Вологодский литератор

Мой маленький северный город, Такой же, как все города, Снегами, принесшими холод, Заносит, заносит зима. Здесь с медом пекутся коврижки, С утра до вечерней зари Гоняют на лыжах детишки, Румяные, как снегири. Здесь, в городе милого детства, На санках я вновь прокачусь, На чай загляну по-соседски И в валенках мягких пройдусь… Мой маленький северный город, Украшенный русской зимой, По-прежнему весел и молод, По-прежнему самый родной.   Падает снег   Медленно падает снег, В танце безмолвном кружится, Тёплых касается век, Нежно…

  Sic transit gloria  mundi – так проходит мирская слава. (Крылатое латинское выражение)   Переделкинской земли кусочек – лаком. Да, поэт, но судьбы не сравнить. Ну, зачем он рядом с Пастернаком завещал себя похоронить?   Не на станции Зима, не рядом с мамой… Вровень с символом эпохи – не пустяк! Словно селфи с вечною программой, этакое – я и Пастернак.   Да, непрост любитель Оклахомы. Transit gloria – и пред земным судом. Был живым – как мог, сигал из дома,…

Мое окно – светящийся квадрат, В уснувшем улье маленькая сота, Где ночью то веселье, то работа, Когда другие «пчелки» просто спят…   Мое окно – светящийся квадрат, За ним есть свой уют и своды правил, Которые я столько раз исправил, Но был всегда гостям, конечно, рад.   Так пролетело много лет подряд. И пусть ничто не постоянно в мире, Я светл душой, пока в моей квартире Есть в полночь непогашенный квадрат.   Тропинки детства   А помнишь, где-то здесь журчала…

«Насчёт Вашей книги моё мнение – книга добротная, крепкая, сколоченная, как русская изба, заботой и болью о разрушаемой Отчизне, о наших «заблудших душах». А злободневность – это то, что придаёт Поэзии живость. Холодные, академически-мёртвые стихи может писать и компьютер. Так что публицистики в стихах не чурайтесь (я это тоже делаю); по-моему, публицистика, пропущенная через сердце и душу, составляет часть Поэзии» Николай Зиновьев, станица Кореновская Краснодарского края       УТРАТА Давно за семьдесят ему, А Ей – уж больше полувека……

Звонок – трелью весеннею, Я становлюсь рассеянной, Такой заводной куклою, С улыбкой глупой-преглупою, Чушь несу – несусветную, Потом на себя сетую- Чего ж ты, дура, растаяла? Зачем свой номер оставила? От трели весенней мается, И тается, тается, тается… Хорошо, что звонишь редко и мало, А то бы меня совсем не стало…   *** Бровь дугой и губки бантиком, Вся осыпана вопросами, Со своим весёлым зонтиком Я лечу по этой осени, И ловлю, как мух назойливых, Взгляды я недоуменные, Мне сегодня…

Завязала душу на «завязки», И не верю больше ничему. А тобой рассказанные сказки Брошу в омут «горю» своему. А тобой обещанное счастье Провожу в далёкие края, Слёзы льёт осеннее ненастье, Не надейся – слёзы лью не я. Ножницы, как саблю с ножен, вынув, Фото раскромсаю, как тетрадь. Горечи стакан ополовинив, Не звонить не стану, не писать, Отделю, отрежу, разбросаю Наших общих дней и дел черты… От тебя сама себя спасаю, И сжигаю шаткие мосты. Но  моя улыбка в давних  снимках…

И мурка принесла котят… …Я их в пакет, да и в корзину. Иду к реке, топить несу… …На суд на Божий попадаю. Иль рай, иль ад. Я жду ответ… «И мурка принесла котят» Рай и ад – какая грусть… …Там моих не будет чувств. И ни солнца, ни дождей, Что приносят вдохновенье. Ни природы, ни людей… «Рай и ад – какая грусть» Александр Соколов г.Вологда Уже за то, что пишешь ты стихи, Тем самым поощряя  графоманов, Не будет там ни капли…

Для сердца свято рек твоих слиянье, Великий Устюг! Тихий левый брег; Степенность Юга, Сухоны стенанье, Двины – реки неспешный к морю бег.   Молитвой страстной старца Киприана, Основан был с подворьем монастырь; Отбросив прочь рога левиафана, Открыв навек невежеству псалтырь.   Покой терзали войны и пожары, Купить хотели душу за рубли, Но не сумели камские булгары Стереть тебя с лица родной земли.   За службу, самодержец многоликий, Собрав бояр у ног и верный сброд – Присвоил важно звание Великий, Взимая…

Куда мне деться от позора В котором мы живем, Страна? Кому послать слова Укора, Каким параграфам закона Мне прокричать - «Держите вора!..» Молчит кремлевская стена… И новоявленная свора, Под звездной сенью Триколора Уводит всех нас В никуда, Где нет ни света, ни простора… Увяла мысль, угасло Слово, Где вождь наш – светлая икона, Даритель благ, Держатель трона На все грядущие года… Где поперек дорог – Колода… И миф «глубинного народа» Рожает в спешке Кучка сброда И тошно жить мне, Господа……

ОБИДА   …Увидим ли снова мы это? Я задал бы этот вопрос И ждал бы со страхом ответа, Не будь у нас ротным Христос. Николай Зиновьев.  «Из афганской тетради»   Ах, я тоже желаю на просторы вселенной!                                                                          Николай Рубцов. Песня   Рядовой Зиновьев, я Вас понимаю: Рана кровотОчит, иль кровоточИт. Вовсе не случайно тему поднимаю, Чувствую: из сердца финский нож торчит.   Вы – боец известный воинства Христова, От вериг доселе мощный торс болит. Что же Вы забыли парня из Ростова,…