Вологодский литератор

Давно деревни вымерли в округе. И за молитвой жизнь простую для, В забытой церкви, в обветшавшем круге Остались тихий поп да попадья. Они стары как мир. На клирос сонный Сквозь дыры в крыше дождь звенит светло. То мышь шуршит за черною иконой. То выпь кричит в разбитое стекло. То бабка Марья, что еще старее, Чем мир окрест, забыв о счете лет, Через овраг в промокшей душегрее Бредет спросить — каков он, белый свет? Все глуше мрак. Но служба в храме…

Казнокрадство, разбой и коварство… Сон глубокий овеял мозги. Спите, спите, проспите всё царство! Грянет буря! Не видно ни зги…   От беды, от всемирной тревоги, От насущного дела далёк, Спит народ наш! Медведем – в берлоге. И, похоже, надолго залёг…   Только МЫ – и раздельно, и вместе, Сквозь пространства, и сквозь пустоту, Подаём свои тайные вести… Мы – дежурные. Мы – на посту!   Не заснём под заснеженной крышей, Не затихнем под натиском бед, Чтобы первыми в мире услышать…

Большая Родина без малой Не то что слишком велика, А как бы дом родной – без мамы, Без дела – мамина рука, – Непредставима, неконкретна, Не столь заботлива, тепла… Ах, малой родины примета – Четыре жерди, два кола, Над ними – рдяная рябина! За ними – тропка до крыльца, – Да, это ты, мой край родимый, Край дедов, мамы и отца. Отчизна, Родина, опора, Моё спасенье в час лихой, И во спасение которой На смертный бой готов любой. * *…

Мой маленький северный город, Такой же, как все города, Снегами, принесшими холод, Заносит, заносит зима. Здесь с медом пекутся коврижки, С утра до вечерней зари Гоняют на лыжах детишки, Румяные, как снегири. Здесь, в городе милого детства, На санках я вновь прокачусь, На чай загляну по-соседски И в валенках мягких пройдусь… Мой маленький северный город, Украшенный русской зимой, По-прежнему весел и молод, По-прежнему самый родной.   Падает снег   Медленно падает снег, В танце безмолвном кружится, Тёплых касается век, Нежно…

  Sic transit gloria  mundi – так проходит мирская слава. (Крылатое латинское выражение)   Переделкинской земли кусочек – лаком. Да, поэт, но судьбы не сравнить. Ну, зачем он рядом с Пастернаком завещал себя похоронить?   Не на станции Зима, не рядом с мамой… Вровень с символом эпохи – не пустяк! Словно селфи с вечною программой, этакое – я и Пастернак.   Да, непрост любитель Оклахомы. Transit gloria – и пред земным судом. Был живым – как мог, сигал из дома,…

Мое окно – светящийся квадрат, В уснувшем улье маленькая сота, Где ночью то веселье, то работа, Когда другие «пчелки» просто спят…   Мое окно – светящийся квадрат, За ним есть свой уют и своды правил, Которые я столько раз исправил, Но был всегда гостям, конечно, рад.   Так пролетело много лет подряд. И пусть ничто не постоянно в мире, Я светл душой, пока в моей квартире Есть в полночь непогашенный квадрат.   Тропинки детства   А помнишь, где-то здесь журчала…

«Насчёт Вашей книги моё мнение – книга добротная, крепкая, сколоченная, как русская изба, заботой и болью о разрушаемой Отчизне, о наших «заблудших душах». А злободневность – это то, что придаёт Поэзии живость. Холодные, академически-мёртвые стихи может писать и компьютер. Так что публицистики в стихах не чурайтесь (я это тоже делаю); по-моему, публицистика, пропущенная через сердце и душу, составляет часть Поэзии» Николай Зиновьев, станица Кореновская Краснодарского края       УТРАТА Давно за семьдесят ему, А Ей – уж больше полувека……

Звонок — трелью весеннею, Я становлюсь рассеянной, Такой заводной куклою, С улыбкой глупой-преглупою, Чушь несу — несусветную, Потом на себя сетую- Чего ж ты, дура, растаяла? Зачем свой номер оставила? От трели весенней мается, И тается, тается, тается… Хорошо, что звонишь редко и мало, А то бы меня совсем не стало…   *** Бровь дугой и губки бантиком, Вся осыпана вопросами, Со своим весёлым зонтиком Я лечу по этой осени, И ловлю, как мух назойливых, Взгляды я недоуменные, Мне сегодня…

Завязала душу на «завязки», И не верю больше ничему. А тобой рассказанные сказки Брошу в омут «горю» своему. А тобой обещанное счастье Провожу в далёкие края, Слёзы льёт осеннее ненастье, Не надейся — слёзы лью не я. Ножницы, как саблю с ножен, вынув, Фото раскромсаю, как тетрадь. Горечи стакан ополовинив, Не звонить не стану, не писать, Отделю, отрежу, разбросаю Наших общих дней и дел черты… От тебя сама себя спасаю, И сжигаю шаткие мосты. Но  моя улыбка в давних  снимках…

И мурка принесла котят… …Я их в пакет, да и в корзину. Иду к реке, топить несу… …На суд на Божий попадаю. Иль рай, иль ад. Я жду ответ… «И мурка принесла котят» Рай и ад – какая грусть… …Там моих не будет чувств. И ни солнца, ни дождей, Что приносят вдохновенье. Ни природы, ни людей… «Рай и ад – какая грусть» Александр Соколов г.Вологда Уже за то, что пишешь ты стихи, Тем самым поощряя  графоманов, Не будет там ни капли…