшее столешницу

-Ну, конечно, он, я же вижу. Молодец, — что скажу…

Объявил благодарность начальнику штаба, старшине Спижевому, красноармейцу Масаеву за отличное содержание личного оружия.

-С командиром полка и начальником штаба я ещё поговорю отдельно.

Спиртное комкор не одобрял, поэтому обычного застолья не было, пили на прощанье чай

В частной беседе комкор сказал, что надо повысить бдительность, Пилсудского Бог прибрал, а пилсудчики, змеёныши его, остались, рады любую гадость советской стране учинить. Разведка докладывает, вся приграничная полоса сильно засорена вражеской агентурой, так что вы держите ухо востро.

-До свидания, полковник,-  сказал Жуков в опущенное стекло кабины, протянул руку. –Даст Бог, ещё увидимся. Доложу командующему округом, что полк находится в надёжных руках и всегда готов выступить не защиту нашей советской Родины.

-Служу трудовому народу, -ответил Зуев.

 

 

Деловая  встреча

Доктор Менгеле прочитал только что доставленное фельдегерем письмо.

Уважаемый господин Доктор!

По поручению Фюрера немецкого народа и канцлера А. Гитлера настоящим предлагаю Вам явиться ко мне для собеседования по важному вопросу, имеющему общегосударственной значение.

Рейхсфюрер СС     Г.Гиммлер.

Предложение Г. Гиммлера для любого гражданина Рейха было равносильно приказу, поэтому в назначенный день и час доктор Менгеле вошёл в подъезд известного любому здравомыслящему жителю Берлина дома по Принц – Альбертштрассе.

Выписывать пропуск в бюро не понадобилось. Доктора у входа в здание поджидал молодой, белокурый, саженного роста унтерштурмфюрер[19].

— Доктор Менгеле? — поздоровался он, приятно улыбнувшись.- Вы у нас впервые? Я провожу Вас. Господин рейхсфюрер ждёт Вас.

Гиммлер между тем в кабинете читал оперативную едва ли не до дыр зачитанную ориентировку.

Йозеф Менгеле. Родился в 1911 года в Баварии, отец производитель сельхозтехники, изучал философию, медицину и антропологию в Мюнхене, Вене и Бонне, диплом врача в университете Франкфурта – на- Майне, проводил эксперименты по созданию расы голубоглазых нордических великанов. Член NSDAP и SS, провёл операцию по созданию искусственных сиамских близнецов. Склонен к рискованным экспериментам.

Не курит, не грызёт ногти, почти не употребляет алкоголь, не имеет татуировок.

Музыкальные пристрастия: Бах, Бетховен, Шопен.

Сексуальные предпочтения: отклонений не замечено.

Женат вторым браком, жена – Марта Менгеле, дети — сын Рольф.

Особые факты: очень осторожен, практически мгновенно обнаруживает за собой слежку, и мастерски уходит от неё.

Менгеле, как врач, был привержен к стерильности, всемерно добивался её в операционной, но гиммлеровская мания чистоты была прямо – таки тошнотворна. Чистота  сияла из каждого уголка. Как говорил придворный шут и остряк Путци Ганфштенгль[20],  применительно к резиденции Гиммлера аббревиатуру SS (Schutzstaffel) охранные отряды следует переименовать в SS (Schlosssauberkeit) дворец чистоты.

И в приёмной, куда бравый штурмфюрер ввёл Менгеле, было так же чисто: всё вытерто, пропылесосено, приглажено, не за что глазу зацепиться

— А-а-а, дорогой доктор Йозеф, — широко распахнув руки, очень  правдоподобно изображая радушие, встал за столом навстречу рейхсфюрер.

— Чрезвычайно рад видеть, — в тон ему ответил Менгеле. Внутренне усмехнувшись, так непохож  был обычный, холодный, словно слегка подмороженный  Гиммлер в роли тёплого хозяина. Что же ему от меня надо?

Гость был усажен за столик в углу обширного кабинета, тут же явился душистый с лимоном чай, бутылка мозеллы на серебряном подносе (хозяин и гость пригубили по крошечному глотку, не более, только обмочив губы) и потекла беседа. Для начала Гиммлер задал несколько узкоспециальных вопросов  медицинского толка, потому что  в высших кругах Рейха о нём шла молва как о душегубе и костоломе, эту нелестную молву следовало обезвредить. Не нуждается ли досточтимый доктор в чём – либо, ибо для сложных экспериментов ему требуются внеплановые средства, он готов оказать всевозможную помощь.

Глядя на Менгеле,внешне похожего  на актёра-любовника из слюнявых южноамериканских фильмов, модная высокая причёска,, выбритые усики – шнурки, чуть томный взгляд (Менгеле был слегка близорук ), Гиммлер сомневался, сможет ли он справиться с заданием, которое он должен поручить, не переоценил ли он его в разговоре с Фюрером. Да знает ли доктор хоть что- нибудь об этом?

Наконец, Гиммлер задал вопрос по существу: нет ли в науке таких случаев , не известны ли ему научные изыскания, чтобы человек забыл то, что ему не нужно помнить, а помнил бы то, что ему внушат и соответственно этому действовал.

Доктор, вопреки опасениям Гиммлера, отвечал быстро и уверенно, как о проблеме ему знакомой. Он сказал, что вопрос, интересующий рейхсфюрера, соотносится с прикладной психологии и называется «трансформацией менталитета», понятней «изменением сознания». Большой вклад в постановку вопроса и начатки разработок его внесли русские учёные :  И. Сеченов[21], И. Мечников[22], И. Павлов[23].Правда , они больший упор делали на физиологию. Но где физиология, там и психология, в организме тело и душа связаны неразделимо. Но психологические знания, как попутные, накапливались отрывочно, не систематизированно, но накапливались, учёные переходили к целенаправленным наблюдениям, делали ценные выводы. Более методично, уже имея в приоритете психологию, этим вопросом занимался учёный-северянин Введенский.[24]

— Их труды доступны?

— В прежние годы, конечно. Сеченов, Мечников работали в Пастеровском институте, в Париже, публикации появлялись регулярно, Но тут возникли большевики с их манией классовой борьбы и повальным засекречиванием ( чтобы не делиться знаниями, как они говорят, с буржуями) всего и вся, сделали доступ к публикациям практически недоступным, но и мы не сидим сложа руки, имеем определённые результаты.

— А вот это отлично! Поговорим об этом, тем более, что Фюрер чрезвычайно интересуется этим вопросом.

И Гиммлер вкратце посвятил Менгеле в суть дела. Глаза Менгеле несколько раз загорались во  время рассказа Гиммлера. О чём говорил рейхсфюрер, задело его, расшевелило в нём исследовательский, экспериментальный зуд. Ему не терпелось взяться за работу.

— Поляки, к примеру, неполноценная нация. Однако и тут имеются градации, существуют же белокурые славяне, у которых исстари сохранился значительный процент  германской крови. Мы отбираем таких детей по концлагерям, да и вообще по всей стране. Их отдают в немецкие семьи или отсылают в Германию для воспитания в немецком духе. Впоследствии их приобщат  к нордической расе; таким образом, при дальнейшем регулировании воспроизводства можно будет добиться значительного улучшения расы.

-Полнейшая поддержка от Фюрера в любых вопросах Вам гарантирована, — выслушав Менгеле, сказал Гиммлер, и простился с ним, не подав  руки.

 

Вернувшись к себе, Менгеле вызвал референта Дитриха фон дер Энгельбректа, с которым они плотно занимались опытами по выведению морозоустойчивого человека,  и поручил ему в кратчайшее время предоставить компендиум  материалов ( в том числе и закрытых), касающихся изменения сознания, и предупредив его о необходимости держать по этому поводу язык за зубами.

 

Друзья в разлуке

Друзья сильно скучали друг по друге. Нет более горячей и привязанней дружбы, чем мальчишеская дружба.  Проснётся мальчишка утром, и первая мысль не о родителях, не о бабушке, которая не чает в нём души, а о друге.  Он завтракает, выходит в школу и думает об одном: сейчас он увидит друга. На переменах в школе они с упоением гоняются по коридорам один за другим. Кончатся уроки, дома пообедает мальчишка и бегом к другу, благо живёт он рядышком, пробежать родной двор, промчаться за рядами поленниц и сараек, вот и его двор.

В советской пионерской песне так и пелось:

Говорят, что нас с тобою

Не разлить водой,

Ты выходишь я стрелою

Следом за тобой.

 

А если выйду я,

Догонишь ты меня.

Все знают, шагают

Шагают по улице друзья.

Саша и Толя, прочитав книгу об Александре Невском, решили сделать кольчугу. Нашли на железнодорожной товарной ветке увесистый моток проволоки и вечерами в сарайке в тисках, намотав проволоку на стальной прут, усердно пилили ножовкой. Напилили таким образом с тысячу колец, и бросили. Такова особенность подростковой психики, мальчишка быстро вспыхивает и быстро остывает, он не способен долго и методично заниматься чем — либо без взрослого надзора и контроля.  Они приютили бездомного щенка, кормили его, играли, гуляли с ним, но в конечном итоге  заботы о щенке легли на плечи Сашиной мамы. Единственное дело, которым они загорелись и довели до конца, была постройка модели  броненосца «Потёмкин».  Делали его из пластилина, Саша придумал крепить борта и палубы  тонкими  лучинками. Готовый броненосец месяц стоял у Саши, месяц у Толи. Совместные игры, забавы, мальчишеские приключения, общие книги, общие песни, общие мысли. У кого не было друга в детстве, у того не было настоящего детства.

Сколько всего было в мальчишестве,  о чём человек с любовью вспоминает во взрослой жизни, что согревает его сладкими, томящими душу своей несбыточностью, в старости воспоминаниями. Детство — лучезарная пора, она согревает и освещает душу, манит к себе, зовёт , обольщает своей несбыточностью, пробуждает и  душе тихие, сладкие слёзы, воскрешает в памяти тех, кого уже давно нет в живых.

Саша так скучал, что даже к отцу на службу не приходил, а в Вологде он дневал и ночевал в полку.Первое время, пока в памяти были живы впечатления о Вологде,он часто почитывал книгу Непеина, узнавал о городе много нового,в нем бывал царь Иван Грозный,он велел построить Софийский собор, потом город захватили поляки, пожгли много церквей  домов, а потом вологжане — диво дивное!- за одну ночь срубили деревянную церковь.   Получалось, что он жил в родном городе как в чужой стране, ничего не зная о нём, Если бы ковёр-самолёт был на самом деле, а не сказка, как бы хотел он сесть на него, полететь, ходить по городу и здороваться с каждой церковью, с каждым старинным домом, как со своими знакомыми. Вдали он любил город так, как не любил его в жизни.

 

Сначала друзья переписывались. Чаще писал Саша, описывал  новую обстановку, новые места, писал о новых книгах. Затем писать стал реже. И виной, если это можно назвать таким словом, был  Толя.  В его жизни ничего примечательного не происходило. Каникулы закончились, начались школьные будни, в которых не было ничего такого, о чём стоило бы писать. Толя часто начинал письмо так: «Здравствуй , Сашка! Как ты живёшь? Я живу хорошо.» И тут словно тормоз включался, тыр- пыр, шла пробуксовка.  Не писать же  том, что Генка Малов и Витька Шестопалов подрались после уроков, а учитель физкультуры Ленор Васильевич их разнимал. Все надеялись, что физкультурник надаёт Генке по морде, он первый задрался, но учителю драться нельзя, да он и добрый. Или не писать же о том, что у учительницы Марии Николаевны сын женился и гости на свадьбе подрались, подумает Сашка, что без него жизнь стала сплошные драки, а ведь это не так. Писать решительно было не о чём. Жизнь  была скучная, неинтересная. Ломали церковь на площади, нашли свёрток, народ сбежался смотреть, думали, что попы золото спрятали,а там оказались бумажные деньги. Много тысяч, но кому они сейчас нужны, целую неделю ветер гонял их по площади.

Толя по природе своей был более мечтателен,  чем Саша и очень долго не мог забыть друга. Вечерами в ненастную погоду, когда небо хмурилось, по нему шли облака и на реке  делать было нечего, Толя любил задумчиво бродить там,где они гуляли, играли, проказничали с Сашкой, вспоминал друга и думал, где — то он сейчас. Любил проходить мимо его дома, смотреть на окна, вспоминать, как он сидел в седле на Кучуме, как чувствовал под собою плотное мускулистое горячее тело  жеребца, свои фантазии. В квартиру Зуевых въехали новые хозяева, знакомый жеребец стоял у коновязи, но на него теперь не сядешь.  За белыми тюлевыми занавескам и теперь часто звучала гитара,а иногда и гармошка, но веселье уже было чужим, недоступным ему.

Переписка у них незаметно угасла. Старая дружба слабела, тускнела, уплывала в смутные глубины  памяти, лишь изредка напоминая о себе эпизодическим, случайным воспоминанием, обрывочным мимолётно мелькнувшим сном.

А в новом учебном году у Толи появилось  увлечение, которое захватило его целиком, так что ему стало не до писем.

Однажды к ним на урок физкультуры пришёл человек. В углу спортзала  он переоделся в спортивную форму и затем , выступив на середину, стал приглашать желающих  в секцию акробатики. Он что-то говорил о пользе акробатики, что это вид единственный вид спорта, не требующий никакого инвентаря, и ещё что-то, не запомнившееся. Но что он показал, виделосьТолене один день. Закончив говорить, человек побежал по залу, на бегу подскочил и перевернулся в воздухе. Дальше- больше, он буквально летал в воздухе, переворачивался взад и вперёд, подхлопывая себе в ладоши, с коротким как выстрел возгласом : «Ап».. Впечатление было такое, что в ноги у него встроены тугие прыгучие пружины,   он подпрыгивает на них и за мгновения полёта творит в воздухе невиданные вертучие чудеса. Толя записался в секцию одним из первых

Казалось, всё он делает легко, играючи,шутя. Толя не знал, что в основе лёгкости лежит труд, бесконечное повторение одних и тех же элементов, потом соединения элементов одно сложное движение, сочетание движений в их каскад. Но Толя родился в семье рабочей, трудовой, он был настойчив, трудолюбив, поэтому не замедлили придти первые успехи и первые похвалы взрослых членов секции, среди особо ценна была похвала Панкрата Сидорова,  отличавшегося необычайной силой, в групповых упражнениях он один держал на себе высокую трёхэтажную  пирамиду. В молодые годы ещё до революции он прославился в родном городе тем, что  в цирке, где выступал знаменитый Иван Шамякин, он вызвался и повторил вслед за русским богатырём все силовые номера,которыми тот изумлял публику. Иван дивился и вызвал его бороться. Панкрат отказывался, ссылаясь на неумение. Шамякин настаивал, видимо,желая показать свое превосходство в борьбе. Панкрат, конечно, не поборол Шемякина, но и тот ничегоне мог поделать с вологжанином.

И вот этот Панкрат ,глядя, как работает на ковре Толя, хвалил его, и когда тот закончил каскад упражнений, пожал подростку руку, и сказал, что он ещё прославит Вологду. Он свозил Толю в Москву, познакомив его с легендарным Виталием Лазаренко, который показал Толе несколько удивительных прыжков и объяснил, как их выполнять.

Толя   получал наслаждение от того, что тело слушается его приказов, которые он посылает ему.

 

 Полковая жизнь

За десять минут до подъёма Зуев  верхом приезжал в полк. Когда роты выбегали на зарядку, все видели: командир  тут, рядом с командиром первого отделения первой роты. Полковник бежит  вместе со всеми, размахивает руками, делает наклоны, приседания — упражнения положенные для выполнения. Начиная с первой роты, командир полка обходил все роты по порядку, и потом заново. Если командира нет, значит он в командировке. После зарядки и я утреннего осмотра роты маршировали на завтрак, командир полка приветствовал их, отдавал  честь, стоя на крыльце штаба под большим изображением вождя. С большого плаката, размером в два этажа, Ленин смотрел на красноармейцев с ласковым  отеческим прищуром.

Руководствуясь правилом, что хорошо стреляет тот, кто стреляет много, Зуев  добился (через звонок Ворошилову), что норму выдачи патронов полку увеличили втрое. Люди с большей охотой, чем прежде, ходили на стрельбище, которое было в четырёх верстах от летнего лагеря. Следствием стал сердитый звонок комкора Жукова.

-Ты что себе позволяешь, хочешь всех умнее быть. Ты думаешь, твой полк один в округе? Если всему округу увеличить норму, что будет, ведь каждый патрон денег стоит. Смотри если на осенней поверке твой полк обделается — комкор не выбирал выражений- я с тебя три шкуры спущу. Я на тебя и твоих дружков в наркомате управу найду.

«Какую  найдёт он  управу на товарища. Ворошилова?» — необидчиво подумал Зуев.

В  душе Жуков был доволен настырной настойчивостью Зуева. В полк пришёл человек, для которого полк  его жизнь, он использует любую возможность, чтоб жизнь в полку по словам товарища Сталина » стала лучше, жизнь стала веселей».

Зуев завёл подсобное хозяйство.Солдат кормили согласно нормам утверждённых начальником тыла Красной армии. Никаких разносолов не было, но жаловаться было не на что. Бойцы всё не съедали, отходы отдавали в домашнее хозяйство окрестным жителям. Командир полка решил: зачем мы будем отдавать ценный продукт на сторону. На задворках городка выстроили свинарник. По просьбе Зуева военкоматом на годичную службу  был призван из колхоза дипломированный животновод с высшим образованием,  поставивший  работу свинарника на научную основу. Хрюшек кормили по науке, они исправно прибавляли в весе. Полк  круглый год был обеспечен свининой. Для бойцов из Средней Азии варили говядину (впрочем, их было очень мало, на полк насчитывалось два — три отделения).

Подтягивалась на должный уровень дисциплина. Не отдал честь командиру, хоть и не своей роты, шёл по городку с расстёгнутым воротом,изматюгался — получай наряд вне очереди. Надерзил командиру отделения — пожалуй под арест (сам командир чёрных слов не употреблял, попытки оправдать их объяснял обыкновенной распущенностью). Твои товарищи с песнями идут в клуб смотреть кино, а ты в помощь кухонному наряду чисти  лук,  обливаясь слезами. Полковая гауптвахта не пустовала,

Новый командир перевернул всю полковую жизнь, Разумеется, в рамках уставов: внутреннего, строевого и дисциплинарного.

В сущности, командир полка не придумал ничего  нового. Он построил жизнь строго по уставу и жёстко спрашивал. Но это было так непривычно…

Была налажена дружеская  связь с местным любительским драматическим театром, и теперь в полковом клубе наряду с кинофильмами красноармейцы могли смотреть спектакли. При чём они порой имели больший успех, нежели кино. В самом деле, в кино действуют актёры, а здесь живые люди. Он и сам с охотой бывал на спектаклях.

 

Дни, проходили за днями, подъёмы сменялись отбоями ,походы на стрельбище тактическими учениями, полковые вечерние поверки сменялись спектаклями полкового драмкружка, в  штаб поступали руководящие документы из округа. Словом, текла обычная полковая жизнь, как во многих войсковых частях Красной Армии. Солдаты писали письма домой ( грамотные, а неграмотные бойцы в приказном порядке посещали кружки по ликвидации безграмотности), мечтали о демобилизации.

И вдруг громовая весть — арестован Уборевич. Он не так давно простился с Белоруссией, уже  командовал  округом в Средней Азии, но всё равно считался  своим. Измена  свила своё гнездо на самом верху, были арестованы Тухачевский[25], Примаков[26], Корк[27],  но Уборевич? Как то не верилось, такой обходительный, вежливый, умный! и — враг народа.  Конечно, органы  не ошибаются, а вдруг тут как раз и ошибка. Но Сталин? Он разберётся.

Из политотдела округа приезжали люди в высоких чинах, лекторы, говорили, убеждали, но говорили все одно.

Зуев не вытерпел. На свой страх и риск поехал в штаб округа, добился приёма у комкора Жукова, изложил ему свои сомнения. Комкор выслушал его ,насупив брови. Ни тени дружелюбного внимания, с каким он уезжал из полка, не было на его лице.

— У тебя всё? — спросил он, и заглянул за дверь.

— Да всё,товарищ комкор, — ответил он.

-Ты кто? — в упор спросилЖуков.

Зуев растерялся: как кто? Неужели он незнает?

-Да, да,ты кто?

— Командир полка,- наконец вымолвил Зуев.

-А- а,  я было подумал, адвокат или что-то вроде этого. А раз командир полка, так и командуй полком, и не лезь, куда тебя не просят.Там,- он,поджав нижнюю губу, многозначительноуказал пальцем на потолок,- разберутся, не глупей нас с тобой люди сидят. Понял? Ну, бывай,- желая смягчить впечатление от резкого разговора, потрепав Зуева по плечу, мягко добавил он. — Надо будет к тебе приехать, потягать штуки, которыми ты подчиненных избиваешь.

Зуев улыбнулся.

-Сколько раз ты их выжимаешь?

— Да не считал я, раз пятнадцать.

— Счастливчик, а у меня времени нет, дела, командировки, крутишься как белка в колесе. Говорят ты с полком и марш-броски бегаешь?.

— Правду говорят. Если есть свободное время, каждый четверг.

— Сколько километров дистанция?

— Когда как. Обычно километров шесть.

-Ше-е-есть, Мне поди-ко не пробежать. Ну, бывай. Осторожней там.

В этот же день Зуев вернулся в Лиду.

Но снова приехать комкору не удалось, дела, командировки, а года через полтора егопослали на Халхин — Гол.

 

Таинственная пропажа

Внезапная поездка Зуева в Минск имела свои последствия. Из Лидского отделения НКВД  нарочный принёс ему повестку. Перед партией, советской властью и самим собой (впрочем, к последнему НКВД касательства не имел), Зуев был чист, однако червячок тревоги шевельнулся в душе.  За последнее время было много разговоров, а он по своей натуре человек прямой, открытый, вполне мог ляпнуть что- лишнее. Нет, разумеется, ничего такого особенного, но можно было без него обойтись,  а что, в самом деле, у нас же в Сталинской конституции написано о свободе слова.

Отделение НКВД  располагалось за каменной стеной на территории бывшего монастыря, и, предъявив повестку, Зуев задумчиво шёл по монастырскому двору к бывшему собору.

Внутри  собор был весь перестроен, в нём сделан второй этаж, который пересекал длиннющий совершенно безлюдный коридор. Мертвенная тишина. Послышался отдалённый вскрик, и самые невероятные слухи об НКВД вмиг ожили в голове.Впрочем, слухи так и остались слухами. В кабинете, обозначенным в повестке, его ждал молодой, даже юный поразительно улыбчивый,- улыбка, казалось, не сходила с его лица,- младший  лейтенант госбезопасности.

-Вы пунктуальны-, заметил он здороваясь за руку с Зуевым.

— Военный человек должен быть точным.

-Пётр Петрович, рад с Вами познакомится. Фигура Вы в городе заметная, хотя это и нетрудно, городок-то наш небольшой. Заочно знаю о Вас, а вот вижу впервые. Я пригласил Вас не на допрос,ибо у нашего ведомства никаких претензий к Вам нет, а для беседы.

Лейтенант постучал по столу карандашом,который вертел в руках и стал задавать вопросы, какие обычно задают на допросах: где родился, где учился, соцпроисхождение, член ли партии, имеет ли партвзыскания, не участвовал ли в оппозиции.

«Зачем он это всё спрашивает, всё это давно им известно, всё у них записано во множестве анкет, которые он заполнял при участии во всякого рода конференциях, слётах и т.п.»  Но как человек дисциплинированный, послушно на всё отвечал.

День- деньской в полку, бывает  домой приедешь еле живой, только бы до койки добраться. До оппозиций ли тут. Да что та оппозиция, говорильня одна. Надо делом заниматься.

Затем пошли вопросы посерьёзней, на них нужно было отвечать,думая. Его спрашивали о сослуживцах, что он думает о таком-то, о таком-то. Сначала Зуев хотел  не отвечать на эти вопросы, но ведь это беседа, протокол не ведётся, ничего за ним не записывается. Отвечал уклончиво, обтекаемо, ни о ком не говорил плохо  осудительно

Но на один вопрос он всё-таки отвечать не стал.

-Нам интересно бы знать, какие отношения у Вас были с врагом народа Уборевичем?

Зуев насторожился: вот он главный вопрос, зачем позвали его сюда. Всё остальное — шелуха. И как он ответит на него.

— Я протестую против такой постановки вопроса. Я не был знаком с врагом народа Уборевичем. Я не знаю такого. Я знаю командарма Уборевича. А то, что он является врагом народа, я узнал совсем недавно. Никаких отношений с Уборевичем я не имел, я и видел его только раз, когда представлялся ему как положено по уставу,о прибытии на новое место службы. И вообще,если я в командире буду видеть в первую очередь врага народа…

— Да Вы не горячитесь, Пётр Петрович. Вам верят. Мне поручили побеседовать с Вами по этому  поводу. Мы должны, обязаны быть бдительными, враг хитёр и коварен.

В военных кругах шли глухие разговоры о чистке  в связи с открывшимся заговором . Вычищали действительных врагов народа, хотя казалось бы, что нужно Тухачевскому? Ведь он имел всё, о чём может мечтать военный человек Высшее звание, почёт, уважение, доступ к Сталину. А другие высшие чины, но все же не могут быть маршалами.Однако, видимо,хотелось большего. Неисчерпаемый соблазн славы и власти манил , увлекал. Плохо, что опять всё вылилось в   компанейщину, когда наряду с действительными врагами загребали невинных. Имена Рокоссовского[28], Горбатова[29],Берзарина[30], и прочих числились во врагах народа, но не было людей более преданных Родине и партии. Невод очень обширный. Но у невода нет глаз,он загребает всё, В Вологде корреспондент газеты зашёл в вагон к Тухачевскому, выполняя редакционное задание, взял у него интервью, впоследствии был арестован и всю творческую жизнь провёл,  измыкал в лагерях.

К Зуеву присматривались и решили не трогать. Свою роль сыграла препохвальная характеристика комкора Жукова,  человека чрезвычайно скупого на похвалу, отличные служебные характеристики.

Зуев шёл домой, обуреваемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, Уборевич   герой Гражданской войны, кто  помогал вождям Ленину и Сталину отстоять и утвердить в боях с врагами Советскую власть , а с другой -он же враг народа.Две эти несопоставимые вещи никак не хотели укладываться в голове, не вмещались в сознание. Что же это за вещь такая, предательство, которая из хорошего человека делает матёрого подлеца.

Измучавшись, под строжайшим секретом он поделился думами с самым близким человеком —  Густей.Густя очень долго молчала, гладила его волосы.

— Что я могу тебе посоветовать, Петечка,-решилась она,- тут дела политические, а какой я политик. Хотя товарищ Ленин и сказал, что кухарка может управлять государством, но он это сказал, наверно, потому что хотел сделать приятное женщинам — труженицам.А я думаю, что тебя поставили руководить полком, вот ты и руководи, а обо всём прочем не бери в голову. Служи честно. Раньше говорили, за Богом молитва, а за царём служба не пропадёт. Вот и твоя честная служба не пропадёт.

Слова жены не разрешили всех душевных терзаний, но смягчили, утишили их. Душа хотела,жаждала услышать сердечное, тёплое слово, но где его услышишь на службе. В наше-то время.

В полк он сегодня не пошёл,взял выходной,остался дома. Всех больше этому обрадовались дети. Он уходил на службу, они спали, а когда возвращался домой, тоже видел их спящими в кроватях. Он соскучился по ним и они по нём. Папа дома! Это был для них праздник. Они буквально не отходили от него, показывали новые книжки, купленные матерью, свои рисунки, делились школьными новостями. Зина не сходила с отцовских коленей, Саша поминутно обнимал его. А вечером все сели играть в лото.  Последний раз они играли в него в Вологде. Казалось, это было так давно, что они дружным хохотом встречали шутливые названия бочонков, которые говорил отец:

— Двадцать девок — 29, две кочерги – 77, барабанные палочки – 11,так и эдак -69, а самый важный последний бочонок — 90, именовался «дедушка».

Слыша смех детей, ловя на себе ласковые улыбки Густи, Зуев думал: до чего же хорошо быть вместе с семьёй, сидеть у себя дома, прихлёбывая  аппетитный чай из «фрунзевского» подстаканника. Но тем и отличается взрослая жизнь от детской, что в ней надо делать не то, что тебе нравится, а то,что ты должен.

А через две недели случилось такое, что   надолго отодвинуло мысли об Уборевиче и все житейские попечения.

Пропал Саша. По распорядку дня в ротах шли вечерние поверки ,дежурный почасти доложил, что всё в порядке, он собрался домой, как вдруг с КПП доложили, что к нему пришла жена. В окно кабинета видно, как Густя простоволосая, что не похоже на неё, спешит по  плацу в штаб. Они встретились у часового, стоявшего на посту номер один, у знамени полка.

— Что стряслось? -когда они зашли в кабинет, спросил Зуев.

-Саша пропал,- выпалила Густя,- зову не дозовусь.

-Фу — Зуев снял фуражку, вытер пот со лба, — Я невесть что подумал. Набегается,  придёт домой.

— Где набегается,я всех дружков его оббежала. Все дома, его нет.

— Ладно, ладно, — Зуев обнял жену.- Чего раньше времени панику разводить. Придёт он , никуда денется, не маленький, в седьмой класс пошёл.

Они пришли домой. Стемнело, за окном сгустилась ночь, куранты по  радио прозвонили двенадцать. Сына не было.

Всю ночь они просидели у окна, слушая ночную тишину, паровозные гудки на станции, смех парочки прошедшей мимо их дома, кошачьи вопли , робкое пощёлкивание в кусту соловья, собиравшегося петь, но так и не запевшего.

Рассвело. Скоро шесть утра. В полку подъём..

Зуев сполоснул лицо под умывальником.

-Я пошёл. Буду забегать, не тужи, всё будет хорошо..

Когда стало ясно, что Саша пропал, в городе поднялась суматоха. Едва ли не весь город вышел на его поиски, искали в окрестных лесах и на торфяниках, в речушке Лиде, Такого происшествия не упомнит никто. Местный  отдел НКВД собрали всех ребят, которые последние видели Сашу, составляли его словесный портрет(у родителей была фотокарточка  пятилетней давности, изображение было расплывчатым), все одноклассники говорили, что Саша был самым высоким в классе, имел светло-жёлтые волосы, так что  получил кличку «седой». Учитывая должность отца Саши, делу придали политическую окраску, его поставили на контроль республиканского ЦК, тем более, что немногим более года назад с польской стороны вторглась банда Булак — Балаховича.

Случалось, что похищали ответственных работников, носителей военных секретов, но кому мог понадобиться мальчик – подросток, для любой иностранной разведки не представлявший никакой ценности?

Тайком от мужа Августа Никаноровна по совету соседки сходила к бабке- ворожее, вдруг она чего – нибудь скажет. Бабка сначала обнадёжила, сказала, что сын жив, но в плену у чёрного дракона, слуги дракона поят его болотной настойкой, внушают отравленные слова , в общем,  несла такую околесину, хоть всех святых выноси.  Густя не отваживалась передать эти слова мужу.

Старательные, усиленные поиски не дали никакого результата.  Хотя из Минска звонили каждый день. Миновала неделя, другая, третья, всё улеглось, подзабылось.  Только два человека помнили , надеялись и ждали. Отец с матерью. Да сестра Зина, которая часто вспоминала брата. И плакала втихомолку. Как Саша любил её, защищал в школе от мальчишек, оставлял мороженое. Зина съедала первой, он не жмотничал, не дразнился, а давал откусить, он ремонтировал её кукол, папе-то всегда некогда.

Развитие операции

.Служебное донесение.

Совершенно секретно                               2 экземпляра

Рейхсфюреру СС                                                       экземпляр № 1

FallMamluk                                          передавать только через офицера

 

От доктора Менгеле служебное донесение

Во исполнение Вашего директивного письма  нашими агентами были  взяты в разработку несколько кандидатур в соответствии к предъявляемым к ним требованиям: рост не ниже 1м 60-70 см. Вес средней упитанности, происхождение из рабочих и крестьян. Кандидатов удалось подобрать благодаря тому, что агент «Антон» внедрился в пионерский оздоровительный лагерь врачом и вследствие этого мог производить необходимые измерения, не вызывая подозрений. Также такие врачи были внедрены в другие лагеря, что в будущем затрудняло расконспирацию операции. Когда смена в пионерском лагере закончилась и кандидаты разъехались по домам, за ними велось нелегальное наблюдение, причём четыре кандидата отсеялись по различным причинам ( хронические болезни, смена места жительства родителями).Всего удалось заполучить 9 (девять) человек.

Сейчас они в местечке Улброка неподалёку от Риги. Согласно договору о сотрудничестве с МВД Латышской Республики и лично президента К.Ульманиса.  Все здоровы. Настроение подавленное, с ними работают психологи.

DoktorMengele

 

Сначала  нужно было психологически успокоить подростков. Была запущена версия, что это спецоперация советских секретных служб, чтобы заслать наших разведчиков в тыл врага. Дабы эта версия выглядела достоверней, в театрах Берлина, Лейпцига,Кёльна, Гамбурга отобрали русскоговорящих актёров, и они два дня ходили строем ( невдалеке, но так,чтобы нельзя было разобрать лиц) и пели строевые советские песни, в основном «Полюшко поле. Затем войсковую «часть» перевели в другое место, а ребятам объяснили, что они стали участниками секретной операции, их забросят  в немецкий тыл для проведения сверхсекретной операции, а в этом лесу их будут готовить к ней. Первоочередная задача овладеть немецким языком. Поэтому всяческое общение на русском языке прекращается.

Каждый день четырёх- пятичасовые уроки немецкого языка, заучивание текстов с магнитофона ,

Чтобы операция прошла успешно,, нужно, чтобы они не только говорили как немцы, но и думали, и чувствовали себя как немцы. Только добром, только любовью, угрозой, силой ничего не добьёшься. Нужно полюбить немецкий язык, немецкий народ (а последний этап — полюбить фюрера как отца).

Первые две недели — вводный курс немецкого языка, начала грамматики, простейшие строевые команды, потом разговор только на немецком , как классическом, так и на современном языке. Каждый день просмотр  документальных фильмов о природе, животном мире Германии, туристические походы, поездки в города( Берлин Ляйпциг Ваймар, Линц и проч.),  чтение и пересказ немецких сказок. В казарме круглосуточно работало радио, приглушённо звучали немецкие строевые песни и марши.

Строгая дисциплина, — из двухэтажного особняка, где жили они, выходить на улицу не разрешалось, хотя, впрочем, ни дневального, ни часового не было, но ощущалось, что над ними круглосуточно наблюдают, о каждом их шаге известно.

Три- четыре часа строевой подготовки и каждый день выезд на стрельбище. Стрельба из винтовки, пистолета, метание боевых гранат. Инструкторы — молодые парни, почти их ровесники , которые располагали ребят. О Саше докладывали, что он делает фантастические успехи, в душе он полностью немец. Теперь предстояла самая сложная задача: обучить русскому языку как иностранному. Специалисты работали над подсознанием, важно было, чтобы ребята забыли прошлое. Для каждого была составлена новая биография, которая втискивалась в сознание день и ночь.

Каждый день сеанс проводился глубокого гипноза, в котором давался массив знаний по истории, обычаях немецкого народа.

В первый же день всех нарекли немецкими именами. Саше за его рост и белокурую шевелюру дали имя героя немецкого эпоса – Зигфрида. Одним из пунктов распорядка дня было заучивание  циклопических кусков из «Песни о Нибелунгах» и декламации их вслух.

— Чтоб она у них в печёнках сидела,- говорил их начальник лейтенант Отто Шульце.

Итогами  столь массированного мозгового эстетического штурма внутренний мир подростков перестраивался. К концу первого месяца все бегло говорили по-немецки.

Постепенно казарменный режим ослабевал, смягчался,  безобидными анекдотами, каплями , а потом более откровенно в души вселялась русофобия. Внушалась отсталость славян как этноса, неспособного к самостоятельному творческому труду. Всё великое, высокое славянами у кого-то заимствовано, взято, украдено, а если приглядеться внимательно, вдумчиво вникнуть, то очевидно, что заимствовано это именно у представителей германского племени. И сначала говорилось только о славянском, а потом исподволь о русском, и особенно осторожно, на игровом развлекательном уровне, о советском. Вообще о советском предпочитали  умалчивать, касаться его скудно, потому что  психика чрезвычайно сложная и капризная материя, и может так случиться, что упоминание советского может вызвать такой отклик в душе человека, может перекинуться цепная реакция на других . что вся кропотливая, на которую затрачено столько сил и средств работа, может пойти насмарку. А от одного человека, как цепная реакция, может перекинуться на других.

Славянство — тупиковая ветвь в истории человечества, отсталая, оно тянет человечество назад. Передовые прогрессивные расы, зовущие и ведущие человечество вперёд, расы саксонские и как вершина германская раса.

Капеллан или пастор внушал им безоговорочную верность фюреру. Фюрер это всё. Идёт ли снег, льёт ли дождь, сияет ли солнце, согревая землю и людей, пробуждая к жизни посеянные в землю семена, за всё хвала фюреру. Он величайший из немцев, вся история немецкого народа свелась к тому, чтоб породить на белый свет фюрера. Фюрер первый труженик и солдат в рейхе. Кто — то не понимает, но фюрер создан для того, чтобы  привести все народы к счастью, а земной шар к процветанию. Вся мировая история – это приуготовление к его появлению. Капеллана слушали с исключительным, особым вниманием, в советской школе о Боге говорили совсем иное.

После первого полугодия интенсивной учебы был сделан перерыв, передышка, как спортсмен может перетренироваться, так и здесь нельзя было переусердствовать, возможный нервные и психические срывы.  Многочасовые занятия были прекращены, оставлен глубокий гипноз, ребята отдыхали, для них была разработана программа обучающих экскурсий, их возили по историческим местам Германии, памятнику Арминию, победителю римских легионов в Тевтобургском лесу, в Ахен, где короновались германские императоры, на могилу Карла Великого, в Лейпциге осматривали мемориал Битве народов, были в Седане, где победно завершилась франко – прусская война, итогом которой стало создание второго Рейха и коронование кайзера Вильгельма I.

Они посещали сельские праздники и сами водили хороводы и распевали хороводные песни.Знакомились с девушками, писали им письма, назначали свидания и встречались с ними. Влюблённые юноши не знали, что их подруги после каждой встречи писали подробный отчёт о том, где были, о чём говорили, о чём мечтает партнёр, какие строит планы на будущее.

Курсанты сами проводили экскурсии для школьников. Это помогало закрепить языковые навыки, учило общению с незнакомыми людьми.

Исторические места чередовались с памятниками культуры, юноши посещали Веймар, памятники в Берлине (Пергамский алтарь), меловые горы на острове Рюген.

Время шло, подростки становились юношами, и Зигфрид  являл собой могучего детину ростом метр девяносто. Первым он был не только в росте, но и во всём, он всех лучше стрелял, метал гранату и сапёрную лопатку, был первым  в спринте и в длинном беге, против него никто не мог устоять на ринге и в занятиях по рукопашному бою. Словом, он полностью соответствовал своему имени, кроме одного: он не был неуязвимым. Об этом говорил след от ожога правой руки, вследствие чего правая рука его почти до локтя была лилового цвета. Как это случилось, Зигфрид  в точности не помнил, только знал, что это произошло в детстве. Они с мальчишками поспорили о чём-то и он по древнему германскому обычаю достал со дна котла, наполненного крутым кипятком,брошенный туда предмет и ничем не выказал боли.

 

Через два года состоялись выпускные испытания. В них входили:

Письменное сочинение Германия — моя Родина.

Письменное сочинение: За что я люблю Адольфа Гитлера.

Служебная подготовка (знание уставов, стрелково – артиллерийских наставлений).

Устный экзамен по истории Германии и NSDAP.

Устный экзамен: история немецкой литературы.

Музыкальный экзамен( игра на каком- либо музыкальном инструменте фортепиано, скрипке, трубе)

Огневая подготовка: стрельба из личного оружия всех видов, стрельба из противотанковой пушки, стрельба из танка.

Строевая подготовка, повороты в строю и одиночные, подход к начальнику, прохождение строевым шагом( одиночное и в группе, пение в строю)

Спецподготовка ( оказание первой медицинской помощи, прыжки с парашютом,  передача и приём радиограмм, марш-бросок на 50 км, кулинарная подготовка, способы консервирования продуктов, приготовление обеда из трёх блюд

Готовность ответить на любой вопрос приёмной комиссии.

Итоги  испытаний.

Испытания все курсанты прошли успешно, отрицательных отметок нет, все справились с заданиями, но наивысшие показатели у курсанта Зигфрида,  в его сочинении « За что я люблю Адольфа Гитлера». Если бы не особый статус курсанта, его сочинение можно бы рекомендовать как образец современного литературного языка в учебных заведениях ( школах, гимназиях и т.п.) По завершении испытаний курсанты хором спели Песню немецкого народа ( Deutschland, Deutschlanduberalles)  и партийный гимн  (HorstWesselLied). После торжественного ужина курсанты, получившие наименование «Группа Чёрный орёл» (SchwarzAdlerGrupp), направлены в Лейб штандарт «Адольф Гитлер» на правах сверхштатного отделения

 

Европа в огне

1 сентября 1939 года началась вторая мировая война. Обычно во  всех европейский  странах в этот день начинается новый учебный  год. Начался учебный год и для Правительств Польши,Бельгии Дании, Норвегии, Греции, Франции, Англии. Фюрер немецкой нации Адольф Гитлер учил руководства тех стран современной войне. Учёба проходила в ускоренном темпе, Польшапродержалась 27 дней и получила полный, сокрушительный  неуд.Дания сдалась за шесть часов, Бельгия за 18 дней, Норвегия за 2 месяца  , Франция, о которую имперская армия обломала себе зубы на Марне и Сомме в первую мировую, сдалась через 44 дня , Гитлер сфотографировался на Эйфелевой башне и боевые части вермахта прошли победным маршем под Триумфальной аркой.Англию уберёг от неминуемого разгрома пролив Ламанш ( а разгром был гарантирован, Дюнкерк, где под угрозой окружения и уничтожения оказались 40 дивизий, продемонстрировал, что немцы  не зулусы).

Политика умиротворения и науськивания Германии на Советской Союз, чем занимались Англия и Франции, провалилась. Развязав войну, Гитлер вполне разумно решил сначала навести порядок ( derOrdnung) в Европе, а Советским Союзом заняться потом.  Советский Союз всё же не Дания, в борьбе с ним следовало запастись людскими и материальными ресурсами. Советско – финская война показала, что Советский Союз не так грозен и силён, как его рисует советская пропаганда и театрализованные манёвры. Гулливер — Советский Союз, барахтался с лилипутской Финляндией 5 месяцев вместо того, чтобы  прихлопнуть её одним щелчком.

Пора расстаться с бреднями, что Советский Союз намеревался напасть на Германию, но мудрый фюрер  опередил Советы. Трудно говорить о мудрости того человека, который привёл своё государство к катастрофе и безоговорочной капитуляции. Это умственное рассуждение, а вот фактологическое:  нет ни одного документа говорящего о том, что Советский Союз планировал нападение.  Бред сумасшедшего «историка» Резуна не в счёт. Давайте рассуждать серьёзно.  Любая военная кампания в ХХ веке обрастает документами. Отошли в далёкое, сказочное прошлое времена, когда полководец мог окинуть взглядом выстроившееся к битве войско. Уже Наполеон , чтобы отдать приказ совершить манёвр, прибегал к помощи адъютантов, имел штаб. В двадцатом веке наступление большого войска обдумывалось и потом оформлялось в виде приказов. В приказе указывалось направление движения частей и соединений,  ставилась боевая задача, на какой день выйти на такой-то рубеж, устанавливались разграничительные линии между соединениями и фронтами.. Существует масса документов, в которых детально расписан ход наступательных и оборонительных и операций Красной Армии в период с 1941 по 1945 годы, но нет ни одного (ни одного!) документа о наступлении Красной Армии на германскую армию до 22.6.1941г.. Враги нашего народа, желающие выставить СССР в роли агрессора, пытаются выдать за такой документ «Соображения о стратегическом развёртывании», якобы собственноручно написанные А. М. Василевским. Но этот документ никем неподписан. ТАК что, говоря по — простому, это филькина грамота.

Военные специалисты утверждают, что если бы Красная Армия рискнула  ударить первой, то Великая Отечественная война закончилась летом 41-го, настолько несопоставимы были боевые возможности вермахта и РККА. Настолько несопоставим был уровень стратегического мышления и оперативной работыГенштабов Германии и СССР. Этого, конечно, не знали, но предчувствовали те люди ( и первый Сталин), которые имели право в Советском Союзе принимать решения

Подвижной войне, со стремительными бросками таковых дивизий и корпусов и умением маневрировать десятками тысяч людей и машин Красной Армии еще только предстояло научиться..

 

В те дни, когда над нашей Родиной сгущались смертоносные тучи, Георгий Жуков,  жестоко проучивший самураев на Халхин- Голе, уже имел звание генерала армии и занимал пост начальника Генерального штаба РККА, хотя открыто заявлял, что штабную работу ненавидит и предпочитает службу в войсках

Но человек военный служит там, где прикажут.

После победоносного завершения сражения на Халхин – Голе он был принят Сталиным.

На встречу он шёл, сильно волнуясь, авторитет Сталина был огромен. За всеми широкомасштабными переменами, происходившими в стране, за строительством новых заводов – гигантов, за перелётами лётчиков через Северный полюс, за полярными экспедициями, за победами на международных музыкальных конкурсах, буквально за всем стояла его фигура, чувствовалось его созидательная воля и ум. Разговор в Кремле состоялся длительный, в присутствии членов Политбюро, людей, о которых Жуков читал  в газетах, но никогда не видел. От волнения дрожал голос, но поскольку речь шла о предмете, который он хорошо знал, в котором принимал непосредственное участие, он успокоился и говорил свободно. Члены Политбюро большей частью молчали, вопросы в основном задавал Сталин, но со знанием дела. Спрашивал  о боевых качествах японской армии, рядовых  солдатах и младших командирах, об офицерах и начальствующем звене, спрашивал о военной технике японцев в её сравнении с советской.

В конце разговора Сталин сказал о назначении Жукова командующим Киевским военным округом, третьим  по значению в СССР, после Московского и Ленинградского. Вернувшись в гостиницу «Москва», где он остановился, Жуков вновь и вновь вспоминал и переживал разговор в Кремле. Встреча со Сталиным была большим событием в жизни каждого советского человека

Его спокойная, взвешенная речь, его меткие глубокие вопросы и суждения говорили о том, что перед тобой необыкновенный, незаурядный, великий человек.

Большое впечатление произвёл и Жуков на Сталина. Сталин почуял в нём родственную душу.  Следя по сводкам за Халхин – Гольскими событиями, Сталин видел, что войска возглавил волевой человек. Он и сам любил решительную, безкомпромиссную манеру действий. В политике, конечно, приходится много маневрировать, уклоняться, иногда говорить не то, что думаешь ( на военном языке это называется военной хитростью), но, когда наступает  момент подготовленного манёвра, тут действуй решительно, чтобы враг бежал под смертоносными ударами.      Говоря о вооружении японцев, о численных потерях наших и противника, Жуков не пользовался никакими записями, помнил всё наизусть. Сталина, обладавшего феноменальной памятью, это свободное владение числами подкупало.

Жуков понравился Сталину и как человек, и как специалист.. Тонкий психолог, сердцевед, как многие поэты, человек, перед которым открыты многие тайны, Сталин почувствовал: перед ним открытый, без гнилой запазушной мысли человек, который не отступит, не предаст, на него можно положиться.

Потом, когда в генштабе проходила большая штабная игра на картах (Жукову противостоял генерал Павлов), мнение Сталина укрепилось.

 

Петр Зуев в прежнем звании служил в Гродно ,заместителем командира дивизии. С грустью покидал он Лиду. Хотя человек был он сугубо практический, чуждый всяких фантазий, но временами чудилось ему, что бежит по Лиде босоногий мальчуган и непрошенная слеза набегала на глаза отнюдь не сентиментального полковника «Эх,  Сандро ты, Сандро»,- тяжело вздыхал он. В Вологде  несколько месяцев пребывал в ссылке тов. Сталин, ребятня играла не в «казаки- разбойники», а в «жандармов и революционеров». Саша переделал своё имя на грузинский манер, и требовал, чтоб его кликали Сандро.

Зуев вспомнил это, когда недели две назад Густя вернулась из поездки в Вологду и встретила Толю, приехавшего на побывку к родителям. Толя, окончив 10 классов, был призван в армию. В армии по комсомольскому набору поступил в училище НКВД, сейчас лейтенант, но чем занимается, рассказывать не стал. А она не спрашивала. Передавал приветы Петру Петровичу, с теплом вспоминает его..

 

Часть вторая

Война

Тяжкие испытания

В ночь на 22 июня в штабы немецких войск, изготовившихся к броску на Востоке, поступил сигнал «Дортмунд» Это был пароль, по которому Гитлер двинул свою орду – группы армий,  дивизии, отряды СС, айнзацгруппы в поход на Советскую Россию. Началась грандиозная, какой от века не было – и надеемся, не будет —  принесшая неисчислимые страдания миллионам людей от грудных младенцев до седовласых патриархов, война.

Как писал  Лев Толстой: «совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг против друга…бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства… грабежей, поджогов и убийств, которого и в целые века не соберёт летопись всех судов мира..» И как бы враги русского народа не изощрялись в клевете в позднейшие времена, первый шаг в этой череде злодеяний сделал Гитлер. Это оспорить невозможно.

Гитлеру было известно, что это день всех православных русских святых, но он любил такие совпадения дат и мест , недаром же мирный договор с Францией он заключил в том самом вагоне, в котором имперские полководцы подписали унизительный Версальский договор с державами Антанты. Началом войны в этот день он бросал вызов русским святым, фанатичному порождению фантазий русских попов. Он показывал, что  ни во что ставит их. Сатанист (оккультист) Гитлер не знал православной русской пословицы: Бог долго терпит, да больно бьёт. Вторгнувшись в СССР, Гитлер ступил на свой смертный путь.

Глава русской православной Церкви митрополит Сергий призвал благословение на Красную Армию.

Сталин знал всё, что было доступно ему.Он знал, что  война будет, её не избежать, знал, что  Гитлер накапливает войска на советской  границе, знал, что никому верить нельзя, потому что разведка уже почти целый год называла ему полтора десятка дат начала войны. Даты проходили, война не начиналась. Точная дата, названная Р.Зорге – фальшивка, смастаченная по указанию Хрущёва. Точной даты не знал никто, Знал Гитлер и ещё два – три человека, которые умели держать язык за зубами, да и то потому, что взамен человечьего языка у них было змеиное жало.. Сталин не верил датам, потому что его настораживало их обилие, и он разгадал задумку Гитлера: спровоцировать Советский Союз, чтобы он начал войну первым. Мы знаем историю 2-й мировой войны, знаем, что Советский Союз победил в содружестве с союзниками. Но до 22.6. у СССР никаких союзников не было. И если бы СССР первый начал войну, что помешало бы Гитлеру объявить его агрессором. Разве бы  тогда США и Англия встали бы на его сторону?  Сталин вынужден был ждать, когда Гитлер нападёт. Чтобы  не дать повода для обвинения, Сталин запретил сбивать немецкие самолёты чуть не ежедневно нагло нарушавшие воздушную границу СССР.

И Гитлер ударил. Но  ни Сталин, ни советский Генштаб и представить себе не могли, что сила удара  будет настолько сокрушающе велика. Удар вермахта был подобен извержению вулкана. Попробуйте остановить текущую лаву, когда под её напором горит всё что может и не может гореть:  дерево, железо , люди и даже камни. А люди бросались навстречу клокочущей кипящей лаве, и она замедляла свой ход. Немецкие войска владели искусством так группировать войска, что в месте нанесения удара, они имели 4-5 кратное преимущество перед противником.  Под Берлином наша пехотная армия наступала на фронте 9 километров , кто бы смог устоять перед такой силой. Таким катком. Но этому было нужно научиться. А учёба давалась в отступлениях, в многочисленных котлах, которые устраивали Красной Армии многоопытные немецкие генералы. К  осени был захвачен  Киев, все прибалтийские столицы,

Советское командование помимо незнания даты нападения[31], просчитались с определением направления удара. Предполагали, что немцы ударят на юге, а они ударили в центре. Можно перекинуть войска, но как их перекинешь при постоянно наступающем противнике.

Несколько месяцев многодумные немецкие военные мудрецы разрабатывали план, всё рассчитали, много кратно обыграли его на штабных играх. Создали «План Барбаросса» по которому СССР должен рухнуть в считанные недели и победоносный вермахт остановится на линии Архангельск з — Астрахань. Маршруты были прочерчены вплоть  до Уральских гор.

Но с самого начала война не задалась, все пошло не по плану, план заскрипел и зашатался.. Война на русской земле пошла иначе, чем в Западной Европе. Война была не похожа на войну в Европе.  Если в Бельгии  форт Эбен — Эммануэль с гарнизоном в 1200 человек  85 немецких парашютистов взяли штурмом за сутки, то думалось, что Брестскую крепость с гарнизоном чуть более стрелкового полкавермахт обойдёт, не заметив.Крепость как помеха не числилась в плане «Барбаросса» вообще. Её  для разработчиков плана не существовало. А на деле её штурмовал пехотный корпус (около 30 тыс. человек) Правда, это была помеха местного масштаба, но показательная. Крепость сопротивлялась целый месяц. Оказались нелепой выдумкой донесения, что армия ненавидит советскую власть  и не будет её защищать. С изумлением заносит в свой дневник генерал Гальдер[32], что советские солдаты сгорали в танке, но не сдавались в плен, лётчики, израсходовав боеприпасы, шли на таран. В немецкой военной  хронике показывали советский пулемётный расчёт. Солдаты бились до смерти. Все погибли, но ни один не оставил боевой позиции, не отступил, не сдался в плен.Все трое лежат мёртвые на земле, за которую отдали свои молодые жизни.

Советские генералы не имели опыта управления большими массами войск. Корпусные и даже армейские учения не в счёт. Ведь любые учения это война понарошку. На войне убивают, а на учениях все потери условные, такое к ним и отношение. Реальный боевой опыт был у генерала Жукова и после  финской войны.. Но и в сражении на Халхин – Голе и в Карелии силы были несоизмеримы. Разница была огромная. Умение маневрировать, умение концентрировать силы в одном месте для нанесения мощного неожиданного  удара, и сконцентрировать их так, чтобы для противника это явилось неожиданностью ( и в максимально сжатые сроки) это и называется оперативным искусством. Советские полководцы этим искусством пока не владели. Ему нужно было учиться. А для учёбы не было времени, война каждый день требовала сдавать экзамен, экзамен без права на подсказки, без права на пересдачу.

Блицкриг не получался.  Благодаря умению  немецких полководцев  сноровисто создававших численное превосходство на отдельных участках фронтов и громивших советские войска   стратегическая внезапность была естественным ходом событий утрачена, советская армия сражалась упорно, е если в первые дни отдельные части бежали, то в целом армия не бежала, а, уступая, врагу, отходила. А это было не то, что планировали в графике. И самое неприятное, что в войну постепенно включался народ, создавались партизанские отряды, которые, не имея опыта, быстро погибали, не имели решающего значения, но они были, и Гитлер, будучи человеком умным, понимал что это явление грозное. Наполеон, громивший в полевых сражения крупнейшие армии Европы, ничего не мог поделать с испанскими инсургентами.

Карл Великий истратил силы на покорение славянских племён.Вот уже когда у них был зловредный характер, погибнем, но не покоримся. Народ непобедим.

После поражения  Красной Армии под Смоленском вермахт далеко продвинутся на восток.

Битва под Смоленском была одним из тех камней преткновения, которые существенно замедлили выполнение плана «Барбаросса». Было чрезвычайно важно остановить врага,  всемерно снизить его темпы наступления. Время сейчас было  главным стратегическим союзником СССР. Танкисты, дравшиеся за каждый вершок советской земли, лётчик, бросавший свой горящий самолёт на вражескую автоколонну, сапёр, под вражеским огнём устанавливавший мины, пулемётчики, убитые снайпером, но  на десять минут задержавшие продвижение стрелковой роты, все они, бесчисленные и безымянные герои работали на руку этому союзнику. Погибнуть, но приостановить врага, чтобы в тылу опомнились, передохнули, пришли в себя. Чтобы воевать не одной живой силой, а умом, знаниями, полученными в академиях и училищах, здесь на кровавых пространствах боевых полей, нужно было время. Сейчас битва шла за него.

Враг продолжал ломиться вперёд, но катастрофы не произошло.Сейчас недобросовестные историки любят играть с этим словом.

Катастрофы, то есть  непоправимого хода событий, после которого не исправить, ни вернуть ничего невозможно, после чего происходит  невозвратимое  изменение бытия, её не было. Были тяжкие поражения, были моменты отчаяния, когда хотелось всё бросить и уйти в сторону, когда всё держалось волей и даже сильней её – верой.

19 сентября началось решающеенаступление по овладению Москвой, на подмосковных полях загремела операция «Тайфун». Цель операции: к 7.11. взять  столицу СССР – Москву. Генерал- фельдмаршал  Кейтель[33] сказал на  совещании: — Взятие Москвы   является безусловно приоритетной задачей. Советский Союз разрубался на две части. Он теряет крупнейший транспортный узел. Пока не наладят объездные пути, вся европейская часть страны несколько недель будет в параличе. Рвались, рушились административные, военные скрепы…

— Господин фельдмаршал,- перебил его Гитлер , — Вы забываете идеологический аспект. Русские называют Москву сердцем России.

Немецкие войска возглавлял  Фёдор фон Бок, прожжённый  немецкий фельдмаршал, гроссмейстер по устройству «котлов», в которых бесследно сгинули полки и дивизии Красной Армии.

Ему противостоял генерал, известный всему Советскому Союзу — командующий Западным фронтом – Георгий Константинович Жуков.

Народ встал на войну, приходили известия с фронта, как немцы относятся к пленным, ушло благодушие, шапкозакидательство, народ понял, что нагрянул враг, какого еще не видала русская земля, не противник, а самый настоящий враг, пришёл не за победой над большевиками, над комиссарами – евреями (да среди комиссаров евреев было не так и много, самый главный комиссар был А.С. Щербаков, русский до мозга костей).

Как пелось в тогдашней песне

Весь не род встал и грозно и смело,

Как орёл на защиту гнезда.

Никому нас рабами не сделать

Никому, ни за что, никогда.

 

Армия не жалела себя, но опыт и отмобилизованная  экономика Германии сказывались.Советскому Союзу ещё надо было перестраивать свою жизнь на военные рельсы, чтобы кондитерская фабрика выпускала порох, тракторный завод — танки, судостроительные верфи — подводные лодки, на всё это было нужно время, а тем временем враг безостановочно продвигался вперед.

Миновал сентябрь, прошумел листопадом октябрь, первыми морозцами стучался ноябрь.

Днём и ночью бился за свою страну народ, совершил ночной таран сталинский сокол Виктор Талалихин, приняла муки за Отечество чистая героиня – дева, внучка православного священника Зоя Космодемьянская, собирались, давали клятву и выходили на первые подвиги в тыловом Краснодоне отважные молодогвардейцы.у разъезда Дубосеково на всю Россию полыхнули слова политрука  Василия Клочкова: «Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!»

Несомненно,  их было больше двадцати восьми стойких храбрецов из дивизии генерала Панфилова, но история сохранила только эти имена.

Лютый беспощадный враг стоял  у священных стен Москвы.

В Москве и в Берлине

-Везёт большевикам,- сказал Сталин, бросив быстрый взгляд на небо: густая пелена облаков опустилась низко над землёй, авианалёта можно было не опасаться, хотя на всех прифронтовых аэродромах прогревали моторы самолёты, готовые к немедленному взлёту. Если же произойдёт невероятное и отдельный самолёт случайно прорвётся не Красную площадь, был отдан приказ: быстро убрать пострадавших и продолжать движение. Но произойти ничего не могло, вскоре в воздухе закружились лёгкие снежинки, понесло хлопья снега. .

На Мавзолей поднялись члены ГОКО[34]. Дирижёр оркестра занял своё место.

Когда Сталин поднимал ногу, чтобы ступить на трибунное пространство Мавзолея, вдруг вспомнилось:

«От потрясённого Кремля,

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая.

Не встанет русская земля?»

Это Пушкин. Полновесно, государственно сказал. Поэты удивительные, хотя иногда и не совсем нормальные люди.»

В тишине, словно  снежной шапкой накрывшей площадь, заговорили куранты. Парад начался не в привычные десять, а в восемь часов.

Сбоку встал Власик [35] Сталин глянул на него.

-Товарищ Сталин,- скороговоркой отчеканил Власик, — докладываю, как Вы приказали: Красная площадь в эфире, нас слышит весь мир.

Сталин одобряюще кивнул головой.

С последним восьмым ударом курантов  из Спасских ворот выехал принимавший парад маршал Будённый. Старый кавалерист и лошадь составляют одно целое. Этот не подведёт..

Недели за две до парада он позвонил ему:

-Скажи, Семён Михайлович, ты верхом ещё ездишь?

-А то как же, товарищ Сталин, каждый день, невзирая на погоду, два часа в день.

— Очень хорошо, буду иметь в виду, — поощрил он и про себя подумал: «А я последний раз, если только в детстве»..

От Исторического музея навстречу Будённому тронулся командующий парадом генерал Артемьев[36]. Недолгое время была слышна равномерная дробь копыт по брусчатке, Но вот ударил оркестр, хлынули  марши, по площади двинулись войска.

Это был единственный парад в мировой истории. Неслыханный по своей дерзости, которую могла питать только несокрушимая, выше всех незыблемых истин стратегии, находящаяся за пределам человеческого разумения вера в победу. На это мог решиться человек, который не прислушивается к ходу истории, не пытается что — то угадать, на это мог решиться человек который сам определяет и вершит этот ход, который является сам вершителем истории.  Очень редко дозволяет высшая мировая воля земнородным быть хозяевами своей судьбы.И потом отнимает это право. Такие мгновения гениальный прозорливец называл «звёздными часами человечества».[37]

За несколько дней до парада Сталин позвонил Жукову.

-Как обстановка? – спросил он.

-Обстановка сложная, тяжёлая, но не катастрофическая. Немец сильно жмёт, танков у него много. Но стоим, держимся, товарищ Сталин.

— Мы с товарищами решили провести наш Октябрьский парад. Как вы смотрите на это?

В чуткой трубке связи ВЧ[38] послышался глубокий, задумчивый вдох, Сталин услышал в нём и радость и тревогу.

— Конечно, смотрю положительно. Пусть они,- Жуков шёпотом добавил,- сволота немецкая, знают, есть ещё порох в пороховницах.Нет таких крепостей, которые  не смогли бы взять большевики.

Сталин знал, что из Сибири подтягиваются свежие армии.

По Красной площади шёл народ,поставленный свирепым врагом перед выбором: бытьему свободным или рабом, будет звучать русская речь под славянским небом или лишится голоса правды и силы и замолкнет навек как замолкли тьма племён и народов склонившихся под тевтонским игом, чьи имена исчезли, стёрлись из мировой памяти.

Шёл народ с допотопными пулемётами времён первой мировой, с винтовками, прошедших все сроки службы, стволы которых были изношены до такой степени, что пуля летела, не ввинчиваясь в него, а кувыркаясь в воздухе, скакали музейные,  чей век ненадолго расцвёл и увял, тачанки.

Солдаты правых шеренг смотрят не перед собой, а вопреки строевому уставу, прямо  на него.

В воздухе звучат слова, которым суждено жить в веках:

— …враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался….

На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков.. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю…

Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!…

Ещё звучали слова Вождя, маршировали войска,потрясая площадь рёвом  дизелей,  шли танки, а за две тысячи километров от Москвы в Берлине тоже бушевало событие.

 

Резко, вспугнув его утренние думы, проверещал телефон дежурного по имперской канцелярии. «Болваны,- подумал Гитлер, с неохотой подходя ко аппарату,-не могли найти другое время,  видимо, действительно что -то срочное.»

-Да,  я слушаю,- резко бросил он в трубку.В ответ послышалось какое-то несуразное бормотание, из которого понималось только сбивчивое Mein Fuhrer, mein Fuhrer.

-Вы что, с ума сошли? Возьмите себя в руки, говорите отчётливей, я ничего не понимаю.

-Мой фюрер, они проводят парад, — наконец, разобрал он.

-Кто? Какой парад?

-Русские проводят свой ежегодный парад в Москве.

Гитлер посмотрел на телефонную трубку и вдруг всё понял. Да, на это способен только он. Противник стоит на расстоянии одного танкового броска от столицы его государства, никто не знает, как повернётся всё завтра, а он проводит парад.

Гитлер метнулся к большому радиоприёмнику, стоявшему возле стола, поймал Москву.Сквозь шорохи и шумы радиопомех он услышал голос, говоривший по-русски. Фоном слышался переводивший голос диктора.

-Русские войска с Красной площади  направляются на фронт, на боевые позиции. Свой комментарий произошедшему  для германских радиослушателей сейчас даст доктор Гёббельс…

Гитлер увернул регулятор громкости.

«Но что за человек?! Как его понять, как раскусить? Он всё время на полшага, но опережает его. После страшных ударов этим летом, кто бы устоял, кто бы выдержал? Франция, Франция, вековой враг, рухнула, рассыпалась, как карточный домик, за сорок дней. Никто не поверил бы, что с Францией можно разделаться так скоро. А я смог. А тут Смоленск, Киев, наконец, Вязьма,[39] многокилометровые колонны пленных до самого горизонта. Любой здравомыслящий полководец давно бы понял, пора бросить карты на игорный стол, всё проиграно, надо тушить свечи.А он! А они! А мои, что делают, о чём думают? Опять я, опять я один должен думать, и делать, и делать!!

Кровь прилила к голове, кожу закололи изнутри тысячи мелких иголочек, горло пересохло. Приближался припадок. Без публики? Гитлера сжигал страстный,безумный огонь.

Он настежь, как садовую калитку, распахнул тяжёлую, с бронзовой чеканкой дверь приёмной. Все сидевшие, в ней, вскочили со своих мест.

— Гюнше,- визгливо крикнул Гитлер,- рейхсфюрера Гиммлера ко мне! Мигом! Все сюда!

 

Гиммлер не разделял вегетарианского извращения Гитлера, он любил пожить, вкусно поесть и в этот миг старательно трудился  над великолепно прожаренным бараньим бифштексом. Среди мелко покрошенной зелени взгляд тешила выпуклость яичного желтка. А какой восхитительный мясной аромат! Хвала тому, кто придумал такое аппетитное блюдо, как бифштекс! А тут экстренный вызов к фюреру.

Управление Гиммлера было рядом, он бегом бы добежал до канцелярии за несколько минут.

По опыту зная,для чего его зовут, Генрих не спешил, да и когда это он в жизни  бегал?. И зачем? Надо на должном уровне держать своё реноме..

Отражаясь в полированном,порфировом полу приёмной,он уже слышал истерические взвизги фюрера.

— Нет, когда это кончится, я спрашиваю?Когда,  когда это кончится, я спрашиваю?Мне надоело получать из Москвы от этого недоучившегося библейского гусара[40] , одну оплеуху за другой?

Лицо Гитлера было багрово- тифозного цвета, правая щека нервно подёргивалась, он воздевал к потолку кулаки и потрясал ими.

— Почему никто не послал самолёт и не сбросил бомбу, две, три, четыре, чтобы не было этого паршивого парада. Почему?

— Погода была не лётная, мой фюрер, — рискнул вставить кто — то реплику.

Гитлер замолчал, обвёл всех растерянным взглядом: как смеет кто — то говорить, когдаговорит он, все должны молчать.

— А у Сталина была лётная погода? Почему у него она всегда лётная?. Чтобы выставить меня на посмешище перед всем белым светом. Всё! Это был последний парад, следующий парад будет нашим, немецким. Я приказываю взять Москву любой ценой. Если дело решит последний батальон, мы бросим его в бой. В противном случае я всех вас без исключения командирую на Восточный фронт!Хватит бездельничать, тыловые крысы! Я не кровожадный людоед, мне не нужен его скальп, ни его отрезанное ухо,но когда  передо мной будет  лежать хотя бы хлястик   шинели  Жукова? Его Сталин назначил ответственным за оборону Москвы.Вот он, полюбуйтесь красавцем

Гитлер отыскал в стопе бумаг на столе номер газеты «Правда» с портретом Жукова, бросил его на журнальный столик.

Первым газетой завладел откуда-то появившийся Гёббельс, мельком  осмотрев  газету, он с отвращением искривился.

-Клинический образец дегенерата, Где жевать тут много, где думать, там мало.

»Наш Иосиф приврал, как обычно. У Жукова волевое лицо, Сталин умеет подбирать людей. И насчёт жевать и думать, всё в порядке», — подумал Гитлер, но при всех спорить с министром пропаганды не стал, надо беречь его авторитет..

— Все свободны, — передёрнув плечами, словно сбрасывая с себя какую- то ношу, сказал он,-  господина рейхсфюрера попрошу остаться.

Кабинет опустел. Гитлер зашёл в комнату отдыха,  сменил бельё, он изобильно потел во время припадков.

— Прости, Генрих. Иначе с ними нельзя. Не понимают нормального, человеческого языка. Когда наорёшь на них, только тогда начинают работать.

Гиммлер понимающе развёл руками..

— Генрих, ты помнишь наш разговор о мамлюках?

— Что? Какие-то претензии к выпускникам?MeinFuhrer, вы недовольны мной, я плохо выполнил поручение? Они плохо несут службу?

-Разве я когда — нибудь высказал недовольство тобой? Всё, что ты делаешь, выше всяческих похвал, но сейчас речь не обо мне. Меня отодвигаем в сторону. Пусть они послужат не мне, а Германии. Пусть уберут помеху с пути нашей победы. Перед ними задача ликвидировать Жукова. Отличные ребята, я восхищен ими, я ставлю их в пример нашим солдатам. Для них они потомки остзейских баронов. .   Но пробил их час. Завтра я лично побеседую с ними.

 

В метро

Ночью этого же дня, когда Москва спала ( спали те люди, которым можно было спать), Сталин спустился в метрополитен. После  парада на Красной площади был небольшой скромный обед. Были члены ГОКО, Будённый, Артемьев, некоторые наркомы. Он поднял тост за революцию, за советский народ, за Победу. Особенно праздновать, распивать было нечего, да и дел было невпроворот, и от немцев ожидать можно было всего, любой пакости.. Поэтому помянули Ленина ( по-русски, не чокаясь, он пил лёгкое, разбавленное водой столовое вино) да с тем и разошлись. Последними ушли Лаврентий Берия и Вячеслав Молотов. Все по своим кабинетам. Он в свой , в Кремле. Читал фронтовые сводки, обзвонил фронты, поздравил командующих с праздником, читал документы, которых за эти дни поднакопилось, до них не доходили руки.

Сейчас в пустынном ночном кабинете с приглушенным верхним светом, он может быть, впервые   он заново переживал минувший день

Вспоминая лица бойцов смотревших на него, вспоминая лица Будённого и Артемьева, когда перед тем как им втроём нужно было выходить на площадь, и он поразился, увидев в их лицах какую- то закаменелую решимость, как у человека, идущего на плаху Как никогда явственно почувствовал не только мозгом, сердцем, но всею плотью своею, какой жребий выпал ему от лица Того, Кто Один властен  посылать жребии, какая ответственность лежит на нём, и как   нелегко принять эту ответственность, а отказаться нельзя.

Ни одной копейки народных денег он не потратил на себя. Деньги на пропитание оставим в стороне, но ни полушки он не истратил на какие-то прихоти, капризы, изысканные кушанья, яства, подарки кому – либо.

Эти мысли чувства утомили его. Надо чем- то отвлечься от них, ослабить гнёт, лежавший на душе.

Сталин вышел из кабинета, спустился на лифте на первый этаж, в комнате,   где была короткая платформа секретной ветки метро. Нажал  кнопку вызова. Через минуту подъехал состав с одним вагоном. Подойдя к окошку машиниста, Сталин сказал название станции. Вагонные двери бесшумно разъехались, впуская в вагон единственного пассажира.

Едва он отошёл от вагона как сбоку мелькнуло лицо Власика. Нахмурившись, Сталин шагнул к Власику.

-Зачем Вы здесь? Спросил он.

-Ну как же товарищ Сталин, положено.

-Что, кем положено,- сухо оборвал он его,- не глупостей, Я хочу побыть один. Чтобы сегодня я Вас больше видел.Ясно?

-Так точно, товарищ Сталин.- ответил Власик и быть может, действительно исчез или так умело спрятался, он больше на глаза ему не попался.

Такая у него служба, но надо всё думать головой. От кого он вздумал охранять его? От спящих малышей, от ночной нянечек, тут и там дремавших на своих постах у настольных ламп..

Вид спящих детей на раскладушках успокоил его. Он шагал посередине станции, любуясь фигурами у колонн, фресками на потолочном своде. Метро есть в Лондоне, Париже, Нью- Йорке, и в Берлине.  Не бывал он ни там, ни сям. Времени нет по заграницам разъезжать, работы много, Но кто бывал, говорят, что наше московское, советское метро лучше всех. У них – станции подземки, а у нас – дворцы. Хорошо Лазарь потрудился, молодец. Недаром мы его именем метрополитен назвали.

Сталин улыбнулся До войны на одном из слётов он слышал, как пионеры о Кагановиче  песню пели:

— мы выведем все на стальную дорогу

Победные вдаль поезда.

Они пойдут дорогою славной,

Страну приветствуя гудком.

И машинист им будет главный

Железный сталинский нарком.

Нянечки торопились встать, увидев незнакомого мужчину в кителе, и моментально узнавая в нём Сталина. Он мягким движением ладони вниз, словно говорил им: — Сидите. Он шёл в своих  кавказских сапогах без каблуков так беззвучно, что иные няни не просыпались, продолжая дремать.

Один малыш раскидался, скинул с себя одеяло, а потом озяб, свернулся калачиком. Сталин шагнул в сторону, бережно накрыл  ребёнка одеялом, подоткнул одеяло под тонкий матрас. Есть грузинское имя – Матарс. Какое созвучие.

Он ходил среди будущего страны. Среди будущих героев труда, космонавтов, учёных, мыслителей, спортсменов. Но будет ли это будущее и каким будет оно, зависело от него, от Молотова, Берия,  Жукова,  Рокоссовского, Шапошникова и Будённого, от сотен тысяч и миллионов советских людей, которые тоже не спят сегодня ночью, несут службу на боевых постах, у металлургических печей, чтоб спокойно могли спать мальчики и девочки, которые не знают и не догадываются, что вместе со словами мама, папа, бабушка, дедушка есть резкое, как взрыв, чёрное слово — смерть. И надо, чтобы они не узнали это слово, как можно  дольше, чтобы они радовались и смеялись, чтобы и у них были дети, ведь Родине люди нужны.

Он хорошо отдохнул за эти полчаса в метро, словно подключившись к энергии этих юных, чистых, невинных сердечек, стучавших в глухой ноябрьской ночи.

Напутствие Фюрера

После скоротечных, но глубоких размышлений решено было послать на задание группу в количестве пяти человек. Группа не должна быть большой, многочисленной группе труднее скрываться, чем больше людей, тем вероятней возможность обнаружения. Главой группы был назначен Зигфрид Вебер, он превосходил всех по подготовке, имел неоспоримый авторитет, и главное, умел вести себя так, кто никого не раздражал, умел поладить с каждым, и это не в ущерб жёсткой дисциплине, безоговорочному послушанию. У него был самый высокий коэффициент коммуникабельности.  Второй – помощник командира Зикмунд Ромберг. Третий — Зиглинт Топфер, Четвёртый — Заукель Норман.

-Вы как дети у доктора Гёббельса,- шутил Гиммлер, — у того они все на «х»: Хельмут, Хельга undsoweiter. (и так далее).

— Мы все дети Гитлера, – сказал Зигфрид.

-Ну, разумеется, разумеется, — поспешно согласился Гиммлер, как будто опасавшийся, что будет неправильно понят.

Лишь у пятого была иная фамилия. Радиста и шифровальщика звали Герберт Лозе.

В этот день вся группа, не сговариваясь, встала задолго до подъёма.  Почти всем не удалось сомкнуть глаз: шутка ли, сегодня предстояла встреча с самим Фюрером.  Спокойно спал один Зигфрид. Владевший приёмами аутогенной гимнастики, он мог заснуть в любое время, в любой обстановке, даже в мартеновском цехе, где обстановка не располагает ко сну. Боец должен выспаться, чтобы в момент выполнения задания ничто не отвлекало его. Но проснулся он вместе со всеми, вышел на зарядку, совершил утренний туалет( чистка зубов, умывание) позавтракал, побрился, почистился и в 9.30, когда в небольшую казарму, где обитали они, вошёл господин рейхсфюрер, они встретили его построившись.

Зигфрид доложил о готовности спецгруппы. Гиммлер принял рапорт, пошёл вдоль строя, вглядываясь в лицо каждого. Было видно, что он доволен.

-Молодцы, молодцы. На загляденье. Настоящие тевтонские рыцари. Такие громили римлян в Тевтобургском лесу, перед такими удальцами дрожал император Август в далёком Риме, и ходил по Палатину, посыпав голову пеплом. Но хватит истории, будем жить настоящим. Друзья мои, камрады, сегодня в вашей жизни великий день, о котором может только мечтать любой честный немец. Вас примет наш вождь, вождь великого немецкого народа – сам Адольф Гитлер.  Это великий, гениальный полководец и государственный деятель. Но вас не должно смущать его величие, смотрите на него как на отца, не должно быть робости, трепета, он ваш командир. Командир взыскательный, строгий, но обладающий добрым любящим сердцем. Он любит немецкий народ, любит вас, и вы любите его. На его вопросы отвечать коротко, громко, ясно, по существу. Если у кого есть какие-то просьбы, самое время изложить их. Просьб нет.

Машина остановилась у имперской канцелярии, в сопровождении Гиммлера все вошли внутрь. Они видели Гитлера уже не раз, но тогда они были в составе караула или сопровождения, а лично никогда не встречались, поэтому несмотря на речь Гиммлера, все ужасно волновались и, конечно, не заметили того великолепия внутреннего убранства, какое отмечал Гиммлер. Камердинер растворил перед ними дверь и отборная  пятёрка оказалась внутри кабинета Фюрера. В нём никого не было. Все растерянно посмотрели на Гиммлера, Как вдруг непонятно откуда появился Фюрер. Он возник незаметно и тихо, как будто посторонний человек.

— Здравствуйте,- поздоровался он. Пятёрка мигом построилась,  в один голос приветствовала Вождя:

-Heil Hitler!

Гитлер ответил, молча вскинув  правую руку, пошёл вдоль шеренги, пожимая  руки,и  испытывающее прожигая каждого взглядом.

— Как бы я хотел иметь таких сынов,- вполголоса произнёс он и убрал левым мизинцем блеснувшую слезу.

По знаку Фюрера  камердинеры внесли два подноса со стаканами горячего чая  и горой любимых пирожных Гитлера. Все сели за длинный стол, Гитлер смотрел на юношей своими лучистыми, голубыми глазами. Для начала он рассказал два коротких, но смешных анекдота времён первой мировой войны, в которых фигурировал  недотёпа русский ( Dummkopf– дурень)и бравый, находчивый немецкий фельдфебель Kluge(умный). Когда все отсмеялись, Гитлер без тени улыбки сказал:

-Дети мои,  теперь разговор о серьёзном.Я достаточно полно знаю о вашей превосходной боевой подготовке, знаю о вашей безупречной службе в моей личной охране.  Но сейчас перед вами поставлена сложная и важная задача. Вы знаете, что наша Родина подверглась тяжким испытаниям.Злобный враг на востоке хотел вероломно напасть на нас, но наш Генштаб оказался начеку и мы ударили первыми, выступив в защиту Германии и всей европейской цивилизации. Наша грядущая победа у всех честных людей на планете не вызывает сомнения. Но враг оказался неожиданно силён.  Вы знаете, что армия сильна полководцами. Такими, как (zumBeispiel – например) фельдмаршал Блюхер, как граф Мольтке — отец,наш национальный герой генерал — фельдмаршал  Гинденбург. Такой полководец есть и у Советов. Это Георгий Жуков. Как порог в русле  полноводной реки мешает её течению, так этот человек препятствует свободному продвижению наших войск, он возводит на их пути всевозможные препятствия, ловушки, волчьи ямы…Я ещё раз заявляю, что если кто-то не способен выполнить задание, откажитесь, в ваш адрес не прозвучит ни слова порицания, вы будете нести службу, как несли и получать знаки отличия…

Гитлеру не дали договорить жаркие возгласы, что ради обожаемого Фюрера они готовы на всё.

-Иного ответа я не ожидал.

Фюрер встал за столом, одёрнул китель, Все тотчас поднялись, построились в шеренгу.

-Дети мои, — строго сказал Гитлер.-  Воины! Слушай боевой приказ.

Вместе с пятёркой в строевой стойке замер Гиммлер.

— Приказываю вам в самые сжатые сроки убить советского генерала Жукова. Этого требую от вас не я, это требует Германия. Она не забудет своих героев. Всей душой желаю вам вернуться с победой, но если понадобится отдать жизнь, помните: жизнь Родины, жизнь Германии превыше всего. В будущей мировой столице Берлине будут стоять ваши статуи, как стояли они на могилах античных героев. Вашими именами будут называть своих детей поколения немцев.

Гитлер замолчал, обводя всех взглядом, затем подошёл к ним , обнял и каждого поцеловал в щёку.

• Mit Sieg,- сказал он, провожая их из кабинета.

Заброс

Перед всеми ответственными людьми срочно встала проблема: как перебросить оперативную группу в советский тыл. Это было нужно сделать абсолютно незаметно и  по возможности  бесшумно. Поэтому все традиционные методы ( парашютное десантирование, имитация разведки боем с т.п.) отпадали.  Нужно искать новое, совершенно неожиданное решение.В отделе перспективных разработок министерства люфтваффе один сотрудник сказал, что ещё до войны к ним обращался  инженер, к сожалению, он не помнит его фамилию, с проектом безмоторного  летательного аппарата. Это было то, что нужно. Сотрудника вызвал начальник отдела и сказал, что его дальнейшая карьера а, возможно, и жизнь зависят от того, как скоро он вспомнит фамилию этого инженера. Сотрудника на время освободили от его текущих обязанностей, приказав ни на что не отвлекаться и только вспоминать.  В противном случае, его отдадут доктору Менгеле, а тот сумеет, подвергнув его соответствующей обработке, как клещами, вытянуть из его памяти искомое имя. Доктор пользовался зловещей репутацией. Сотрудники зло подсмеивались над бедолагой: « Доктор Менгеле узнает, что твой  прапрадедушка энной степени занимался разграблением христианский святынь в 1204 году в Константинополе.  Другие сотрудники рылись в шкафах архива, поднимая архивные дела и кучи архивной пыли в поисках стародавних документов. Сотрудник отдела за двадцать минут до окончания назначенного ему срока в два часа ночи вспомнил фамилию.Это был Отто Лилиенталь. Его изобретение  наделало некогда  много шума, но потом оказалось забыто. В ту пору был планёрный бум, строились планёры огромные на 10 человек. Впоследствии на таких планёрах  О.Скорцени освобождал Муссолини. А Лилиенталь изобрёл одноместный планёр и назвал его «большое крыло (grosserFlugel) . Все рассчитал, вычертил и построил, Это же находка! Минимальные размеры, абсолютная бесшумность. Кто там пролетел над окопами ночью? Может, большая птица.  Темнота же – великая обманщица, где нужно спрятать тайну.

В секретном  бюро люфтваффе под опекой рейхсмаршала Геринга,страстного  охотника  до всяких воздухоплавательных новинок, в пожарном порядке по соорудили пять  « больших крыл» ( позднее аппарату дадут имя «дельтаплан» и он получит мировую известность).

В закрытой для доступа посторонних долине диверсанты осваивали аппараты, отрабатывали взлёт, посадку, несложные фигуры пилотажа. Для скрытности можно было подняться в горы, но в горах случаются сильные, непредсказуемые воздушные потоки, которые грозят гибелью пилоту. Да практические полёты будут совершаться в обычной не горной местности. И время торопило. Доблестные войска вермахта ломали, прогрызали Красноармейскую оборону, они не могли ждать.

После пяти пробных полётов пилот чувствует себя вполне уверенно. Планёр поднимает хорошо обмундированного и вооруженного  человека, плюс сто килограмм груза..

В это же время, когда диверсанты наматывали круги, набирая необходимый километраж и набираясь опыта пилотирования, преимущественно в ночное, предрассветное время, в огромном ангаре, раньше служившем убежищем для дирижабля, расстелили чудовищную по размерам  карту подмосковных окрестностей и десятки опытных, дипломированных картографов высочайшей квалификации создавали рельефную карту местности, где по данным радиоразведки, оперативным сведениям, мог предположительно  располагаться штаб Западного фронта.

Был создан набор карт двухкилометрового масштаба. Группа Зигфрида изучала эти карты. заучивала названия деревень, рек, озёр, ручьёв, чтобы, оказавшись на местности,онине чувствовали себя чужаками.

Однако вот незадача:ни один район аэрофотосъёмки не совпадал с рельефной картой. На  карте было зафиксировано одно, но аэрофотосъёмка показывала другое. Было ясно: огромные площади закрыты  авиационными ложными  масками

Над этим районом постоянно барражировали советские истребители и для того, чтобы провести аэрофотосъёмку немецкие, истребители завязывали  отвлекающие бои,чтобы самолёт с фотоаппаратом мог беспрепятственно снимать.

• Местность вокруг штаба тщательнейшим образом маскировалась, авиационные маскировочные покрывали площадь в несколько сот квадратных метров маски давали наблюдателю с самолёта совсем иную картину чем в реальности. Объекты, могущие стать ориентирами( церкви с колокольнями, крупные строения, бывшие помещичьи усадьбы и т.п., уничтожались или маскировались. Нужно было высаживаться, чтобы непосредственно на местности определиться и всё уточнить.

Долго выжидали погоду, должна быть безлунная, с легким западным ветерком, ночь.

Когда подходящая ночь наступила, была произведена демонстрация атаки в сопровождении артиллерийской стрельбы и танков. Под шумок на соседнем участке фронта группа « Крыло орла» (Adlerflugel) пересекла линию фронта. Командир роты, на участке которой происходил заброс, перед их стартом пожал каждому руку, похлопал по плечу  и пожелал камрадам удачи.

— Удачи вам, камрады, — сказал он, следя, как одна за другой вночное небо взмывали чёрные птицы.

 

Контрразведка не спит

Наркому внутренних дел СССР

Тов. Берия Л.П.

Сов. Секретно

В 2 (двух) экз.

Экз № 2.

Товарищу  Берия.

Агент Сиракузец сообщает, что в ближайшие дни готовится заброска вражеских диверсантов в районе участка Западного фронта с целью совершения террористического акта в отношении командного состава фронта.

Начальник 5 отдела  Комиссар государственной безопасности 3 ранга

П.Судоплатов.

Нарком ВД СССР

Совершенно секретно

В 3 (трёх) экз.

Экз .№ 2

Начальнику

5 отдела Судоплатову П.

Начальнику  отдела контрразведки Западного фронта

Полковнику Дедушкину – Страхову В.Н.

На основании донесения агента Сиракузец, ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Выделить 2 (два) дополнительных патрульных поста в дер. Власиха.
2. . Выделить дополнительно один автомобиль для патрулирования указанной выше деревни.
3. Всемерно усилить бдительность в охране объектов.
4. Провести дополнительную политико – воспитательную работу с личным составом.

По получении каких – либо сведений сообщать незамедлительно, в любое время суток.

Нарком Внутренних дел СССР                             Л.Берия

Schwarzadlerв действии

С самого начала им несказанно везло. Видно, удача, само небо было на их стороне.

Ночи наступили холодные, ночевать в поле невозможно, костёр разжечь нельзя, сразу крах. Им посчастливилось найти прибежище, иначе пришлось бы заживо замерзать. В избы заходить было нельзя, Кто поручится, что в открывшейся двери избы тебе не уткнётся в грудь тупое рыло советского автомата. На опушке хвойного леса, укрывалась небольшая часовенка, без крыши, с внешними следами разрушения. А на деле вся целая, плоский свод, покрывавший её, был  цел, толстые кирпичные стены, повыщербленные многочисленными осколками бомб, тоже были целы, и двери были исправны, хотя все в щелях. Посреди часовни громоздилась куча толстых двухдюймовых досок, которые могли служить топливом. В безлунные ненастные ночи агенты жгли доски и брусья в часовне, нагоняли тепло, строго экономили его. Утром залезали на чердак часовни, — оказывается, там был небольшой люк. Протиснувшись в него, они в бинокль с линзами не создающими бликов изучали окрестности, но ничего обнаружить не могли, вдали по дороге издалека проезжали машины. Грузовые, ни одной штабной, а генерал не станет ездить в обычном грузовике.

Пойти на поиски было рискованно, кругом раскинулись поля, любой человек будет сразу обнаружен. Однажды они решились, проникли в деревню Перхушково и едва унесли оттуда ноги, — по улицам безостановочно курсировали вооружённые патрули. Но, судя по всему, в этой деревне штаба фронта не было, здесь размещались его тыловые службы. Во-первых, не было ни одного здания, в котором мог бы разместиться штаб фронта, ведь он включает а себя много служб: оперативный отдел, отдел вооружения и техники, шифровальный Для этого выбирали помещение соответствующей площади  и объёма. Ничего подобного здесь не было.

Удача пришла, откуда не ждали..

Гуляя вечером возле часовни, радист Лозе встретил мальчика, разговорился с ним, а мальчики такой народ они в любую щель пролезут. Мальчик, его звали, конечно же, Ваня, сказал, что главный штаб не здесь, а в деревне Власиха, там и генералы ходят. Лозе так обрадовался, что подарил Ване звёздочку с пилотки.

Он сказал ему, что пробиваются из окружения и никак не могут выйти к своим.

За то, что Лозе узнал истинное расположение штаба, Зигфрид похвалил Лозе, а за звёздочку жестоко отругал.

— Verfluchter[41], что ты наделал?

— Да что.

— Нас предупреждали, никаких контактов с местным населением. И я вам повторял: нельзя оставлять никаких следов.

— Звёздочка – какой след? Их для Красной Армии наштамповали

Им продолжало везти. Подобравшись к Власихе, они обнаружили  замаскированный телефонный провод, две проводные нитки, красного и зелёного цвета. Лозе подключился, но кроме непрерывно текущей монотонной  мелодии ничего не услышал.Мелодия лилась и лилась непрерывно, не понижаясь и не повышаясь в тональности. Провод охранялся. Не успели они подключиться, как сюда пожаловал патруль. Хорошо, что они его увидели и успели отбежать метров на триста и залечь.  Прибежали четыре солдата с автоматами, о чём-то громко говорили у места подключения, включили мощные электрофонари, шарили их лучами по ночным кустам, полям и скрылись в непроглядной мгле.

На верхушках деревьев , на избах лежали маскировочные сети. Диверсанты проникли в деревню, но  вынуждены были спешно  убраться отсюда: по деревне курсировали, то и дело пересекаясь один с другим, обмениваясь паролями, несколько патрулей. Хорошо, что они были без собак, те мгновенно учуяли бы посторонних. А вступить в перестрелку в деревне означало верную смерть. Они чудом избежали столкновения.

Немцы выискивали пароль сети ВЧ всю войну. Но раздобыть не сумели.  Англичанам повезло, они захватил подводную лодку, на которой была машина. Экипаж не успел её уничтожить и англичане всю войну подслушивали особо секретную информацию. А с нами секретами Энигмы не поделились.

Труды и дни   полководца

Как прихотлива и изменчива военная судьба. Они с Рокоссовским вместе шли в званиях, Костя одно время даже был его командиром. И вот: он комфронта, генерал армии, а Костя генерал – лейтенант. Много, много было наломано дров. С мусором, троцкистским  отребьем честные командиры попали в лагеря: Горбатов, Берзарин . Спасибо Семёну[42] — заступился за многих, многих вызволил  из лагерей.

Машина ехала через поле, преодолевая канавы, узкие канавы, рытвины, кочки. Жукова немилосердно трясло в кабине, бросало то вправо, то влево, то на Бучина, то на дверцу.

Он возвращался от Рокоссовского в штаб. Ехал в хорошем настроении: как всегда у Кости всё в порядке, командиры  исправны, своё дело знают, солдаты молодцы, словом полный ажур, только вот, Георгий, снарядов бы подбросить не мешало . До машины долетел громкий многоголосый хохот.

-Александр Николаевич, — попросил Жуков шофёра, — останови, выйду на минутку, а то ты меня живым не довезёшь.

Бучин остановил машину. Но людей нигде не было. Хохот вылетел из траншеи. Жуков спустился в траншею. Солдаты разом замолчали, встали,Подбежал молодой лейтенантик, заикаясь, отрапортовал.

— Здравствуйте товарищи. Что делаете?

Лейтенант вместо ответа как-то скособочился,

— Виноваты, товарищ генерал армии.

— Да в чём же вы виноваты?Завтракаете?

— Обедаем, товарищ генерал.

— А может и ужинаете? На войне когда есть время, тогда и едят. Меня примете?

Котелок сыскался скоро.

-А ложку,  что я рукой есть буду.

Со всех сторон  протянулось шесть или семь ложек.Кто — то услужливо пододвинул пустой снарядный ящик.

Жуков ел сваренную в походном котелке перловую кашу, по — солдатски – картечь. Хотя ,по правде сказать, из всех каш именно эту он терпеть не мог, да ещё детскую – манную, но раз уж напросился…  Однако где же он? Генерал почувствовал, что кого -то не хватает. Поднял голову.Вот он, никуда не делся. Око государево.

Бедов стоял на бруствере траншеи, сразу за ним. Увидев, что генерал смотрит на него, спешно выдернул руки из карманов шинели. .

— Ты чего смотришь?- спросил Жуков,- Не много ли я съел? Не бойся, и тебе достанется.

— Да что вы, товарищ генерал,- смутился Бедов. — Ничего я не смотрю.Не такой уж я обжора, — добавил он под смех стоящих рядом сотрудников охраны.

— Хороша кашка, да мала чашка., — похвалил Жуков кашу,- на свежем воздухе разыгрался аппетит.

Лейтенант подхватился:

-Товарищ генерал у нас ещё есть.

Жуков улыбнулся:

-Пошутил я, Ну чего вы уливались-то?- обратился он к солдатам.-Что это такое рассказывали?  Так хохочете,что, наверное, в Берлине слышно.

Солдат — рассказчик смутился, покраснел.

— Ну давай, давай, — понукнул Жуков. -И немца бить будешь, засмущаешься?

— Да, товарищ генерал, глупости это.

— Давай, давай, а то меня в штабе ждут.

— Отпустили солдата с фронта на побывку…

И солдат рассказал байку о солдате, который встретив жену, так ей обрадовался, что на вопрос: ну ты встретил жену, а потом-то что… а потом я лыжи снял.

Солдаты опять громогласно расхохотались и смотрели на генерала..

— Это старая история, я эту байку ещё в пятнадцатом году в Галиции слышал, Я думал вы мне что- нибудь поновей расскажете. Ну, бывайте, -Жуков встал со снарядного ящика, вернул ложку. –Благодарствуйте. Конец байкам. Может что надо?

— Патронов бы нам, товарищ генерал, с патронами у нас туго.

— С патронами сейчас у всех туго. Потерпите. Экономней расходуйте. Не палите в белый свет, как в копеечку, в цель стреляйте.

Сев в машину, Жуков сказал адъютанту полковнику Варенникову:

-Приедем в штаб, напомните, надо изловчиться пару десятков цинок[43] сюда закинуть. Надо подсобить, хорошие ребята.

Ни минуты покоя, то в штабе, то в войсках. Война каждый  день показывала своё бесовское лицо, словно боялась, чтобы не забыли о ней.

Вчера он ехал через небольшой городок. Только что пролетели немецкие самолёты, с улиц ещё не развеялась  удушливая вонь толовой взрывчатки  и пахло  сухим кирпичом разбомбленных печей, У глубокой воронки( видимо, тут раньше был дом) старуха в рваной фуфайке ковырялась палкой в развалинах и что — то бормотала. Жуков давнул ногу Бучина: тормозни, и  в приоткрытую дверцу спросил:

-Бабушка, Вы что- то ищете? Вам помочь?

Проходившая по улице женщина в сером платке сказала:

-Товарищ военный, она сошла с ума, у ней тут внуки погибли. Трое сразу.

Прислушавшись, Жуков понял, что она шепчет имена:

-Петечка, Катечка, Ванюша, где вы? Петечка, Ванечка, Катюша…

Он откинулся на сиденье:

— Поехали, ей мы уже ничем не сможем помочь.

Жуков стиснул зубы, на скулах заходили крутые желваки Дети, дети. Милые, смешные, шаловливые, любимые. Мало он бывал с дочками. Служба, служба. Но где бы он ни был,  только придёт домой, как тут же услышит звук бегущих детских ног. Почувствует объятия  детских рук и голоса:» Папочка пришёл, папочка!» Сколько их гибнет невинных, чистых. Война – ужасное дело. Но чтобы не погибали дети, разорванные снарядом, раздавленные рухнувшим домом, умершие от голода, замерзшие, тоже нужна война, наша война, которая вырвет оружие из рук насильников и убийц.

Выехав за город , они стали свидетелями воздушного боя. Наш  ястребок отбивался от двух немцев. Пилот умело крутился в воздухе,  дрался весьма успешно и даже зажёг одного немца. Задымив, тот отвалил в сторону. Но второй зашёл с хвоста и полоснул очередью. Задымил и наш, но лётчик сумел выпрыгнуть с парашютом, над головой его надулся большой  белый зонт. Все,в том числе и Жуков, зааплодировали. Но немец, развернувшись, пошёл на летчика в атаку. Две огненные строчки уткнулись в  фигурку  под стропами.

Лётчик упал поблизости, Слышно было, как шмякнулось мёртвое тело о землю. Все подошли к нему. Летчик весь в крови, был очень молодой парнишка, лет 18-19, почти мальчик. Жуков приблизил  к убитому, убрал намокшую кровью прядь волос со лба, поправил синюю петлицу.

-Вырыть могилу,- приказал он и указал рукой на место повыше и посуше..

Охрана быстровырыла могилу, тело завернули в парашют.

— Бедов, командуйте.

-Оружие к бою!

Тело опустили в могилу. Генерал стал по стойке смирно, сказал отрывисто:

-Вечная слава герою! – вскинул ладонь к козырьку фуражки.

Грянул  залп, другой, третий.

Затем комфронта погрозил кулаком  в сторону улетевшего самолёта, выругался:

-Сволочь худая. По безоружному стрелять. Ну, погоди, гадина, доберёмся мы до вас. Доберёмся. Дайте срок. Заплачете кровавыми слезами. Отольются кошке мышкины слёзки.

Забот было много, все не перечесть.Развивать оборону в глубину, создать вторые эшелоны и резервы Фронта, чтобы можно было ими маневрировать для укрепления уязвимых участков обороны. Необходимо было организовать наземную и воздушную разведку и твердое управление войсками; наладить материально – техническое обеспечение войск. А главное – развернуть партийно – политическую работу, поддержать моральное состояние воинов, укрепить их веру в свои силы…

В тылу войск  первого эшелона Западного фронта проводились большие сапёрно – инженерные работы по развитию обороны в глубину, строились противотанковые заграждения на всех танкоопасных направлениях. На основные направления подтягивались резервы фронта.

Тем временем на угрожаемых участках строилась глубоко эшелонированная противотанковая оборона, создавались противотанковые опорные пункты и противотанковые районы. По указанию ГОКО , Ставки войска пополнялись личным составом, вооружением, боеприпасами, имуществом связи, инженерными и материально – техническими средствами…

Работники умственного труда, интеллигенты, в армии не служившие, никогда тяжёлым производительным трудом не работавшиеЛюбят позубоскалить, посмеяться над тупым военным сословием. Но надо кому-то уметь укротить злобную вражескую силу, чтоб никто не смел убивать детей, чтобы любители зубоскалить могли невозбранно увлекаться этим.

В Берлине

Фёдор фон Бок родился в семье прусского генерала, с детства мечтал о военной карьере, в 18 лет окончил кадетский корпус, участник Первой мировой войны, Польской, Французской кампаний, принимал парад у Триумфальной арки в Париже, с 1940г. генерал- фельдмаршал.

Хотя он не одобрял намерение Гитлера напасть на Советский Союз, но, получив назначение командовать группой армий[44] «Центр», взялся за дело с присущими ему старанием и ответственностью. Он сумел осуществить окружение советских войск во время Смоленского сражения, под Вязьмой, при этом в плену оказались   сотни тысяч красноармейцев. Именно ему Гитлер поручил проведение операции «Тайфун» имевшей целью разгромить советские войска и до наступления зимы взять Москву.

По донесениям полевых командиров Бок понимал, что Красная армия уже совсем не та.После растерянности и хаоса первых недель войны у ней появилось упорство, стойкость, во главе встал другой командир, все прежние приёмы не действовали, не удавалось создать новые окружения(котлы), поток военнопленных иссяк. Чувствовалось более грамотное, осмысленное управление войсками, ими руководила более уверенная, грамотная рука.

Бок доложил об этом Гитлеру. Мечты  Гитлера о том, что  после войны  через самые красивые местав России будут проложены несколько автострад,всюду вырастут немецкие города и фермы.. Москвы и Ленинграда, конечно, не будет в помине, пусть русские гниют в своём примитивном, растительном существовании подальше от великих автострад. Для них излишне образование, как и обеспечение социальных нужд. Эти мечты пошатнулись.

Немецкие солдаты дрались храбро, отважно, но русские держались стойко.Об их непреодолимую стойкость, как волны о скалу, разбиваются в бесплодных атаках лучшие его  подразделения. Хуже того, наблюдаются проявления паники. На последнем совещании один командир дивизии заявил:

— Фюрер – это не люди.

— Звери,- подыграл ему Гитлер.

— Хуже зверей, они бросаются под наши танки. Они выбирают смерть, чтоб не дать нам продвинуться хотя бы на шаг. Это не страх перед НКВД, перед политруком, они так любят свою Родину…

— Довольно,- злобно оборвал его Гитлер,-Нам не нужны здесь политкомиссары. Вы ошиблись адресом.

Прочитав доклад фон Бока, в котором тот делал вывод, что на Восточном фронте, в операции «Тайфун»  наступил кризис, враг оказался неожиданное упорен, каждый метр приходится прогрызать с боем, скорее всего, вскоре придётся перейти к обороне, Гитлер приказал вызвать к нему Гиммлера.

У Гиммлера в этот момент находился Отто Скорцени.  Гиммлер любил этого  человека, его манеру поведения, небрежный , всегда с доброй усмешкой разговор, хорошую нестеснительность, впрочем, не выходящую за рамки приличий. Скорцени  обладал сверхреакцией, ему бы позавидовали многие спортсмены- боксёры. Он всегда опережал противника и гордился тем , что он может то, на что не способны другие.

Скорцени повествовал о своих похождениях в Югославии, как  однажды обезоружил , взял в плен, связал и вёл за собой по горной тропе пятерых сербских партизан

— Один? Пятерых!!-, восторженно закатил глаза Гиммлер.

— Пустяки, — с самодовольным циничным хохотком говорил Скорцени. -Посмотрели бы вы на них, как покорно, словно овечки они шли за мной. Жизнь их в буквальном смысле была в моих руках, справа был стометровый обрыв в пропасть. Достаточно было одного моего лёгкого движения руки и они, завопив, полетели бы в ад. О, то был бы славный концерт.

Хозяин кабинета и  его собеседник, захохотали.

— А однажды,- Скорцени налил рюмку  французского столетней выдержки коньяка ( хозяин сам не пил, но потчевал гостя). Но здесь в разговор вмешался адъютант Гитлера…

Гитлер принял Гиммлера с радушной улыбкой. Гитлер, когда он хотел этого, мог быть обаятельным и обходительным.

— Здравствуй, дорогой Генрих, давненько я тебя не видел.

Не далее как вчера они были на заводе, где им демонстрировали  новейшую  авиапушку, подумал Гиммлер, но раз Фюрер говорит, что давно не виделись, значит, так тому и быть

-Вы знаете, мой Фюрер, дела, дела. В ожидании новостей от экспедиции из Тибета….

-А у нас радость,- за непринуждённым тоном, скрывая озабоченность, сказал Гитлер.

— Да. Какая же?- так же легко откликнулся Гиммлер.

— Наш передовой разъезд мотоциклистов сегодня прорвался в Химки.Если взять Берлин, это примерно чуть подальше Шпандау.Башни Кремля оттуда видны без бинокля.

-Поздравляю, мой Фюрер.Отлично! Великолепно!.

-Да,- как бы между делом, задал Гитлер главный вопрос. — Как там наши ребята ?

— Мой Фюрер, — грустно начал Гиммлер,- задание оказалось необычайно трудным, но Вы человек открытый прямой-Гиммлер извинил себя за эту маленькую, но необходимую лесть,-и я говорю Вам правду, как она ни горька.- Гиммлер видел, как на его словах лицо Фюрера темнело и правая бровь начала непроизвольно подёргиваться – грозный знак,- огромная удача, что им удалось обнаружить штаб врага, но штаб так сильно укреплён и окружён такой беспрецендентно мощно охраной, что для выполнения Вашего задания сил явно недостаточно, тут нужен по меньшей мере, полк..

-Полк,- фыркнул Гитлер, =-  фельдмаршал Бок пишет, что может быть дело решит последний батальон, А Вы толкуете о каком- что полке. Я не ожидал этого от Вас, Генрих.

— Но наши витязи, берсерки[45],- проглотив упрёк,продолжал Гиммлер, — не падают духом, они готовы ждать, и когда подвернётся подходящий момент…

-Я не могу ждать, — оборвал Гмиммлера Гитлер.-Наряду с хорошими, мне с фронта приходят плохие, отвратительные новости. Я пока умолчу о них, чтобы не волновать Вас и германский народ, но они таковы, — Гитлер с забившимся сердцем схватился за край стола, но перед Гиммлером не дал себе воли,- а они таковы, что мои юные герои должны выполнить приказ Родины во чтобы это ни стало. Пусть идут напролом, убивают всех, кото станет не их пути, Напомните им «Песню».

Гитлер вышел из-за стола, поднял вверх руку и громко, мерно продекламировал:

-Чтоб с честью сын покинул родной страны предел,

Отец доспехом ратным снабдить его велел.

Он ни кольчуг блестящих, не шлемов, ни щитов

Не пожалел для Зигфрида и для его бойцов.

 

Все в прочных звонких шлемах, при каждом новый щит.

Они являли взору великолепный вид.

Мир не знавал им равных – столь дорогой наряд

Носил любой, что Зигфридом в Бургундию был взят.

 

До самых шпор свисало мечей их остриё.

Большого веса было у каждого копьё.

У Зигфрида же – ровно в две пяди толщиной,

Легко броню распарывал конец его стальной…

— И так далее.

Зигфрид сделал это один, а здесь горстка храбрецов может уничтожить Фафнира.[46]Передайте это им.

Гиммлер подумал, что в фюрере пропал неплохой декламатор и, может быть, даже актёр. Дикция безупречна,  шепелявость,  картавость,  носовой призвук – эти пороки чтецкого голоса отсутствуют, а звучность, такого услышат на любом стадионе.

— Слушаюсь, мой Фюрер, — салютуя, сказал Гиммлер, покидая кабинет.

 

Решение наркома

 

Народному комиссару

Внутренних дел СССР

Берия Л.П.

Совершенно секретно

3 (три) экземпляра

Экз № 1

Тов. БЕРИЯ

Согласно Вашим указаниям произведена соответствующая работа по усилению наблюдения на указанных Вами участках Западного фронта. За истекший период службами ВНОС[47]не зафиксировано ни одного пролёта воздухоплавательного аппарата (самолёт, дирижабль) противника.

Начальник СМЕРШ Запфронта                полк.Страхов-Дедушкин

Лаврентий Павлович , зажав в кулаке ленточку бумаги с текстом шифровки, встал из-за стола в своём кабинете на Лубянке, прошелся вдоль большого кабинета туда, обратно, подошёл к окну. Обычно многолюдные улицы были почти пустынны. Через площадь шёл патруль, два солдата с карабинами за спиной.Прошествовал расчёт аэростата, сопровождая длинный толстый, как сосиска, из прочного прорезиненного брезента пузырь. Надёжный закордонный агент утверждает, что группа террористов уже пересекла границу и орудует в тылу фронта.

Нарком отщипнул от грозди винограда в вазе на столе несколько ягод винограда, звонком на столе вызвал адъютанта:

— Пригласите ко мне товарища Фукса, — сказал он, услышав в микрофоне на столе голос адъютанта.

 

 

 

                              Бытовые мелочи

После разговора с мальчиком и обнаружения секретного провода стало ясно, что оставаться в часовне бессмысленно. Надо искать другое прибежище, ближе к объекту. И убежище нашли.Буря уронила  росшую посередине поля высокую мачтовую сосну. Её корневище было видно издалека как  торчащие в небо щупальцы огромного доисторического животного.

После падения сосны образовалась большая яма, в которой поместились все они впятером. Не комфортно, но терпимо. Что поделать?Alaguerrecommealaguerre.  (На войне как на войне), как говорят господа французы. Или по — нашему:kleineng, abergemutlich[48]. Сшили из плащпалаток широкоформатное полотнище, завешивающее вход в их берлогу.

Переезд в берлогу повлёк за собой  колоссальную удачу. Они были свидетелями: выехали три , абсолютно одинаковые легковые машины. Они разъехались в трёх направлениях. В однойиз них несомненно был тот, кто им нужен. Но в какой? И у них не было достойного оружия. Собираясь в экспедицию, они вооружились лишь автоматами МП – 40.Никто не удосужился взять снайперскую винтовку с отличным цейссовским прицелом и прицельной дальностью три километра. У Лозе , правда, был пехотный карабин «Маузер», но он не решал дела.

С Берлином связь поддерживалась по радио.  В их рацию был вмонтирован специально разработанный уплотнитель, который сжимал десятиминутный текст до такой степени, что тот выстреливался в эфир  за одну сотую долю секунды. Запеленговать его было невозможно.Кто услышит писк одинокой чайки в бушующем океане радиоволн. В своём очередном послании Зигфрид передавал, что они неожиданно приблизились к объекту и просил срочно переслать им пристрелянную снайперскую винтовку.

На новом месте плохо спалось , засыпали далеко за полночь. Поэтому перед сном все пускались в воспоминания. Но странно, воспоминания всех начинались с подросткового возраста, как будто все родились подростками. Никто не вспоминал отца с матерью. Сейчас война, родители могли погибнуть. Но ведь не у всех. Зигфрид ни с кем не поделился своим наблюдением.

Задумываться об этом было некогда. Дни уходили на то,чтобы попытаться найти какую- то крохотную щёлочку, лазейку в линии караулов охранявших штаб фронта.

Перед очередным выходом на наблюдательный пункт случилось небольшое происшествие. Они пили  сваренный на походной спиртовке утренний кофе, как  обычно  малоразговорчивый  радист Лозе вдруг сказал:

-Камрады, какой мне сегодня сон приснился, умора. Будто я живу в России.В деревне. Иду по улице, коровы, свиньи, собаки, люди. Что — то говорят, а я ни черта не понимаю..

-Если б мы были дома, — сказал Топфер,-  я бы подумал, что вчера перед сном ты хорошо угостился шнапсом.Мне так ничего не снится.

— Это тебе твоя родная фрисландская деревня приснилась.

— Да, да,- саркастически усмехнулся Лозе.- А  на волостной управе развевается красный флаг со звездой.

-Ты что , цветные сны видишь, так ты псих, тебе к врачу надо.

-А какие они могут быть.Сон это отражение действительности. А действительность ведь цветная.Хотя после войны я не премину воспользоваться твоим советом.

— А самое смешное, что заиграла гармошка и я принялся плясать . Да так , что все рты поразевали.

-Это  однозначно свидетельствует о том,- сказал тугодум Норман, увлекавшийся теософией, учением о метемпсихозе и прочей мурой, -что в одном из твоих бывших рождений ты был балтийским славянином, откуда у тебя эти деревенские замашки. Язык тела наиболее консервативен…

— Норман оседлал своего конька, не даст спать.

-Напротив, под его россказни легче заснуть.

Все засмеялись и, действительно, вскоре все захрапели.

Разговор оборвался , наутро никто  не вспоминал о нём, но Зигфрид помнил о нём..

Какие- то туманные видения, странные воспоминания, неведомые звуки, запахи чудились ему.

 

 

Накануне                        

Общий рисунок немецкого замысла Жуков разгадал. Вооружённый опытом войны, несмотря на сложную обстановку, он уверенно докладывал Кремлю: Минска, Смоленска и Вязьмы больше не будет! Значит, особое внимание укреплению флангов!

На последнем этапе оборонительного сражения  Жуков не спал одиннадцать суток, будучи в чрезвычайно  нервном напряжении…

Необходимо собрать совокупно великое множество докладов, донесений разведки, текст многочисленных шифровок, всё обобщить, составить в уме целостную картину , постараться вникнуть, проникнуть в логику действий противника, и всё это в кратчайшее время, ведь враг не ждёт, и после этого предпринимать свои действия ( а враг отвечает на них) и помнить, что никто (ничто) не стоит на месте, всё меняется и надо успевать действовать в меняющейся обстановке и стараться самому менять обстановку в выгодную для себя сторону.

Враг перебрасывает силы тайно, твоя задача вскрыть это, чтобы  не ударить по пустому месту

Накапливать силы, но показывать их меньше, чем их имеется в наличии

Враг перегруппировал танковый корпус на 200 километров, но оставил на рации корпусного радиста. У каждого радиста свой почерк, чтобы все думали, что корпус стоит, где стоял, хотя на самом деле он  уже далеко отсюда.

Сотни фактов, донесений, рапортов, сводок, самоличных наблюдений, разговоров скапливались в мозгу, происходила напряжённая таинственная мозговая работа, и первые намётки, предчувствия оформлялись, вырастали в уверенную картину, в убеждение, становилось ясно: враг исчерпал себя, коммуникации его нарушены, поддерживаются последними усилиями, подкреплений из Европы не будет, наступал тот момент, когда нужен стремительный удар, и враг не выдержит, дрогнет и побежит. Важно почуять этот момент и ударить не раньше и не позже, в самый раз. Немецкие генералы далеко не дураки, есть и у них светлые головы, способные почувствовать то же, что чувствуешь ты.

Он смотрел на карту, и она оживала. Прочерченная штабным чертёжником линия фронта виделась не красной жилкой, а как будто наливалась кровью, восставала непрерывной чередой вырытых солдатскими руками траншей, ходов сообщений, красные флажки то тут, то там видевшиеся на карте, открывались  штабными блиндажами армий, корпусов, дивизий и полков, он воочию видел лица генералов, полковников, многих из которых он знал лично, ему открывались таившиеся под землёй душные блиндажи медсанбатов, пропахшие мукой и страданиями, с ранеными и выздоравливающими солдатами, он обонял запах топившихся полевых кухонь, видел солдатские русские, славянские лица. Лица уроженцев кавказских республик, ребят из Средней Азии ( большей частью казахов), Фронт как живой организм, готовый к смертному бою, но мечтавший, конечно же, о жизни. Вставал, оживал перед суровым взглядом полководца.  Лицо душевного Рокоссовского, отважного Доватора[49] , стойкого Панфилова[50], упорного Катукова[51] отважного хитрована Белова[52], обстоятельного, вдумчивого Ефремова[53]. Много, много близких, знакомых,  несосчитанных солдатских лиц восставало  перед ним.   Представал перед ним  и другой фронт, что лежал за нейтральной полосой, но не было в нём ни знакомых, ни родных лиц, если свой фронт был живым, то тот фронт представлялся окутанный чёрной, непроглядной злобной  дымкой, Он не видел ни траншей, ни человеческих лиц. Тот фронт был похож на неотвязный, чёрный, гнетущий сон, который помрачает сознание, сжимает грудь. От него не уйти, не убежать, его нужно прогнать, стереть, чтобы он не омрачал  светлый горизонт жизни…

Жуков встряхнул головой, прогоняя мрачное видение. Да, завтра доклад Верховному,  буду добиваться начала наступления, перетерпеть нельзя.

Немцы выдохлись, атакуют из последнего. Он чувствует. Ведь искусство военное недаром называют искусством, а в искусстве без чутья — никуда, и донесения разведки, допросы  «языков» и многое другое говорит о том, что  враг существенно ослаб, немцы атакуют не с той яростью, нажимом. Близится тот момент, когда надо собрать, что есть и ударить. Для нас это зима как зима, и синоптики говорят, что это среднегодовые показатели, а им невмоготу. Вот тут и дать им по зубам. И дать хорошенько. Нужен момент, как говорил поэт Некрасов: недотерпеть — пропасть и перетерпеть — пропасть.

Всем тяжело, всем невмоготу, и кое- кто не выдерживает. По его приказу  расстреляли командира дивизии  А.Герасимова и комиссара Г.Шабалова. Боевые командиры. Воюют с самого начала, хорошо себя зарекомендовали. И вот те на: Герасимов отдаёт приказ об отходе с занимаемых рубежей. И враг взял Рузу без боя, без единственного выстрела.. Как человек ломается? До поры до времени стоит как скала, однако враг бьёт, бьёт, бьёт, и в скале появляются трещинки. Так бы представил себе ситуацию писатель. А ты не писатель, на тебе ответственность. И на них ответственность. Но не устояли. Сейчас у нас нет  преимущества ни  во времени, ни в территории. Надо людей встряхнуть. Слова не помогают. Тогда крайние меры. Он строго поговорил и с Костей  и с Иваном Васильевичем Панфиловым, чтобы и у них – не дай Бог — трещинки не возникли.  Железные они люди, но оказывается, и железо устаёт. Есть такое понятие в металлургии — усталость металла. Это ему Сталин сказал. Всё-то он знает. А что прикажете с ними делать, если слов, русского языка не понимают?Надо показать всем: сейчас одинаковый спрос   с рядового и с генерала. Расчёт один — жизнью.

 

Помощь свыше

В этот раз в поездку взяли свой отечественный «газик». В нём нет тех удобств, или как говорят буржуи, комфорта, но уж пройдёт всюду как танк. И даже, где танк из- за своей тяжести не пройдёт, он пролезет, прокарабкается.

Они наведались в одну дивизию, в другую, обстановка на месте соответствовала утренним донесениям, а то некоторые командиры дивизий напускали туману, надеясь выморщить хоть какое нибудь подкрепление. А какое подкрепление, когда чуть не каждый взвод на счету. На все просьбы Верховный отвечает, резервов нет, ждём, обходитесь сами, изыскивайте резервы на местах. Пока никому нельзя было знать, даже и Жукову, что, оглашая пустынные таёжные просторы Средней Азии и Сибири гулкими гудками, сюда в центр России,  заправляясь на скорую руку на станциях углём и водой, спешили эшелоны с войсками. Шахты Донбасса, захваченные врагом, выпали из списка стратегических резервов, машинист из Вологды В.И. Болонин оборудовал топку паровоза для топки её дровами…

Как пелось в строевой песне:

На страх врагам,

На выручку друзьям.

Газик объехал громадную лужищу, аккуратно крался по обочине твёрдой дороги и вдруг, предательски скользнув,нырнул в крутой кювет. Раздался громкий, похожий на выстрел, хлопок.

Бучин[54]  выпрыгнул из машины сошёл в кювет, его окружили бойцы охраны .

— Шина пропорота, товарищ генерал армии. Сейчас заменю её, и поедем.

— Это надолго?

— Не, минут за двадцать управлюсь. Ребята из охраны в случае чего помогут.

-Эх, Бучин, Бучин, — покачал головой, подошедший Бедов,- что же ты? А мне тебя рекомендовали, хвалили.

Бучин глянул снизу на Бедова посылающим взглядом, но вслух сказал,- Да ничего, бывает. Война всё — таки.

— Вы работайте Александр Николаевич, я пешком пройдусь, разомну косточки,- Жуков вышел из машины и, заложив руки за спину, не торопливо пошёл по холму наверх.

— И они тебе не ребята, ишь друзей нашёл, а сотрудники. -услышал  он позади назидающий, долбящий голос Бедова. Жуков покачал головой: вот человек, неймётся ему, всех учит..

Он шёл по крутому склону, подпираясь выломанной берёзовой веткой, увязая в липкой, не дающей идти, останавливавшей глине. Мыслями своими он был целиком на фронте, что будет завтра, у нас резервы в Сибири, а он перебрасывает дивизии из Франции, сколько их у него там? Положение трудное, тяжёлое, почти безвыходное, но безвыходных положений не бывает. Надо думать, думать, искать. Он остановился, расстегнул шинель, из внутреннего потайного кармана кителя вынул партбилет. В середине алой книжицы глянули на него знакомые лики Богородицы и Иисуса. Бумажная иконка — благословение матери, когда он на высшие кавалерийские курсы уезжал.  И Костя с ним тогда учился. «Заступница усердная, Мати Господа вышнего..»- всплыли в памяти с детства запечатлевшиеся строки.

Александр Васильевич Суворов умнейший был человек, а в церкви на клиросе пел. Он же говорил: «Бог нас водит, Он наш генерал». Михаил Илларионович перед бородинским сражением распорядился икону Божией Матери Казанскую принести.

У Саши Василевского отец вообще целый поп.

Да что там,  сам товарищ Сталин на попа учился. Но недоучился. Так что нам от попов да от церкви никуда не деться. Без Бога ни до порога, не нами сказано.

 

Он ступил на вершину холма и обмер. Высоко в небе, там, где внизу раскинулась Москва, на громадном, плоском и монолитном как гранитная плита облаке  стояла толпа людей, не меньше полка в развёрнутом строю. Но как они стоят, и не падают, не проваливаются? Внезапно, вместе с проходившим изумлением  полководец светлой крылатой мыслью понял, что перед ним святые.  Да, вот Николай Чудотворец, его на Руси знает каждый, этот с копьём рядом с ним, должно быть ,архангел Михаил, эти двое с мечами не иначе Александр Невский и Дмитрий Донской,  на коне это Георгий, а тот сгорбленный  , с котомкой за спиной не иначе Серафим Саровский, эти  Борис и Глеб, они в их церкви сельской были изображены. Где-то здесь и Сергий Радонежский, мать ходила иногда к Троице молиться. Они стоят на страже Москвы просверкнула в  душе догадка…

Сзади, натужно ворча мотором, на холм забиралась машина.

— Товарищ генерал армии.-  голос Бучина вернул его на землю,- всё готово , даже меньше двадцати минут, шестнадцать с половиной, я нарочно засекал.

Жуков сел на своё место. Всё виденное им мгновение назад было настолько явственно,  ощутимо реально, что он чуть не спросил у Бучина и Бедова не видели ли они чего- нибудь в небе. НоБучин подумает, что он переутомился, несколько ночей не спав, а Бедов поймёт своим специфическим образом.

-Быстро ты управился,- похвалил он Бучина,- Благодарность тебе от командования.

-Служу Советскому Союзу,- по-уставному  ответил шофёр..

-Тогда с Богом вперёд.

 

В Кремле вечером он сделал исчерпывающий доклад Сталину, общий вывод такой: положение накалённое, очень тревожное, его можно сравнить с натянутой струной, вот-вот она лопнет, порвётся. Тянуть нельзя, надо наступать.

— Скажите , товарищ Жуков,-  спросил Сталин, прохаживаясь ко коровой дорожке кабинета,- я то здесь в кабинете, то в Кунцеве, закис, по правде сказать, людей простых почти на вижу. А что в народе говорят?

«В каком народе?»-  подумал Жуков, потому что он никогда не видел в Кремле простого рядового солдата или женщину — труженицу, а перед ним вдруг ожила недавняя картина: сплочённый ратный строй на облаке, архангел с копьём и длинными золотистыми  волосами, шевелящиеся под ветром прапорцы на остриях копий, великие князья с обнаженными мечами…Сказать об этом Сталину? Но как он   воспримет его слова: если как семинарист , то может оценить как чудо , а  если взглянет с партийной колокольни, то не исключено что отделается шутливым:   в поповщину, коммунист Жуков, ударился?

-В народе настроение  не сдавать Москву,- сказал он, — это наша,- Жуков кашлянул,- святыня, Я так полагаю.

Сталин, не спускавший с генерала глаз во время чрезмерно затянувшейся паузы, погладил кончиком мундштука когда-то чёрные,  а ныне с нитками седины, пожелтевшие снизу от курения трубки усы.

— Правильно полагаете, товарищ Жуков. Святыня. Много мы перемудрили, переусердствовали в вопросе борьбы с попами, слова какие забыли. А слова  хорошие, нужные. Без которых не жить. Надо подумать об этом. Вы свободны. Завтра встретимся в Генштабе, обсудим Ваши предложения, мысли Бориса Михайловича  и товарища Василевского. Силы прибывают .

 

Посланец из Москвы

Новость о прибытии из Москвы личного уполномоченного Берия  облетела весь штаб со скоростью степного пожара, хотя внешне ничего не изменилось: по-прежнему жужжали аппараты связи ВЧ, воперативном отделе склонились над своими чертёжными столами чертежники, ходили генералы и офицеры, любители курить выбегали  на крыльцо, комфронта не терпел табачного дома, исключение делалось для А.М. Василевского, но и тот не усердствовал.  А посланец был действительно очень важным, потому что, согласившись принять его на десять минут, Георгий Константинович разговаривал с ним двадцать одну минуту.

— Желаю успеха, Готлиб Августович,- слышал дежурный офицер слова комфронта, когда он провожал бериевца из кабинета. – Понадобится помощь, обращайтесь. Все будут предупреждены, Вас примут в любой момент.

Готлиб Августович Фукс, прибывший в двадцатые годы в Москву по линии Коминтерна, был уникальной личностью. Работник полицейско — розыскной, следовательской профессии в 8 -м поколении. Его прапрапрапра ит.д. дедушка служил в полиции и не хваталой держимордой уличной полиции, а оперативным работником, следователем. Его гены хранили память о поколениях усердных умных, дисциплинированных, проницательных служителей закона.

Допросы он вёл без крика,действуя только логикой, благодаря прекрасной памяти он помнил все недомолвки, оговорки подследственного и играл на этом. Тогда не существовало детектора лжи, но Готлиб Фукс, казалось, чувствовал, как ускоряется пульс, потеют ладони, когда допрашиваемый, юлит, уходит от прямого ответа.

Он допрашивал Тухачевского, Блюхера, Егорова, и они,сатанея от злобы на этого тихого, занудного,но въедливого тихоню, буквально залезавшего им в душу, признавались в своих преступлениях, хотя отлично понимали, какова будет расплата.

Внешностью своей Фукс[55] оправдывал свою фамилию — небольшого роста, хлипкого сложения, рыжеватый, с мягкими вьющимися волосами,длинноносый, с покатым лбом, он и впрямь смахивал на лису.[56] Про людей с такой наружностью обычно говорят: так себе, ни рыба, ни мясо. Однако за дело он взялся круто. Затребовал себе подробную карту местности, расстелил её на полу и с лупой исползал всю сверху донизу. Опросил всех сотрудников охраны Жукова, часовых из состава патрулей.

За три дня до приезда Фукса сотрудник охраны Анатолий Бобров проходил по улице. Хотя большая часть народа была из Власихи отселена, несколько семей осталось. Мальчишки играли на улице. Анатолий заметил у них звёздочку с пилотки. Звёздочка была старого образца, каких уже не носили: с изображением плуга. Бобров спросил, где он взял её? Дяденька солдат дал. Какой со-                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          лдат     ? Проходил какой-то за деревней.

Фукс взял звёздочку, долго рассматривал её через лупу, даже зачем-то понюхал. Затем сказал, что он должен поговорить с мальчиком. Отправляясь к нему, он взял на пищеблоке горсть кускового сахара.

Вечером, в узком кругу доверенных лиц он сказал спокойным, бесстрастным голосом:

-Они здесь.

С этого мгновения всё завертелось в бешеном темпе. Первым делом Готлиб Августович направился к комфронта. У Жукова проходило очередное совещание командиров корпусов и дивизий. Услышав, кто его спрашивает, комфронта объявил перерыв на 15 минут и принял Фукса. Готлиб Августович сказал, что положение крайне тревожное. Ему нужен взвод солдат и один розыскник с собакой.

Жуков вызвал Соколовского[57], приказал выделить требуемое, сроком  на сутки.

 

                                                 Последняя схватка

В это утро Зигфрид проснулся задолго до рассвета. Можно бы ещё поспать, но сон не шёл. Они уже несколько дней тут, а результат, по сути дела, нулевой. Да штаб они нашли, вроде бы успех, но до объекта покушения они так же далеки, как и месяц, и два, и три назад. Надо что-то придумать, предпринять. Но что? Если решиться на прорыв, на налёт, подкрасться к деревне и ринуться наобум, на удачу.  Но ведь и среди русских есть лихие парни. Попытка отчаянного штурма обречена на провал. Можно спокойно, без излишнего шума всем застрелиться прямо здесь. Итог тот же. Они даже не доберутся до кабинета этого Жукова. Их всех положат до того, как они ворвутся в штаб. А если и ворвутся, они же не знают, куда им бежать. У них нет даже приблизительного плана дома, где в нём коридоры, лестницы. Можно бы устроить заваруху со стрельбой в одном углу села и воспользоваться суматохой.  Но для этого их слишком мало.

Зигфрид отогнул край  плащ- палатки, завешивавший вход. Кажется, светлеет. И вместе со струёй утреннего

«Но что это? «- он не поверил своим глазам.На краю поля, почти на линии низкого горизонта разворачивалась пехотная цепь, и он услышал собачий лай.

-Aufstehen! Alarm! Feinde! (Подъём! Тревога! Враги!) ,- кричал Зигфрид , расталкивая спавших предутренним сладким сном друзей.

Они вставали , вооружались, в тесной берлоге только мешая друг другу. Морозного воздуха в их берлогу занесло  струю тёплого воздуха, напомнившего , как ни странно, о весне.

Природа любит выкидывать такие шутки.

Лозе рвал в клочки шифровальный блокнот, уродовал длинной отвёрткой рацию.

-Выходим, ложимся в цепь, открываем прицельный огонь. Остановим их и отрываемся, чтобы укрыться в лесу,- командовал Зигфрид.

Но в цепи русских был снайпер. Всем оторваться до леса  не удалось.Зигфрид в бинокль обнаружил местоположение снайпера. Он был в середине цепи. Один выстрел, и с ним покончено. Зигфрид  отличался сверхметкой стрельбой, и на приз рейхсмаршала Геринга, где собирались лучшие стрелки Германии, всегда занимал первые места, как в обычной, так и скоростной стрельбе, когда за пять секунд нужно было обнаружить и поразить пять целей.Рейхсмаршал был так восхищён его стрельбой, что прибежал из-за столика жюри и поцеловал его в губы.От рейхсмаршала противно воняло какими-то лекарствами.

Русский снайпер был ликвидирован, но их осталось только трое. Однако цепь красных, встретив вооружённый отпор, залегла и не продвигалась дальше.

-Forwerts! ( Вперёд!) – крикнул Зигфрид и рванулся к спасительному лесу.

Он близко, но на пути вырос непонятно откуда взявшийся, забежавший вперёд советский солдат.

Первое мгновение они молча смотрели друг на друга. . Анатолий Бобров даже опустил руки, опешив: он где-то видел этого человека, до того было знакомо его лицо. Но крепкий удар в челюсть, чуть не посадивший его на корточки, сказал ему, что он сильно заблуждается. Он пружинисто вскочил на ноги, уклонился от кулака, летевшего ему в переносицу, кулак просвистел мимо, а он встретил супротивника  мощным тычком в солнечное сплетение и, судя по всему, вмочил ему удачно, он пошатнулся, отшагнул назад, но тут же бросился вперёд.

Они били, не жалея один другого, справа и слева, руками и ногами, но как-то Толя сбил с него  шапку, жёлтые, не рыжие, а именно цвета спелой ржи, волосы осветили взгляд. Это было потрясающе. Он готов был поклясться, что видел когда-то эти волосы. «Друг»- рвался из горла крик, но «друг» подсечкой, как ударом топора, чуть не срубил его. Эти  нелепые блики полувоспоминаний, вспыхивавшие в памяти, были неуместны , они невольно  разжижали концентрацию  внимания, он на доли секунды опаздывал уйти от удара, ослабить блоком удар, и когда немец провёл маваши и чуть не вынёс ногой его челюсть, Толя  сверхфеноменальным уклоном, избежал его , выстрелив кулаком в промежность. Толя бросился на врага, который вцепился в ему горло, давил на него, в глазах потемнело, он чуть не задохнулся, но  вырвался, перехватил руку врага, отдирая её от горла. Противник сопротивлялся, он рванул рукав, рука оголилась по локоть, Но рука была не белой, кожа на ней была вишнёво – лилового цвета. Во всём мире только у одного человека была такая рука.

-Сандро! — в предсмертном изумлении выкрикнул он, и в этот же миг кинжал из крупповской стали поразил его под левую лопатку.

 

САНДРО!

Зигфрид отшатнулся от поверженного врага.

САНДРО!

Как  мрачной осенней ночью разразится над миром гроза, как  разорвёт она белой ослепительной  километровой искрой – пламенем под сводом небес, и осветит города и сёла, посёлки и глухие заброшенные деревушки, и высветит всё от глубоких запертых на тысячи замков подвалы, до самых крохотных, в которых веками копится пыль чуланов; как скатится с обрывистого берега в заповедный угрюмый пруд нежданный глыба – валун, и расплещутся берега его и, достигнув  дна возмутит все его глубины и поднимутся со дна, заклубятся утонувшие древние  видения, призраки минувших эпох; как проснётся в чреве задремавшего  вулкана и угнетённая, жаждавшая темные глухие века могучая подземная сила проснётся и устремится  наружу, на волю.

Так слово САНДРО поколебало и возмутило все глубины души Зигфрида

Из заповедных погребов памяти не хлынули, ринулись толпы воспоминаний: река, плот не ней, купающиеся дети, скачущий жеребец, советский офицер, упражняющийся с гирями, он же крутящий на турнике «солнце», мяукающий кот, едущая лестница эскалатора, люди, сплошь говорящие на русском языке

Детское прозвище из игры отперло засовы наложенные на душу врагом, убрало препоны, мешавшие ей жить, он снова стал самим собой.

В человеческой памяти есть такие сокровенные глубины, такие таинственные места, что недоступны никаким лекарствам и внушениям. Человек может помнить даже то, чему не был воочию плотским свидетелем, Господь создал человека духовным существом, а духу нет преград во времени, он всевластен  , безграничен и вездесущ. Потому напрасны все попытки создать искусственный разум. У машины, у механизма нет прошлого.  В голове Зигфрида- Саши от потрясения вызванного убийством друга словно в чудо- проекторе раскручивалась лента его жизни, отматывалась в обратном порядке.

Лето, жаркий день, он идёт по базарной площади, вдруг кто –то грубо хапает его за руку, втаскивает во двор, на лице у него оказывается сырая тряпка, источающая сладковатую тошнотворную вонь. Потом провал. А  что было до этого?.

Как вода в половодье его переполнили переживания, он вспомнил Лиду, отца, мать, Зину. Потом провал, старая жизнь оборвалась, началась новая.  Они украли у него жизнь, советскую жизнь, исковеркали, заставили убивать советских людей,  разве он имеет право жить, когда он стал врагом народа. Его послали убить Жукова, а  могли бы натравить, послать убить Сталина, и он бы пошёл, убить самого родного человека советских людей.  Он стал бы предателем, Иудой. Нет, я не должен жить, как я посмотрю в глаза отцу, если приведётся встретиться с ним

Лозе и Норман  успели скрыться в лесу.Странно, но я думаю о них, как о близких мне людях, ведь сколько лет прожито вместе.

Подбегают преследователи. Я вижу их лица. Собака рвётся с поводка. Нет, я живым не дамся.

Зигфрид ( Сандро) выхватил маузер, подарок преподавателя огневой подготовки, Краузе, приложил его к сердцу…

 

Народному комиссару

Внутренних дел СССР

Берия Л.П.

Совершенно секретно

2 (два) экземпляра

Экз № 1

Тов. БЕРИЯ

Рапорт.

По прибытии командированного Вами тов.  ФУКСА  Г.А., благодаря его высококвалифицированной помощи, нам удалось напасть на след террористов. Их деятельность пресечена. Наши потери: 4 бойца убиты, 2 ранено. Потери террористов: 2 убиты, один застрелился. Пока прибыл комендантский взвод охраны, двум диверсантам удалось скрыться. Преследование по горячим следам с помощью розыскных собак успеха не имело. Поиски продолжаются.

В застрелившемся  немецком террористе, командир 145 отдельной дивизии генерал Зуев, прибывший для доклада к командующему фронтом, опознал своего сына Александра, несколько лет тому назад без вести пропавшего в г.Лида.

начальник особого отдела Западного

фронта генерал- майор Дедушкин — Страхов.

 

Так завершилась история с покушением на Г.К. Жукова.

Так завершилась история двух друзей, выступивших в роли героев средневековых преданий.

5 декабря в день Сталинской Конституции началось контрнаступление советских войск под Москвой..

Вот что пишет о нём современный нам историк:

«Таким образом, в декабре 1941года под Москвой произошло знаменательное событие. Впервые в Великой Отечественной войне войска Красной Армии остановили, а затем нанесли крупное поражение германской армии, дотоле считавшей себя непобедимой. Они отбросили противника от Москвы на 100- 250 километров, сняли непосредственную угрозу советской столице и Московскому промышленному району в целом. Особую значимость этой победе придаёт то, что она была достигнута при невыгодном для наступления соотношении сил и средств.

Успех был бесспорным и чрезвычайно важным. Под Москвой немцы не только впервые утратили стратегическую инициативу и познали горечь жестокого поражения, но, и это главное, именно здесь они проиграли свою «молниеносную войну» против Советского Союза.»

 

ИСТОЧНИКИ

Безыменский Укрощение «Тайфуна»

Бучин 170000 километров.  Фронтовой шофёр ГКЖ

Военная энциклопедия  различные тома

Гитлер фотоальбом издательство АКТ

Горьков Государственный комитет обороны постановляет

Дашичев Банкротство стратегии германского фашизма

Дятлева Искусство третьего рейха

Жуков Воспоминания и размышления

Жуков фотоальбомы ( 3различных издания9/)

Жукова М.Г. книга об отце

Залесский Империя Сталина

Залесский Вожди и военачальники третьего рейха

Краснов Неизвестный Жуков

Мухин Крестовый поход на Восток, По повестке и по призыву

Дж Пиа Звания в третьем рейхе

Пруссаков Гитлер без лжи и мифов

Родина, журнал, 2000, № 4 о манёврах

Энциклопедия третьего рейха  1996, 2005

Яковлев   Жуков в серии ЖЗЛ

 

 1.Дыбенко Павел Ефимович (1889 – 1938)советский военный деятель, командарм 2-го ранга,участник Октябрьской революции, с 1928г. командовал рядом военных округов, расстрелян.

[2] Леваневский  Сигизмунд Александрович (1902 – 1937) советский лётчик, Герой Советского Союза, участник спасения  экспедиции на пароходе «Челюскин», погиб при выполнении ответственного задания.

[3] Ляпидевский Анатолий Васильевич (1908 – 1983), советский военный деятель, Герой Советского Союза, участник спасения экспедиции на пароходе «Челюскин», в ВОВ директор авиационного завода.

[4] Ворошилов Климент Ефремович (1881 – 1968) советский государственный и военный деятель, Маршал СССР,Герой Советского Союза Герой  Соц. Труда, в гражданскую войну командовал рядом армий и фронтов, нарком обороны (1934 – 1940) , член Политбюро ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР

[5] Седякин  Александр Игнатьевич(1893 – 1938) советский военный деятель, командарм 2 –го ранга ,участник Гражданской войны, командовал пехотным полком, бригадой,  армией, округом, был начальник ПВО РККА, расстрелян.

[6] Шапошников Борис Михайлович ( 1882 – 1945) советский военный деятель, маршал Сов. Союза, зам. наркома обороны, в 1937 -40 и в 1941 – 43гг. начальник Генштаба.

[7] Раттенхубер  Ханс (1897 — 1960 –немецкий военный деятель, группенфюрер СС,  начальник личной                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           охраны Гитлера

[8] Гаврила Принцип (1894 – 1918) — террорист, застреливший австрийского  эрцгерцога Фердинанда, что послужило началом 1-й мировой войны.

[9] Уборевич Иероним Петрович ( 1896 – 1937) советский  военный деятель, командарм 1 ранга, участник 1-й мировой войны, советско – польской, гражданской войны, командующий рядом военных округов, автор трудов по вопросам стратегии и оперативного искусства, расстрелян.

[10] Шпеер Альберт немецкий государственный деятель (1905 – 1981)

[11] Вексиллум – боевое знамя римского легиона.

[12] Палудаментум – богато расшитый плащ римского полководца

[13] Гюнше Отто (1912 – 2003) камердинер, личный адъютант Гитлера, штурмбаннфюрер СС.

[14]VolkiscberBeobacbter (Народный наблюдатель) —  официоз 3-го Рейха.

[15] Сила через радость – финансировавшееся государством благотворительное общество в  Гитлеровской  Германии

[16]  Рунге Ханс (  чемпион Олимпийских игр 1936 г. в тяжёлом весе

[17] Валленштейн Альбрехт ( 1583 – 1634) немецкий полководец, убит в результате заговора своими офицерами.

[18] Острота ( франц.)

[19]Untersturmfuhrer– воинское звание в СС. В пехоте соответствовало лейтенанту.

[20] Ганфштенгль Эрнст Франц (1887 -1970) политический деятель, американский журналист, входил в ближайшее окружение Гитлера, иностранный пресс-секретарь НСДАП, имел прозвище Путци, мемуарист.

[21] Сеченов Иван Михайлович (1829 – 1905) – русский учёный – физиолог, почётный член СПБ  АН, Создатель физиологической школы., показал, что в основе психических явлений лежат физиологические  процессы.

[22] Мечников  Илья Ильич ( 1845 – 1916) – русский – учёный, биолог и патолог, один из основоположников сравнительной патологии, создатель научной школы, Нобелевский лауреат (1908).

[23] Павлов Иван  Петрович(1849 – 1936) – русский учёный, физиолог, академик СПБ АН, , создатель учения о высшей нервной деятельности, крупнейшей физиологической школы, Нобелевский лауреат ( 1904).

[24] Введенский Николай Евгеньевич (1851 – 1922)                                                                                                                                                                                                                                                                      — русский учёный – физиолог, окончил С.-Петербургский университет, работал в лабораториях Германии, Австрии, Швейцарии, профессор.  Почётный председатель Парижского конгресса медицины.

[25] Тухачевский Михаил Николаевич             (1893 – 1937) советский военный деятель, маршал СССР. Участник первой мировой, гражданской, советско – польской их войн, в последней потерпел поражение,, зам. наркома обороны, возглавил антисталинский заговор, расстрелян.

[26] Примаков  Виталий Маркович (1897 1937)  советский военный деятель, комкор, участник Гражданской войны, зам. командующего Лен. ВО, расстрелян.

[27][27] Корк  Август Иванович (1887 – 1937) советский военный деятель частник Гражданской войны, командовал рядом округов, начальник академии им. М. Фрунзе, расстрелян.

[28] Рокоссовский Константин Константинович (1896 – 1968) советский полководец, дважды Герой Советского Союза, во время ВОВ командовал фронтами, командовал парадом Победы.

ч[29] Горбатов Александр Васильевич(1891 – 1973) советский полководец, Герой Советского Союза во время ВОВ командовал армиями.

[30] Берзарин Николай Эрастович (1904 – 1945) советский полководец, генерал- полковник, в период ВОВ командовал армиями, первый советский комендант Берлина

[31] Дата нападения имеет всё-таки второстепенное значение. Французскому Генштабы была известна точная дата. Ну и что, помогло это французам? В войне действуют иные факторы, чем дата начала войны.

[32] Гальдер Франц                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           (1884 – 1972) немецкий военачальник, генерал – полковник в 1938 – 43 начальник Генштаба Сухопутных войск.

[33] Кейтель Вильгельм Бодуин (1882 – 1946) немецкий военачальник, генерал – фельдмаршал, начальник верховного командования вермахта, повешен по приговору Нюрнбергского трибунала.

[34] Государственный комитет Обороны (ГОКО) коллегиальный орган управления СССР во время ВОВ. В него входили: И.В. Сталин, Л.П. Берия, Н.А. Булганин, К.Е. Ворошилов, Н.А. Вознесенский,  Л.М. Каганович, В.М. Молотов, Г.М. Маленков, А.И. Микоян,

[35] Власик Николай Сидорович (1896 -1967) советский военный деятель, генерал – лейтенант, многолетний начальник охраны И.В.Сталина.

[36] Артемьев Павел Артемьев (1897 – 1979) советский военачальник, генерал – полковник, в ВОВ командующий Московским военным округом.

[37] Слова великого Стефана Цвейга.

[38] Высокочастотная связь —   вид телефонной, не поддающийся расшифровке, связи. С её помощью Верховный Главнокомандующий  имел связь с войсками.

[39] Гитлер вспоминает места крупных окружений советских войск в начальный период Великой Отечественной войны.

[40]Bibelhusar- библейский гусар. (солд. жарг.) прозвище священников в немецкой армии

[41] Проклятый (нем.)

40 Жуков имеет в виду С.К. Тимошенко неоднократно ходатайствовавшему перед Сталиным за репрессивных военачальников

[43] Цинка – название железной коробки, в которой хранились винтовочные и пулемётные патроны, каждая вмещала до тысячи штук.

[44] Группа армий в вермахте соответствовала советскому оперативно – стратегическому объединению – фронт.

[45] Берсеркерк – в древнегемвнской мифологии неистовый               неустрашимый воин один бросавшийся в бой на толпу врагов и побеждавший.

[46] Фафнир – сказочный дракон из Песни о Нибелунгах, убитый в поединке Зигфридом.

[47] ВНОС – служба, осуществлявшая наблюдение и контроль за воздушной фронтовой обстановкой.

[48] Немецкая поговорка соответствующая русской: в тесноте да не в обиде.

[49] Доватор Лев Михайлович (1903 – 1941) – советский военачальник, генерал-майор, Герой Советского Союза, командир кавалерийского корпуса, погиб в бою под Москвой.

[50] Панфилов Иван Васильевич ( 1892- 1941) – советский военачальник, генерал – майор, Герой Советского Союза, командир дивизии, погиб в бою под Москвой..

[51] Катуков Михаил Ефимович ( 1900 – 1976) – советский военачальник маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза, участник битвы под Москвой.

[52] Белов Павел Алексеевич (1897 -1967)  советский военачальник, генерал – полковник, Герой Советского Союза, в битве под Москвой командовал кавалерийским корпусом.

[53] Ефремов Михаил Григорьевич (1897 – 1942) советский военачальник, генерал – лейтенант, в битве под Москвой командовал армией, погиб в бою.

[54] Бучин Александр Николаевич (    шофёр Г.К. Жукова на войне, оставил ценные воспоминания.

[55]Fuchs– лиса (нем.)

 

[57] Соколовский Василий Данилович (1897 – 1968) советский военный деятель, Маршал Советского Союза Герой советского Союза осенью 1942 г нач. штаба Западного фронта.

Вспоминая писателя Василия Ивановича Белова, начинаешь думать о целой, минувшей уже эпохе, о творчестве, о смысле человеческой жизни, о людях, которые его окружали… Мы с родителями ходили на спектакли, поставленные по его пьесам, на полках магазинов стояли его книги, по его рассказам были сняты художественные фильмы. В общем, Василий Белов был небожитель, живой классик, о встрече с которым я и мечтать не смел.

Познакомился я с ним в далеком 1979 году на областном семинаре молодых авторов, одним из руководителей которого был Василий Иванович. Через несколько дней в вологодской областной газете «Красный Север» вышла его небольшая статья об итогах семинара с добрыми напутственными словами в мой адрес. На всю оставшуюся жизнь я сохранил в душе к Василию Ивановичу огромное чувство благодарности за эту небольшую заметку, которая стала для меня своеобразной путевкой в жизнь.

В писательской организации, как и среди тех, кого считали ее резервом, были люди разных поколений. Однако нравственным и профессиональным эталоном, я думаю, для большинства, как бы сказали психологи, неформальным лидером всегда оставался В.И. Белов. В его натуре была чистота помыслов, искренность порыва, незамутненность мысли. Я уж не говорю об его огромном признании, как писателя, в стране. Считалось, что последнее слово за ним, здесь на него всегда ориентировались. Но вот что главное: Белов это понимал, и свое мнение не выпячивал, подавал его мягко, исподволь.

***

Как-то Василий Иванович мне позвонил:

-Слушай, Олег, ты ведь переводчиком работал. Мне много пишут из-за границы. Попереводи, пожалуйста, письма, я тебе твои труды оплачу.

-С удовольствием, Василий Иванович. Только бесплатно. И пожалуйста, тему насчет гонораров больше не поднимайте.

Белов спорить не стал. С тех пор и стали мы общаться — и по переводам, и еще по газетным делам (я был главным редактором областной крестьянской газеты «Эхо земли», а Белов всегда поддерживал аграрников).

Запомнился один характерный эпизод. Перевел Василию Ивановичу (вслух, с листа) письмо от белого фермера из Южно-Африканской Республики. Тот писал, что сейчас в этой стране кое-где установился апартеид наоборот, то есть негры притесняют белых. Фермер вместе с сыном бежал с насиженных мест и теперь остался не у дел. У него есть приличное состояние, и он хотел бы вложить его в России. Ну а так как Василий Белов — известный крестьянский писатель, а он больше никого в России не знает, то обращается именно к нему за советом, как тут можно вложиться в аграрный или другой бизнес. Кроме того, фермер приглашал и самого Белова при желании поучаствовать в его делах.

-Вот что, Олег, никакой бизнес мне не нужен, сам понимаешь. Помоги человеку, подскажи. Действуй от моего имени, я тебе полностью доверяю.

Я с южноафриканским фермером пообщался, передал, что говорю с ним по поручению знаменитого писателя, рассказал об экономической ситуации в Вологодской области. Он даже позвонил мне на домашний телефон. Правда, обосновываться в России фермер все же передумал. Видимо, пришел к выводу, что наша суровая и непонятная страна не для него. Обо всем этом я и рассказал Василий Ивановичу.

Однажды я зашел к Белову с младшей дочкой Мариной, которой было тогда лет шесть. Девочка была непоседливая и очень активная, не зря покойный дед Иван прозвал внучку Вождем Краснокожих (по рассказу О. Генри). Вот и сейчас, пока мы разговаривали, Марина сновала по комнатам большой квартиры, изучая картины и необычные предметы интерьера. Василий Иванович с добродушием и снисхождением смотрел на неугомонного ребенка. Поговорил с ней, поспрашивал, кем она хочет стать. А потом, когда мы ушли, Марина мне говорит: «Мне нужен такой дедушка! Почему у меня нет такого дедушки?..» В общем, Василий Иванович ей очень понравился. А ведь чтоб понравиться ребенку, надо обладать особыми душевными качествами. Ребенка не проведешь, он сразу почувствует фальшь…

В средине постперестроечного безвременья по линии ЮНЕСКО в Вологодскую писательскую организацию поступило письмо, в котором предлагалось направить перспективного молодого писателя на международную встречу литераторов в Париже. Естественно, гарантировалось комфортное проживание, бесплатный стол и прочее. Требовались две рекомендации. Василий Иванович сказал: — Я тебе рекомендацию, конечно, напишу. Но сам реши, нужна ли она тебе. Как бы я тебе не навредил. Белов ведь не однозначно воспринимается. Время теперь другое. Для тех, кто страну кромсает, для наших заклятых друзей на западе я — как красная тряпка для быка. Кого им надо, какая их цель, кого они среди наших ищут — это еще вопрос!

— Василий Иванович, если вы для них как красная тряпка, так зачем мне-то такой симпозиум! — ответил я. – Но все-таки давайте для интереса посмотрим на их реакцию.

Василий Иванович написал мне краткую рекомендацию. Вторую написал секретарь писательской организации Александр Алексеевич Грязев и направил их адресату.

Реакция на рекомендации Белова и Грязева по линии ЮНЕСКО оказалась отрицательной – пришел вежливый отказ. Так что Василий Иванович оказался прав: очевидно, западные кураторы подыскивали хорошо управляемый персонаж с «новым мы’шлением» (по Горбачеву), который бы целовал взасос новый мировой порядок, возникший «за счет России, и на обломках России».

***

Василий Белов отнюдь не принадлежал к тому слою творческой интеллигенции, благодаря которой во многом и стали возможными центробежные процессы в государстве и профанация вековых истин, на которых оно держалось тысячелетие.  Еще после публикации пророческого романа «Все впереди» (который произвел на меня серьезное впечатление) не все стало гладко в его творческой биографии. Кой-кто понял, что это отнюдь не тот умильный «писатель-деревенщик», который льет слезы над умирающей лубковой деревней, и в качестве которого его однобоко стремились представить в столицах. Ему ставили препоны, откровенно хамила критика. Он кратко и с довольно равнодушным, отстраненным сожалением посетовал мне на это. А я помню попавший мне в руки солидный энциклопедический том-справочник с лаконичными биографиями известных писателей и деятелей искусств, изданный в Москве. Там стояли ни о чем не говорящие фамилии.  Смотрю — артистка Белохвостикова. А Белова — нет!  Вот так легким росчерком пера эти политические подголоски решали, кто что-то значит для России, а кто нет.

Да, в 90-е не печатали ни его, ни Распутина, ни других писателей-патриотов. Фронтовик Юрий Бондарев отказался от ельцинской медальки и швырнул: «От предателя я наград не приму!» Понятен был жест человека, проливавшего кровь за страну, которую сдали без боя. И долгие годы читатели вынуждены были изучать творчество выдающегося русского советского писателя, участника Великой Отечественной войны, орденоносца по старым советским изданиям. Зато Виктор Астафьев двумя руками поддержал продажный и позорный ельцинский режим, и был удостоен такими благами, которые не снились ни одному писателю за всю историю советской литературы. Ельцин выделил ему из госбюджета на издание сочинений многие миллиарды рублей — случай беспрецедентный! Каким быдлом изображен в них русский народ — как говорится, идите и увидите. Астафьев — едва ли не единственный этнический русский среди литераторов, одобривших кровавый указ Ельцина о расстреле Дома Советов и требовавших закрытия патриотических изданий (обращение «Писатели требуют от правительства решительных действий», «Известия», 5.10.1993 г.).

О прошлых эпохах потомки смогут более всего судить именно по свидетельствам очевидцев и современников, а это волею судеб чаще всего писатели. Возьмем Солженицына, крупнейшего фальсификатора эпохи. Что он больше сделал для Родины — пользы или вреда — ответ на этот вопрос у меня не вызывает каких-либо сомнений. Помните: «Можно обманывать часть народа, но нельзя все время обманывать весь народ!»  Поэтому от честности писателя зависит и образ нашего времени, то, каким увидят его потомки. Что касается В.И.Белова, на мой взгляд, он обладал высшей степенью человеческой порядочности, и именно это качество позволит потомкам верить его произведениям.

Я часто встречал Василия Ивановича на городских улицах с клюшечкой.  В начале 2000-х (точно не помню, в каком году), 1 января часов в восемь утра подхожу к перекрестку улиц Герцена и Яшина (я там живу). Ослепительно белый пушистый снег вокруг, погода мягкая. На улицах — никого, ни людей, ни машин. Василий Иванович довольно быстро идет со своей клюшечкой по Герцена в сторону льнокомбината. Поздравили друг друга с Новым годом.

-Василий Иванович, вы так далеко ушли от дома! — говорю (здоровье у него было уже неважное).

-Ничего, дойду, моцион мне полезен!

Я так много встречал на улицах родного города близких мне людей, это, видимо, на уровне подсознания определяло какой-то внутренний жизненный ритм. И иногда эти люди пропадали. Навсегда. И тогда ритм ломался, и что-то становилось не так. Наступала пустота, и ее трудно было заполнить…

***

В своей небольшой статье я обошел, казалось бы, главное — литературные труды В.И.Белова. Но об этом много написано и будет еще написано. Меня попросили поделиться личными воспоминаниями об этом замечательном человеке.  Вот таким мне запомнился один из крупнейших русских писателей ХХ века, государственник и патриот России, мой старший товарищ по цеху, хороший русский человек с открытой и широкой душой, наш земляк, вологжанин Василий Иванович Белов.

 

Полная версия очерка опубликована на сайте: kprf35.com

В ноябре 1982 года хоронили Брежнева. Выбрали место возле Мавзолея, стали опускать гроб и с грохотом уронили его в могилу. Народ вздрогнул: «Нехороший знак!» и не ошибся – страна за сорок лет испытала множество потрясений: перестройку, контрреволюцию 1991 года и попытку реставрации 1993-го, череду межнациональных конфликтов, две Чеченские войны, многолетний террор, наконец, катастрофу на Украине. Незалеченная рана 1991-го продолжает кровоточить…

Отметивший в 1982 году 50-летие Василий Белов находился на творческой вершине. Мировое признание, Государственная премия СССР, ордена… Читатели и критики приняли «Кануны», «Лад», писатель стал при жизни классиком. Но после покорения Эвереста начинается спуск, тяжелый и коварный… Он совпал с трагическими десятилетиями рубежа веков. Как и большинство литераторов того времени, Белов был вынужден в основном заниматься не литературой, а политикой, общественной деятельностью, публицистикой. Был писателем, а стал спасателем, – недаром Союз писателей России называют Союзом спасателей. Белов, вместе с единомышленниками, боролся с преступными планами повернуть северные реки вспять – и победил! А вот справиться с предательством «элит» не смог. Впрочем, нам было суждено пройти этот скорбный путь… После неизбежного осознания великого греха – отступления от веры, после покаяния и искупления, – если не всеми, то большинством осознается сейчас необходимость преображения России. В том же 1982 году критик Михаил Лобанов напишет: «Ничто в общественной, народной жизни не возникает случайно, само собою, а подготавливается предшествующими обстоятельствами, всем ходом событий» (5).

В 1983 году выдающийся русский критик Юрий Иванович Селезнев опубликовал свою последнюю книгу. Посвящена она была творческой судьбе Василия Белова: «…если мы хотим знать свою землю, свой народ, мы должны знать и своих писателей, тех, в чьем творчестве живет память этой земли, ее правда, ее вера в эту землю и ее народ. И если мы действительно хотим знать свою Родину, сегодня нам для этого уже не обойтись без Белова, без его слова о родной земле. Потому что земля Белова — это и вся русская земля» (14). Не будет преувеличением сказать, что труд этот оказался пророческим, рассказавшим о будущей судьбе России. Ключевые слова в нем: Родина, долг, народ, традиция, вера, трагедия, правда, подвиг, спасение, возрождение, бессмертие – являются зеркальным отражением христианской истории и практики. До сих пор не нашлось критика, способного подняться до подобных обобщений. И до сих пор это издание – лучшая книга о творчестве В.И. Белова.

Проза писателя всегда вызывала споры. А.И. Овчаренко в главе «Художественный мир Василия Белова» своей фундаментальной книги «Большая литература» (1985 г.) полемизировал с критиками, с плохо скрываемым раздражением писавшими не только о крестьянстве, но и о русском народе вообще (А. Бочаров, В. Гусев и др.).

Но настоящая схватка случилась чуть позже, после выхода романа «Все впереди». Об этом подробно напишет Василий Оботуров в статье «Тревога и надежда. Роман Василия Белова «Все впереди» и его критики» (1987 г.): «…такого оголтелого, бесцеремонно бездоказательного шельмования (понятно, сопровождающегося фарисейски сочувствующими оговорками) мне в критической практике за последние двадцать пять лет встречать не приходилось (7). Особенно «постарались» В. Лакшин и П. Ульяшов: «Прежний Белов узнаваем в новом романе прежде всего по необходимой точности и выразительности языка. Буду это утверждать, хотя В. Лакшин и П. Ульяшов дружно уверяют в обратном. «Да им ли это написано? Не другое ли беспечное и слабое перо…»,— изумляется В. Лакшин, иллюстрируя свое мнение цитатами из текста. Верно, можно найти в романе и другие «образцы» подобного рода, но их не так уж много: критику нелегко дался поиск «блох», иначе не стал бы он с иронией цитировать «плац (?) Пигаль» из несобственно прямой речи (от имени профессора),— ведь тремя строчками выше в тексте встречается нормальное «площадь Пигаль»,— не против ли себя оборачивается вопрошаюшая ирония Лакшина? «Сочной речью (следа которой, нет и в помине во «Все впереди»)» восхищается Ульяшов в «Привычном деле», «Канунах», «Ладе»… Оставьте, не поняли вы эстетической сущности языка Белова и в этих произведениях! Не «сермяжная» колоритность, не диалектизмы составляют главную определяющую особенность языка писателя Василия Белова. Подобные качества есть и в прозе Б. Можаева, В. Маслова, В. Личутина и у других хороших писателей, присущи они в какой-то мере даже бесчисленным эпигонам. Исключительный лаконизм, стилистическая гибкость, в одной-двух фразах выявляющая множество оттенков, извлекающая дополнительные смысловые значения из самой связи слов и фраз,— вот эстетические особенности языка и стиля В. Белова. Сказывается школа Ивана Бунина — непревзойденного стилиста; и в новом произведении плотность языка такова, что приличествовала бы не только роману, но и рассказу. Ни подробных описаний обстановки, ни развернутых внутренних монологов персонажей не позволяет себе, за редчайшими исключениями, В. Белов в романе «Все впереди» — точно так же, как в «Привычном деле» или «Канунах». Его художественная манера остается неизменной, но что же делать, если язык современного интеллигента беднее речи мужика-колхозника? Это разве что еще один повод говорить о дурном влиянии массовой культуры, но, полагаю, никому не надо объяснять взаимосвязь категорий формы и содержания? Писатель обязан пользоваться языком той среды, которую он изображает, иначе мы были бы вправе обвинять его в художественном несоответствии, в разладе формы и содержания» (7). Откликнулся Василий Оботуров и на «Год великого перелома» в статье 1989 года «Глум, или кое-что об устоях сталинизма, о русском национальном характере и критиках «левых» и правых» (8), а также на «Час шестый» (статья 2003 года «Заложники. Завершая скорбную летопись» (9)), в заключительных строках которой Оботуров даст оценку не только прошлому, но и настоящему: «Итак, найдутся ли те, кто почувствует в себе смелость и силу, чтобы вековые «закладные» были ликвидированы? Тогда народ снова обрел бы себя, а Россия надежно утвердила свое достоинство в мире и былую мощь, никем не оспоримую, но мирную и созидательную. Этого ждут истинные хозяева России, у кого прочны национальные корни» (9).

Были и разочарования: заметка В. Бондаренко «Горькая любовь» (1989 г.) – сугубо «перестроечная», критикующая «застой» и почти полностью состоящая из риторических вопросов: «Может быть, это неизбежно и даже необходимо? Иначе мы бы оставались со своим общинным взглядом на одном и том же «примитивном, домотканом» уровне?
И может, правы разрушители вчерашние, сегодняшние и будущие, прокладывающие себе путь через развалины крестьянского бытия прямиком к зияющим вершинам безудержного прогресса технологической цивилизации?
Может быть, органическая сущность человека с его природным укладом пришла в противоречие с «техноцентрическим» развитием мира?
Может быть, устойчивость крестьянской цивилизации в России служила главным препятствием на пути к мировому прогрессу?» (1), а еще статья С.П. Залыгина 1991 года «Рассказ и рассказчик. О творчестве Василия Белова», – пример рассуждений «ни о чем», в которых, перефразируя Чехова, «мыслям тесно, а словам просторно»: «И хотя здесь — известное ограничение, тем не менее «сельская» литература все равно оказалась литературой очень памятливой, а сосредоточенность на определенном историческом периоде, пожалуй, даже способствует укреплению этой памятливости, способствует ее точности и значимости, так как сам по себе этот период охватывает все те проблемы, которые писатель ставит, а по мере своих сил и объясняет (2).

Мало кто обратил внимание на вышедшую в 1995 году книгу Александра Романова «Искры памяти», в которой есть глава о творчестве В. Белова. Поэт А. Романов в ней выступил как удивительный, необычный, «лирический» критик, знавший писателя лично: «Я всегда поражался его безошибочному предчувствию событий и знанию того, что следует делать завтра, послезавтра и т. д. В глубине его зоркой сущности не истрачивается запас уже заранее обдуманных решений. Пусть не сразу и не всем очевидна бывает правота его позиции, но подтверждение ее всякий раз непременно наступает в жизни и обескураживает даже крупных людей» (13).

В первых десятилетиях ХХ1 века «вечное» идеологическое противостояние продолжилось. Николай Крижановский в статье «Русский витязь Василий Белов» (2009 г.) отметил, что писатель ведет бой с носителями «идеи глобального эгоизма», либеральной антирусской интеллигенцией: «Белов показал самый распространенный тип интеллигента-космополита, сыгравший решающую роль в начинавшейся в 1985 году разрушительной перестройке. Нетрудно узнать в Брише, а также его двойниках (академике, журналисте и прочих) А. Чубайса, Е. Гайдара, Г. Бурбулиса, В. Познера и им подобных застрельщиков разрушения России» (4). Капитолина Кокшенева творчество Белова рассматривает так же во всемирном контексте (статья 2012 года «Восставший»): «Естество вавилонской цивилизации иное, чем любит писатель, – естество называется глобализм и мировые общечеловеческие ценности, которые суть новое кольцо на теле старого змея – мировой революции соблазна» (3).

Серия статей Юрия Павлова: «СМИ о смерти Василия Белова» (2013 г.) (10), «Белов, человек и художник…» (Александр Солженицын о творчестве Василия Белова) (2015 г.) (11), «Привычное дело» В. Белова в критике разных лет» (2017 г.) (12) и др. – одна из самых значительных. Разборы так называемых критических «произведений» русскоязычных авторов отмечены подлинным профессионализмом. Досконально зная тексты, Юрий Павлов бьет противников их же «оружием», демонстрируя их фактические ошибки, предвзятость, плохо скрываемую, а то и открытую ненависть к «русскому ладу». Ю. Павлов ведет борьбу с либеральным сознанием, насильно внедряемым властью на протяжении даже не десятилетий, а веков.

Важной работой последних лет стало литературоведческое исследование Л.Г. Яцкевич «Крестьянская смеховая культура в произведениях В.И. Белова» (языческие и христианские традиции) (2019 г.), в ней Яцкевич подчеркнула теперь уже положительную вековую связь творчества В. Белова с народной и литературной традицией: «Писатель Василий Иванович Белов является наследником поэтики древнерусской литературы в новых культурно-исторических условиях. Как и в произведениях древнерусской литературы, для которой характерно взаимопроникновение фольклорной и книжной словесности, в творчестве В.И. Белова также наблюдается тесное взаимодействие  книжного и фольклорного начал» (15).

В своей книге о Белове Юрий Селезнев предсказал: «Литература как художественно воплощенное мироотношение сегодня, как никогда прежде, все более становится и полем и оружием современной борьбы идей, которая определяется, как мы знаем, противостоянием социалистической и капиталистической систем, противоборством национально-освободительных, патриотических движений расизму, неоколониализму, космополитическому империализму. В конечном счете — борьбой двух мироотношений: созидательно-творческого с хищнически-паразитическим, воинствующе потребительским. Мироотношение, художественно убедительно воплощенное в творчестве Белова, безусловно, имеет самое прямое отношение к современной всемирно-исторической борьбе идей и в этом плане уже сегодня заключает в себе мировую общечеловеческую значимость» (14). Теоретические баталии «перестроечных» лет переросли в битвы экономические, в которых русские люди, не обладавшие властью и собственностью, были обречены. Теперь же противостояние перешло в прямое военное столкновение с мировыми силами зла и с их вдохновителем, врагом рода человеческого. Час России пробил.

Литература:

1. Бондаренко В. Горькая любовь / В. Бондаренко // За тремя волоками: повести. Рассказы. Очерки / В. Белов. – М., 1989. – С. 3 – 12.

2. Залыгин С. П. Рассказ и рассказчик: о творчестве Василия Белова / С. П. Залыгин // Собрание сочинений: в 6 т. – М., 1991. – Т. 6: Рассказы, 1981–1989; Литературно–критические статьи. – C. 401 – 415.

3. Кокшенева К. Восставший / К. Кокшенева; [предисл. и послесл. авт.] // Вологодский ЛАД. – Вологда, 2012. – № 1 (25). – С. 3–11: фот. – (Уроки Белова).

4. Крижановский Н. Русский витязь Василий Белов – URL: https://webkamerton.ru/2009/12/russkij-vityaz-vasilij-belov

5. Лобанов М. Мужество таланта [Фрагменты из статьи, напечатанной в журнале «Октябрь», 1982, № 10.] Цит. по: «Кануны» с разных точек зрения. – М.: Советский писатель, 1991.

6. Овчаренко А. И. Художественный мир Василия Белова / А. И. Овчаренко // Большая литература: основ. тенденции развития сов. худож. прозы, 1945–1985 гг.: шестидесятые годы / А. И. Овчаренко. – М., 1985. – С. 226 – 254.

7. Оботуров В. Тревога и надежда. Роман Василия Белова «Все впереди» и его критики // Вологда литературная за 25 лет. – Архангельск, 1988. – С. 158 – 184.

8. Оботуров В. Глум, или кое-что об устоях сталинизма, о русском национальном характере и критиках «левых» и правых. Роман «Год великого перелома». – Вологда, 2003. – С. 26 – 46.

9. Оботуров В. Заложники. Завершая скорбную летопись. О романе «Час шестый». – Вологда, 2003. – С. 47 – 52.

10. Павлов Ю. СМИ о смерти Василия Белова // Наш современник. – 2013. – № 3. – С. 270 – 275.

11. Павлов Ю.М. «Белов, человек и художник…» (Александр Солженицын о творчестве Василия Белова) // Литературная Вологда-2015: альманах вологод. писателей. – Вологда, 2015. – С. 397 – 420.

12. Павлов Ю. «Привычное дело» В. Белова в критике разных лет // Беловский сборник. — Вып. 3 / Союз писателей России; Администрация г. Вологды: Вологодский гос. университет. – Вологда, 2017. – С. 10 – 14.

13. Романов А. А. Искры памяти / А. А. Романов. – Вологда, 1995.

14. Селезнев Ю. И. Василий Белов: Раздумья о творческой судьбе писателя. — М.: Сов. Россия, 1983.

15. Яцкевич Л.Г. Крестьянская смеховая культура в произведениях В.И. Белова (языческие и христианские традиции) // Яцкевич Л.Г. Православное слово в творчестве вологодских писателей. – Вологда, 2009. – С. 206 – 223.

2022 г, май

Родная Кубань. – 2022. — № 3. – С. 114 – 117.

Трудно подобрать слова, чтобы выразить чувства, которые всколыхнуло сообщение: «После продолжительной болезни ушёл из жизни  1 июля 2022 года Сергей Петрович Багров, член Союза писателей России и член Союза журналистов России».

Имя Сергея Петровича известно широкому кругу читателей в нашей стране, в том числе и детям, для них он писал  рассказы и «поучения», с особой любовью, с особым старанием. Всего же из-под пера неутомимого труженика вышло около пятидесяти книг,  по существу собрание сочинений.

Господь подарил Сергею Петровичу долгую жизнь, наполненную писательскими  поисками и озарениями. Он родился 6 января 1936 года в старинном русском городе Тотьме на берегу широкой полноводной Сухоны. Всё его творческие устремления были связаны с тотемским краем, который он очень любил. Здесь он встретился и дружил с поэтом Николаем Рубцовым, о котором потом написал самую лучшую книгу о Николаем Михайловиче «Россия. Родина.

Рубцов». Здесь же он познакомился с Василием Беловым, стал его настоящим другом.

Сергей Петрович был одной из самых надёжных опор Вологодской писательской организации. Верил в возможности и силы вологодских писателей, несмотря на «холодное отношение» имущих власть к поддержке творческих людей. «Они всё равно придут к нам, — как-то сказал он мне, — потому что у нас Слово, а это – огромная сила».

Сейчас трудно дать оценку всему, что было создано Сергеем Петровичем.  Но это, несомненно, огромное творческое наследие, которое должна служить русскому народу в его сложном вселенском пути. Такое важно ещё и потому, что Сергей Петрович Багров занимался художественными исследованиями  русской истории, в том числе и Победы русского войска в битве при Молодях.

Уход ветерана – ощутимая потеря для всей русской литературы, но особенно – для вологодских писателей.

Утешение – творчество Сергея Петровича, который он  всегда оставался в душе лириком.

«Дивно увидеть в ночи, как встаёт из земли, без лучшей, без сиянья, огромное алое солнце. Такое бывает только в начале июля. Чёрные крыши домов, застывающая листва, пролетевший с мышью в когтях хищный филин. Нет. Земля не  погасла. Не к смерти она подбирается – к воскресению. И спасёт её, как всегда, тихий свет, разливающийся над миром. Православный народ называет его: — Божья милость…».

     Так писал Сергей Петрович. Так оно и есть!

Отблески Божьей милости лежат на его творчестве.

 

      Господь да упокоит душу новопреставленного раба Божия  Сергея в селениях праведных и помилует его!

3 июля  2022.

Либеральная идеология, главной ценностью которой являются деньги, уходит в прошлое вместе с общественным строем в России, который Сергей Глазьев называет «блатным феодализмом». В гибридном, в том числе военном, противостоянии с Западом спасти нас может, по убеждению Изборского клуба, только собственный выбор: «Просыпающаяся от травматической спячки цивилизация остро нуждается в интегрирующей идеологии. Эта идеология ещё только проклёвывается в противоречивом и непоследовательном лепете приходящего в чувство имперского сознания.

Её нежный росток пока зиждется, почти целиком и полностью, на категории Великой Победы 1945 года, – что, конечно же, неслучайно… Можно даже говорить о том, что у современной России уже есть идеология – идеология Победы, но она пока ещё существует в эмбриональном состоянии.

Нужны уста, которые огласили бы её, вывели из полу-небытия на свет, показали связь Победы со всей национальной жизнью» (1. – Здесь и далее цитируется этот источник – В.Б.).

Заявление многообещающее, но какие детали скрываются за ним? Члены клуба уточняют: «Речь идёт о стратегических смыслах, о новой системе координат, а не о политтехнологических комбинациях». Первой такой «терминологической комбинацией» стало учение о «Пятой империи» (термин А. Проханова): «Пятая империя как новая форма живой Русской цивилизации неизбежна. Но прийти она может либо через революцию сверху, относительно бескровную, либо через катастрофу и сопутствующий ей социальный взрыв». Вполне возможно. Но почему именно империя? Это может быть национальное государство, монархия, диктатура, — наконец, нынешнее безобразие. Ещё одно изобретение А. Проханова – так называемые «русские цивилизационные коды» (код Труда Священного, код Воскрешения, код Русского Чуда и т.д.). Комплиментарность в адрес основателя Изборского клуба – вещь понятная, но включение художественных образов в научную лексику выглядит довольно странно, если не комично. Например, коллективизм в этом ряду расшифрован как соборность, способствующая реализации «принципа согласованности и импровизации» — отсюда «феноменальный успех русских в синхронном плавании, и многое другое». Вероятно, под «многим другим» подразумеваются достижения нашей футбольной сборной… Есть в этом разделе и верные наблюдения: «Русские обращены к концу вещей, видят развитие рода человеческого в свете эсхатологии. Это особенность восприятия мира. Из этого становится понятной истовость борьбы с теми, кто посягает на то, что мы почитаем святым». Но куда более важной, как нам представляется, является будущая воспитательная функция, основанная на демонстрации конкретных достижений русского гения: «Каждый русский подросток 14 лет уже через 10 лет после перехода к новой идеологии, а лучше ещё раньше – будет хорошо и предметно знать, что его предки стали основателями таких наук и направлений, как: Астрофизика, Бактериология, Вирусология, Геофизическая химия, теория Движения ионов, теория Жидких кристаллов, Звёздная астрономия, Иммунология, Клеточная биология, теория Лесовозобновления, Микрооптика, Ортобиотика, Радиоуправление, Сейсмология, Трансплантология, Физика высоких энергий, Эволюционная генетика, теория ядерных ракетных двигателей и т.д.».

Следующий посыл выглядит как констатация факта: «Олигархический капитализм как государствообразующая система не состоялся». Из чего следует логичный вывод: «России нужна идеология, обеспечивающая быстрое и системное независимое развитие».

Из мира слова человечество переходит в рабство цифры, но и цифровую реальность, по мнению членов Изборского клуба, можно использовать: «Мы не отринем новейшие технологические изменения, будем использовать и информационные технологии, и искусственный интеллект, и системы социального программирования, адаптируя их под цели Большого развития и построения Социума Знания».

Без конфликта здесь явно не обойтись: «Революционность в данном случае означает новое качество технологического уклада и решительное обновление элит». И противостоять придётся зловещей силе: «Сегодняшняя антисистема – это уже не тайные еретики, не сидящие в подполье революционеры, террористы, и даже не закрытые клубы и ложи. Сегодняшняя антисистема вышла на авансцену истории и открыто претендует на мировое господство».

«Антисистема, с точки зрения «изборцев», это «новое жречество, клир», фанатики: «Сейчас этот самый клир находится на финишной прямой по захвату всей полноты власти в международных институтах, используя для этого так называемые глобальные проблемы (в первую очередь пресловутую «климатическую катастрофу»), а в тактическом плане – пандемию… …для сокращения населения земли».

Главный недостаток идеологического проекта Изборского клуба – отсутствие богословского анализа происходящего. «Антисистема» давно известна в эсхатологии как сатанизм. Социальные, экономические, философские и прочие исторические периоды нескольких последних столетий внешне чрезвычайно разнообразны, но внутреннее их наполнение не изменилось, идёт борьба за душу человеческую. Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский в статье « Быть Русским!» объяснял: «Как восстановить в себе черты народа-богоносца, с бесовским упорством вытравливавшиеся богоборческой властью? Как обезопасить себя от духовной заразы потребительства, этой поистине мировой чумы, растлившей уже многие народы, бывшие некогда христианскими? Все эти и еще многие иные проблемы, стоящие сегодня перед нами, суть один и тот же вопрос: как дальше жить? Думается, из сказанного выше уже многое проясняется. Прежде всего — надо вернуться в Церковь. Надо очистить место святое — душу человека — от тряпок и побрякушек, от навязанных ей ложных ценностей и восстановить в правах попранный и оплеванный смысл жизни человека. Жизни как служения Богу, зовущему нас к Себе: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28). Надо откликнуться на этот Отчий зов, прийти с покаянием, не скрывая нынешнего своего убожества и срамоты, прийти с молитвой и верой, и тогда — силен Бог очистить наши сердца и восстановить в них мир и покой осмысленного бытия» (2).

Опасность апокалипсиса, «конца истории» — самая, что ни на есть, реальная: «Если эта стратегия увенчается успехом, с традиционным человеком во всех его разновидностях будет покончено… …Именно наступление новой информационной эры, то есть эры контроля над психикой масс и её трансформации через механизмы цифровой среды делает глобальную верхушку новым жречеством (то есть служителями культа), а не привычным для нас, «старым добрым» глобальным финансовым капиталом».

На наш взгляд, «старый добрый» финансовый капитал тоже никуда не денется, он, во-первых, включён, в лице своих руководителей, в сферу «жречества», а во-вторых, ещё не раз будет использован в виде тарана для разрушения национальных государств и окончательного превращения их в колонии транснациональных (теперь уже цифровых) корпораций. Наши природные ресурсы – лакомый кусок, но основная цель следующая: «Главной мишенью для противника являются даже не ресурсы и не территория, а сам антропологический тип – тип носителя русской цивилизации как наиболее упрямого и парадоксально устойчивого конкурента».

Внешние враги не дремлют, но разрушили и растащили страну местные маркитанты. Их время уходит, даже убегает. «Общество жаждет очищения как духовной весны», — констатируют мыслители. Смена элиты – «исторически неизбежное дело, — пишут они, — вопрос лишь, в какой форме оно произойдёт – революция сверху или революция снизу». Эти рассуждения удивляют – давно известно, что революции назревают «и сверху и снизу» годами и десятилетиями, и самым главным её движителем является сама загнивающая власть.

Что же ждёт нас впереди? Какой строй? Изборский клуб проговаривается: «В каком-то смысле речь идёт о возвращении к советским ценностям». Понятно, что на новом уровне и с учётом ошибок прошлого, но всё-таки предлагается возвращение к советской системе, в золотые годы конца шестидесятых – начала семидесятых продемонстрировавшей наивысшую эффективность (если не считать рекордные 1930-е годы индустриализации, отмеченной потрясениями и потерями параллельно проводимой коллективизации).

Китай, изучив наш положительный и отрицательный опыт, ввёл в социализм «китайскую специфику» и рванул, да так, что стал державой номер один! А мы до сих пор стоим на распутье, хотя в народе о возвращении к советской обновлённой системе стали говорить ещё в конце 1990-х годов прошлого века, и только теперь «мыслящая интеллигенция» проснулась! Давным-давно было понятно, что советский социализм имел мало общего с ортодоксальным марксизмом-ленинизмом, мы «переварили коммунизм» (Валентин Распутин), вернувшись к естественной для нас крестьянской (и одновременно христианской) общине – и в колхозах, и в совхозах, и в производственных и творческих коллективах. Партийные и профсоюзные собрания подозрительно были похожи на крестьянские сходы, городские вече или казачьи майданы.

У нас есть ресурсы (разграбленное советское наследство – не в счёт, парадоксальным образом олигархи расчистили место для нового, шестого, технологического уклада), есть народ, соскучившийся по великому делу, и опыт, «сын ошибок трудных». Правда, «изборцы» в очередной раз наступают на грабли: «Уникальная Миссия, предназначение Русской цивилизации предстаёт как регуляция мирового развития, удержание мира от глобальной катастрофы, поддержание гармонии, основанное на глубинной эмпатии, как говорил Достоевский, отзывчивости русских по отношению к другим мирам». Достоевский говорил о культурной отзывчивости, а «мыслители» твердят о политической… Неужели история не научила: «спасали» Европу и мир мы не раз и не два, и что получили взамен? Благодарность? – Только ненависть и обвинения в «оккупации». Надо, наконец, позаботиться о себе: «Миссия России состоит в создании справедливого и гармоничного общества, которое согласуется с божественным, богоподобным достоинством человека, в строительстве из всех нас и из каждого соборной вертикали».

Как видим, это та же мысль о возвращении к советским ценностям, о построении «общества созидателей, творцов», а не разрушителей и потребителей: «Потребитель не может быть победителем». Будущее немыслимо без возвращения к справедливой системе распределения, по сути – православной и социалистической одновременно, так как у них общий источник – первые христианские общины («в нашу идеологию включаются существенные элементы христианского (православного) социализма»), в которых всё было общим, а средства и продукты распределялись по справедливости.

Члены Изборского клуба подтверждают: «Очевидно, что без распределения природной ренты, без сдвига от кланово-капиталистического к солидарному обществу не обойтись. Очевидно также, что от аномалии, закреплённой на конституционном уровне – частной собственности на природные ресурсы – необходимо отказаться. Надо вернуть существовавшее в советском правовом лексиконе понятие «общенародная собственность», эквивалент собственности государственной», в которой «уклад сочетает постиндустриальную экономику, капитализм и социализм», — конечно же, с преобладанием социализма.

Решив эту главную задачу, можно будет говорить и об экологии, демографии, культуре, образовании, медицине – и не только говорить, но и действовать! Например, создать «техническую альтернативу нынешнему интернету».

Поразительно, но сегодняшние формулировки Изборского клуба даже стилистически напоминают советские: «Россия представляет собой сверхнациональную общность» — в 1977 году в «брежневскую» конституцию было введено понятие «новая историческая общность – советский народ»… И пусть «изборцы» сколько угодно будут размахивать знаменем «динамического консерватизма» — дело не в названии, а в содержании.

«Навязанную России модель открытой экономики, — пишут мыслители, -равно, как и идею о встраивании в чужие цепочки создания стоимости, следует отринуть, как ложные и вредные для нас.. …В каком-то смысле, — говорят они, — предстоит повторить прорыв СССР 50-х годов, который в качестве ключевых направлений опирался на космический и атомный проекты. На этот раз прорыв может быть осуществлён в области биологии и медицины (каждая третья научная работа сегодня выполняется в этой области), энергетике, электронике, телекоммуникациях, создании новых материалов и веществ с принципиально новыми качествами».

И ещё одна будущая неизбежность: «Будет введена квази-цензура, осуществляемая специальными группами представителей творческой элиты – не запретительная, а направленная на регуляцию деятельности субъектов вещания, массовой информации, лидеров мнений».

И самое главное (без которого всё пойдёт прахом, как это случилось с советской системой, возведённой на песке закостеневшей идеологии, а не на камне веры): «В новой идеологии мы не избежим, даже если бы и хотели этого избежать в угоду атеистам, использования понятия «Бог».

Вопрос только в том, кто и когда возглавит этот процесс возвращения к народному здравому смыслу, кто и когда решит главный политический вопрос о власти и собственности? Но об этом члены Изборского клуба предпочли умолчать. И понятно, почему…

 

Библиографический список:

 

1. Идеология Победы как национальный проект (интегральный доклад Изборского клуба) – Электронный ресурс. Код доступа: https://izborsk-club.ru/21816
2. Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Русский узел. — СПб., 2000. — С. 13.