Вологодский литератор

Сережа Дробышев  с гармоникой, кажется, и родился, настолько рано постиг он её серебряный говорок. Жил он в маленьком городке, где на всех праздниках и вечёрках была в ходу русская удалая. В 10 лет его уже зазывали на дни рождения или свадьбу. В 15 – по вечерам он на лавочке летнего сада дарит танцующим  томное танго, чарующий вальс, а то и бурный фокстрот. В 18 – влюбился  в шикарную девочку Аллу, и в чувствах к ней открывался через гармонь. Покорил ее…

ДЯДЯ МИША   Начало июля. Жара.  Нет в деревне парней. И мужчины все там, где  война. Не уехал туда лишь один дядя Миша. У него нет ноги. Оставил ее на Финской войне. От рубахи, портов и  платка на большой голове дядя Миша весь белый, как мельник. Рядом с ним стайка девочек в маминых сарафанах. Дядя Миша с косой. Знай, ведёт  оселком, наставляя ее. Девочкам лет по 10.  Все в берестовых ступеньках. В сенокосных делах они новички, и дядя Миша для…

Поезда, пароходы, колонны бойцов –  как судьба за судьбой — на невидимый Западный  фронт. 20 лет было Виссариону. До свиданья, вольготная жизнь! До свиданья, футбол! В футбол он играл с малолетства. О, как гордились им  юные тотьмичи, запомнив его распростершимся над землей то куда-то вверх, то куда-то вперед, чтоб поймать пролетающий  мяч. Потому и выглядел Киселев, как атлет, кто, казалось бы, мог  сделать то, что не может никто.  И ведь сделал, прыгнув, как ласточка, в дверь фашистского подземелья. Позднее этот…

Майским солнечным днём на одной из многолюдных московских улиц можно было заметить мужчину средних лет, небольшого роста, с бородкой и с большим старомодным портфелем в руках. Одежда и быстрая походка делали его похожим на шагающих рядом прохожих, но по типу лица он заметно отличался от столичных жителей. Он был похож на крестьянина русского севера, облик которого можно увидеть на старинных фотографиях или на картинах художников девятнадцатого века. И фамилия у него тоже была крестьянская – Ржаницын. Наш герой свернул на…

ПОЖИРАТЕЛИ ВРЕМЕНИ. Мне кажется, это такие маленькие незаметные существа, которые всюду. Они всё пожирают, у них вообще один рот, едят всё. И они распространяют бацилл обжорства, лени, жадности. Но самое для них лакомое – наше время. Вот они втравили человека в переедание, он уж еле дышит, а всё ест и пьёт. Упал поспать. А должен был потратить время на нужную работу, а теперь это время убито обжорством. Но оно не пропало безследно для пожирателей времени, это их добыча. Девица перед…

  «НЕ ПРИВЕДИ БОГ ВИДЕТЬ РУССКИЙ БУНТ…» О повести Александра Цыганова «Курдюг» (Современная исповедь)  Вологодский писатель Александр Александрович Цыганов прошёл суровую школу жизни, поэтому не случайно его учителем в трудном деле писательского мастерства является Фёдор Михайлович Достоевский. Об этом свидетельствует его книга повестей и рассказов «Помяни моё слово» (Вологда, 2018), наиболее полно представляющая его творчество. Но вот появилась его новая повесть  с несколько зловещим названием «Курдюг», как отметил сам автор. Это произведение написано настолько густо, настолько многопланово, что вызывает у…

От Вальки хулиганы отхлынули так же разом и скопом, как и налетели. Харкая кровью, Сатюков долго еще корячился на четвереньках под кустами; у него хватило силенок выползти на смежную со сквером глухую улочку. Здесь и споткнулся об парня, лежавшего врастяжку поперек тропинки, кто-то. — Юнец, а напился в стельку. Молодежь! — Погоди, не бухти понапрасну! Ишь, как его извозили! Вальку подняли и усадили на задницу два мужика, в темноте не разглядеть — чьи, да и голоса их до валькиного слуха…

От редакции: Роберт Александрович Балакшин в этом году отмечает 75-летие. Творческое горение в его жизни не прекращается никогда. Мы первыми публикуем его новую повесть, написанную в Великий пост 2019 года. Здоровья и счастья Вам, дорогой Роберт Александрович! Многая лета!   Глава первая  Ночная галера   Спокойно ночное Чёрное море. Тих и неподвижен пролив Босфор. Но, если прислушаться, в ночной тиши слышен приглушённый, вкрадчивый  всплеск вёсел: шлюп – шлюп — шлюп. В Стамбул возвращалась из дальнего похода в крепость Азов самая…

Мы играли в шахматы. На коньяк. Кто проиграет, тот и отправится за бутылкой. Играли мы не в редакции. Новый редактор Леонид Анатольевич Фролов, наводя дисциплину, арестовал в редакции все стаканы, заперев их в металлический сейф, а сотрудникам строго-настрого запретил пить вино с посторонним народом, и чтобы в шахматы не играть, и никаких там гармошек, гитар и песен.        И вот сидим мы не в кабинете, а в травке, рядом с редакцией и милицейской конторой на берегу летней Вологды в тени…

Ура! На море!   Папа весь вечер ходил по квартире с загадочным видом: многозначительно улыбался, чесал переносицу и время от времени странно похихикивал. Валя сразу поняла, что он приготовил сюрприз, и стала терпеливо ждать. Когда Зайцевы собралась поужинать за столом и мама разложила по тарелкам макароны с гуляшом, папа громко, как ведущие с телевидения, объявил: – Дети! У меня для вас известие! – Валера! – шикнула на него мама. – Не смог до чая дотерпеть! – Ага, Света, – улыбнулся…