Вологодский литератор

Олег Шульга: Здравствуйте, Виктор Николаевич. В четвёртом номере «Родной Кубани» была опубликована Ваша повесть «Моё советское детство» под псевдонимом Николай Устюжанин. Расскажите, где в произведении реальные события, а где художественный вымысел?

Виктор Бараков: Здравствуйте, Олег Владимирович, спасибо за вопрос.

Эта повесть о счастливом времени человеческого тепла и уюта, которого нам так сейчас не хватает. Я стремился рассказать не только о своем детстве, отрочестве и юности, но и о нашем советском прошлом, воспринимаемом именно как детство. Дневников никогда не вёл, всё основано исключительно на воспоминаниях. Для меня самого загадка, почему вдруг стал писать прозу. Это не было моим решением, просто что-то произошло в пространстве: «Приближается звук. И, покорна щемящему звуку, Молодеет душа» (А. Блок).

Художественный вымысел, конечно же, есть, но он присутствует только в необходимых случаях. Изменены имена и фамилии, сдвинуты или переставлены некоторые события тех лет, добавлены авторские комментарии. В литературоведении этот приём называется типизацией, а в писательской практике помогают интуиция и чувство гармонии: «Сотри случайные черты…»

О.Ш.: Герой «Моего советского детства» уже в раннем возрасте исходил на теплоходе «Ермак» всю Волгу от Ярославля до Астрахани. Волжские города ассоциируются в повести с церковными золотыми куполами, рассветами и закатами, и связываются в сознании героя «с родным и нежным словом – Россия». Насколько сильно повлияли детские впечатления на становление Вашей творческой личности?

В.Б.: Воспоминания о детстве – это путешествие не только в прошлое, но, кто знает, может, и в наше будущее… Повесть наполнена радостью, светлым настроем искренней души и благодарностью за великое счастье просто жить на белом свете.

Любимый герой Федора Достоевского Алеша Карамазов, обращаясь к мальчикам, к тем «русским мальчикам», на которых великий писатель возлагал огромные надежды, высказывает важную мысль: «Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь».

О.Ш.: В главе «Красная Поляна» подробно описано знакомство главного героя с кинематографом. Походы в кино на фильмы «Кавказская пленница»,

«Бриллиантовая рука» и многие другие сопровождались детским восторгом у маленького зрителя и оставались в памяти на всю дальнейшую жизнь. Почему же современный отечественный кинематограф так сильно сдал свои позиции?

В.Б.: Добавлю цитату из главы, не вошедшей в журнальную публикацию: «Наши добрые и чистые художественные картины… «Вертикаль», «День Ангела», «Зеленый огонек», «Прощайте, голуби!», «Щит и меч», «Майор Вихрь», «Адъютант его превосходительства», «У озера», «Война и мир», «Дон Кихот»… Никогда уже не пережить тех чувств и того понимания самых глубин жизни и творчества, которыми я был переполнен тогда. Говорят, что мудрость приходит с годами. Теперь думаю, что, наоборот, уходит…»

Современный кинематограф, как и вся культура и литература, находится под жёстким контролем либеральных структур. Крупные денежные премии и призы можно получить только за произведения, в которых Россия — страна бомжей и держиморд. Русское кино, конечно, есть, особенно великолепное документальное, но оно не выходит за пределы православных фестивалей или «Золотого витязя» Николая Бурляева. В мутном потоке пошлых фильмов увидеть что-либо достойное – невероятная удача. Могу вспомнить только сериал «Идиот» Владимира Бортко и его же «Тараса Бульбу». Запомнилась и нежная картина о первой любви: «КостяНика. Время лета».

О.Ш.: Стоит ли ждать возрождения российского кино в ближайшие десятилетия?

В.Б.: Без возрождения России как самостоятельного государства не будет и полноценного национального кинематографа.

О.Ш.: Вы успели пожить и на севере (Великий Устюг, Вологда), и на юге (Сочи, Майкоп, Армавир) России. Расскажите, чувствуете ли определённую духовную связь между регионами даже на таком внушительном расстоянии?

В.Б.: Нас объединяют общая история, религия, язык, культура, только климат отличается. Поэтому северяне спокойные, медлительные, рассудительные, а южане энергичные и практичные. Во время коллективизации десятки тысяч кубанцев были переселены на Север, в том числе в Вологодскую область. Василий Белов рассказывал, что всех жителей станицы Медведовской за несколько часов погрузили в товарные вагоны и отправили в заснеженные леса Вологодчины. С тех пор один процент её населения – бывшие кубанцы и украинцы. А после войны голодающие северяне с изумлением увидели на экране изобилие Краснодарского края (в фильме Ивана Пырьева «Кубанские казаки») и массово ринулись на юг. И сейчас Северный русский народный хор собирает полные залы на Кубани, а Кубанский казачий хор – в Вологде.

Русские поэтические гении выросли на Вологодчине (Николай Рубцов) и на Кубани (Юрий Кузнецов). Здравствуют и продолжают творить классики советской и русской литературы северянка Ольга Фокина и южанин Виктор Лихоносов, в Кореновске живёт и работает поэт всероссийского значения Николай Зиновьев. 

О.Ш.: Что наиболее запомнилось Вам, пока Вы жили на Кубани?

В.Б.: В Сочи – конечно же, море. Одна из читательниц повести подарила мне банку мёда (первый «гонорар»!), ей особенно понравилось описание морской рыбалки: «Солнце еще не взошло, а мы уже отчалили от берега. Мерно поскрипывали уключины, раздавался бурлящий звук разрезаемой веслами воды. Зеленые горы на берегу уменьшились, безлюдный пляж исчез. Весла в руках папы взмахивали привычно, точными, уверенными движениями. Отец табанил, лодка по инерции скользила по спокойной водной глади. Он зачерпывал ладонью воду с правого борта лодки и освежал лицо. Утреннее морское сияние ровного серого стекла постепенно разгоралось и начинало блестеть новыми красками: изумрудно-зеленой глубиной, искрящейся всеми цветами радуги поверхностью и раздвигающимся горизонтом вслед за увеличивающейся короной солнечных лучей. Еще мгновение – и вспыхнувший небосвод осветил все вокруг. Море заиграло, открылось его внутреннее свечение – вот теперь самое время для ловли!»

В Майкопе – удивительные лекции любимого преподавателя в педагогическом институте. Она и сейчас работает, теперь в Адыгейском государственном университете: «На лекциях Шиховой нас бросало то в жар, то в холод: Достоевский, оказывается, обращался не к будущим читателям, а к нашей совести напрямую! Он видел Россию и нас словно насквозь: говорил о разрыве между интеллигенцией и народом; о главнейшем условии возрождения русского народа – свободе; о том, что мы должны смирить гордыню, чтобы жить; о чуждых русскому народу западных идеалах и буржуазном образе жизни; о бесах, которые хотят установить свою власть над человеком…

Шихова, к всеобщему изумлению и страху, рассуждала о Христе как о нашем современнике, и не только в связи с князем Мышкиным. После тяжеловесных словесных формул, которые, словно молотом, забивали в наши головы преподаватели марксистско-ленинской философии, политэкономии и научного атеизма, мы были вознесены на величественную гору Истины, и сердца ликовали от счастья: «Вот то, о чем мы грезили, вот то, о чем мечтали!»

С этого момента наш курс, с подачи Шиховой, был захвачен Достоевским, мы стали запоем читать его произведения. Столкнувшись с его апологией любви, проходящей через страдания, мы были окончательно сражены классиком и беззаветно его полюбили».

О.Ш.: Вологодская земля богата литературными талантами. Самыми крупными из них можно назвать Василия Белова и Николая Рубцова. Как можно охарактеризовать сегодняшнее состояние литературного процесса на Вологодчине?

В.Б.: В области продолжают успешно сочинять и стихи, и прозу, и критические статьи. Из поэтов, кроме Ольги Фокиной,  я бы выделил Татьяну Бычкову, из прозаиков – Станислава Мишнева, продолжающего традиции деревенской прозы на современном этапе; Александра Цыганова, писателя с огромным жизненным опытом; Роберта Балакшина, номинанта Патриаршей премии; Николая Алёшинцева, — его художественные произведения отличаются великолепным языком; из молодых – поэта Николая Дегтерёва и прозаика Антониду Смолину. Кстати, они, как и Татьяна Бычкова, публиковались не только в вологодских изданиях, но и в «Родной Кубани». В этом же журнале вышла статья критика и литературоведа Людмилы Яцкевич, автора оригинальной по смыслу и стилю книги «Православное слово в творчестве вологодских писателей».

О.Ш.: Читал Вашу статью о творчестве Николая Рубцова «Я люблю судьбу свою…» Интерес вызвала вечная тема смерти и бессмертия в поэзии. Есть ли, на Ваш взгляд, в XXI столетии поэты, столь тонко чувствующие явление вечной жизни?

В.Б.: Можно назвать иеромонаха Романа, того же Николая Зиновьева.Скажу словами из давней статьи о его творчестве: «У лирического героя Зиновьева плач о своих грехах становится всеобщим. За его спиной – миллионы рыдающих и скорбящих. Тут и горькие вдовы, и инвалиды Чечни, брошенные дети и окоченевшие от холода старики, озлобленные безработные и отчаявшиеся матери… Целые реки русских слез. Вот от чего стало мудрым сердце поэта. Седым и поэтому мудрым.

Лирический герой стихотворений Зиновьева принимает в себя нашу боль – всю разом, страдая не только от подлых ударов врага, но и от исконной мягкотелости российской, от доверчивости бескрайней, от духовной дикости и обычной людской глупости. Его жизнь – это жизнь России, все остальное не суть важно. Россия страдает – и поэт горюет вместе с ней. Надеется на Бога – уповает на Него и певец. Такова земная доля печальника народного во все времена».

О.Ш.: В статье к 80-летию В.И. Белова «Пророческое служение» Вами приведён список авторов, которые вдохновляли Василия Ивановича в его литературном и публицистическом творчестве (От Достоевского, Леонтьева и Меньшикова до современника Шафаревича). Какие имена бы Вы добавили в этот список для изучения современными молодыми литераторами и публицистами?

В.Б.: Юрий Кузнецов в таких случаях отвечал: «Читайте классику!» И литературную, и философскую. В России философия и литература – единое целое, об этом ещё Михаил Бахтин говорил. Имена надо искать не наобум, в интернете, а в энциклопедиях. Главное – найти «своих» авторов. У меня это Фёдор Достоевский, Николай Данилевский, Николай Фёдоров, Николай Бердяев, Вадим Кожинов и Юрий Селезнёв. Из современников ценю труды Александра Панарина и Николая Ильина (не путать с Иваном Ильиным!). Но все они не стали бы русскими философами, если бы не были осенены духовным светом Евангелия.

О.Ш.: Несколько раз перечитывал статью «Достоевский о современности». Действительно, поражает пророческая дальновидность писателя. По этой статье накопилось несколько вопросов. Продолжают возмущать высказывания либералов, которые были приведены в материале. Например, «речи» Чубайса и Познера. Долго ещё страна будет терпеть «восторженных» последователей Белинского и Герцена?

В.Б.: Всё изменится. Есть в истории законы, которые не в состоянии отменить никакая, даже самая предусмотрительная политика. В проснувшихся воспалённых массах наливается кровью ненависть, недовольные есть и в верхах. Плод вот-вот созреет и не просто упадёт, а грохнется о землю. Как выразился один из телевизионных экспертов на канале ОРТ: «Айсберг уже на горизонте…» Конечно, будут и ошибки, и новые тяжёлые испытания – многие детали будущей реанимации государственного организма известны и сейчас, например, в исследованиях и статьях академика Глазьева и профессора Катасонова.

О.Ш.: Как простому читателю защитить своё сознание от воздействия «либеральщины», которая потоком льётся с современных газетных полос и страниц бульварного чтива?

В.Б.: По собственному опыту знаю: в глубинке живут такие «простые читатели», такие мыслители, что либералам дурно становится. «В том-то и главная наша сила, что они совсем не понимают России, ничего не понимают в России! Они не знают, что мы непобедимы ничем в мире, что мы можем, пожалуй, проигрывать битвы, но все-таки останемся непобедимыми именно единением нашего духа народного и сознанием народным» (Ф.М. Достоевский).

О.Ш.: Вы являетесь регулярным участником «Селезнёвских чтений», проходящих на факультете журналистики КубГУ в Краснодаре. Выступали Вы и в 2019 году. Что понравилось и что не понравилось на конференции?

В.Б.: Мне всегда приятно бывать в аудиториях факультета журналистики, — такие они аккуратные, вылизанные и профессионально подготовленные для работы. Впечатлили в этот раз доклады студентов и магистрантов, их уровень вырос, и значительно. Одно из сообщений даже опубликовал на сайте «Вологодского литератора»: «Проблема народности в работах Ю.И. Селезнёва и в современной критике, публицистике» Яны Мишуровой.

Конференция – это не только выступления в зале, это ещё и беседы в кулуарах, самое интересное услышишь именно там. Критики Юрий Павлов, Сергей Куняев и прозаик Юрий Козлов «не подвели»…

Огорчила только погода. Было так холодно, что многие участники шутливо пеняли мне: мол, это вы из Великого Устюга тайком привезли Деда Мороза. А на Вологодчине, кстати, было в те дни тепло, плюс пять…

О.Ш.: Как поменялась организация «чтений» с годами?

В.Б.: Она традиционна, и это радует. Как всегда, вдохновитель и организатор всех наших побед – Юрий Михайлович Павлов, которого неизменно поддерживает декан факультета Валерий Васильевич Касьянов. Из нового… Мы побывали в музее имени Е.Д. Фелицына. Поразили обилие экспонатов, красота интерьеров и, самое главное, женщина-экскурсовод. Она с такой любовью и так вдохновенно рассказывала об истории Кубани!.. Как в первый раз.

О.Ш.: В статье, посвящённой памяти Вадима Кожинова, Вы вспоминаете, как стали свидетелем его выступления на конференции в ИМЛИ в 1991 году. Интересно было бы узнать детали этого события от непосредственного участника. Если, конечно, Вы помните…

В.Б.: Я заметил, что в перерыве Вадим Валерианович стоял у последнего ряда кресел совсем один, к нему никто не подходил. Потом стало ясно, что в Институте мировой литературы к нему относились ревниво. И после смерти выдающегося литературоведа и критика так и не провели ни одной конференции, ему посвящённой.

Видел и слышал Вадима Кожинова и в Вологде, в 1993 году он приезжал с делегацией московских писателей на встречу с читателями в филармонии. К сожалению, и в областной столице нашлись его ненавистники. Никогда не забудем, как двадцать один год назад один крупный вологодский чиновник, заместитель губернатора, распорядился отменить торжественное собрание и концерт, организованный в честь юбиляра Вадима Валериановича Кожинова, для Вологды человека дорогого и знакового. Уже и билеты были проданы, и афиши висели, но в последний момент Кожинова заменили на… одесского хохмача.

О.Ш.: Из этой же статьи позвольте вспомнить развёрнутое высказывание Вадима Валериановича о разнице между религиозностью и духовностью. Приведу отрывок: «Истинная религиозность – всегда на тончайшей грани веры и безверия». Как Вы сами понимаете эту разницу?

В.Б.: Как  грешник (любой человек грешен), я не могу быть уверенным в мыслях и поступках до конца. Уповать только на себя – смерти подобно! И светская литература не безгрешна. В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви отмечено: «Светская культура способна быть носительницей благовестия… В то же время Церковь предостерегает: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (1 Ин. 4. 1)» Надо держаться за Церковь, как за спасательный круг. Не за священство (оно тоже не идеально, и понимает это), а именно за Церковь Небесную, а не только земную. Читать Евангелие, исповедоваться, причащаться, то есть вести разговор с Богом. Этим всегда спасалась Россия, даже во времена гонений. Например, поэт и прозаик Александр Яшин тайком превратил свою квартиру в молитвенный дом, там даже крестили младенцев.

А ведь он был коммунистом…

Духовные дары, в том числе дар слова, мы получаем от Него. Об этом надо помнить.

О.Ш.: И заключительный вопрос. Вы успешно проявляете себя и как литератор, и как публицист, и как критик. Что можете пожелать читателям журнала? Что порекомендуете молодым и талантливым авторам, которые рано или поздно обратятся к этой беседе?

В.Б.: Неспособность найти оригинальную художественную идею, яркое слово, современную форму и новое содер­жание — вот та смертельная болезнь, которая губит по­рой даже одарённых авторов.

Надо успеть сказать людям то, ради чего пришел на эту землю. Талант — явь неземного происхождения. Если получил свыше бесценный дар слышать океан многого­лосья, то надо окунуться в него с головой. Если озарён вышним сиянием, то в небо и надо смотреть, сверяя свое сознание с его бесконечностью, и в то же время с дыханием земли. Самоотверженность и подвижниче­ство — старинная и всегдашняя доблесть Руси. Слову предела нет, нет ему и покоя. Не должно быть и боязни всматриваться в скорбную и благословенную русскую жизнь до самой её глубины. Богом нам заповедана веч­ность; память, ум и фантазия — её посланники. Надо только помнить, что не ты властелин всего этого чуда. Ты всего лишь слушатель и одинокий певец долгой-долгой песни любви и печали…