Вологодский литератор

«ЗАВТРА». Николай Александрович, «поэт в России больше, чем поэт», а вас по праву считают одним из самых ярких и значительных поэтов современной России. Как, на ваш взгляд, изменилась наша страна за последние 20 лет? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Давайте условимся, что этот взгляд будет православным. По-моему, не только Россия, но и весь мир меняется к худшему, то есть всё идёт к апокалипсису, лучше нигде не стало: ни в России, ни в Германии, ни в Америке, ни где-то ещё. Допустим, материальное положение у кого-то улучшилось, но как личность, как носитель души, образа и подобия Божьего, человек опускается в бездну. С Россией происходит то же самое — может, только намного быстрее, потому что за 70 лет воинствующего атеизма у нас выработалось неприятие Бога сердцем и душой. Сейчас многие люди ходят в храм не от души, не от сердца, а «от головы». Думают, что надо в церковь сходить свечку поставить, но самого служения никто не слышит. Кажется, 90% присутствующих в храме не понимают, что там происходит.

«ЗАВТРА». А если взять наши внутренние реалии: политические, социальные? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. На мой взгляд, стало хуже, вам не довелось жить при советской власти, у вас сейчас представления о ней по СМИ, по фильмам, литературе, которая пишется очень часто предвзято. А я родился в 1960-м, и с этого года до 1980-го, как считают, был расцвет советского социализма. Я в это время жил, на себе всё испытал, и не знал, что я был счастлив. А сейчас, когда я сравниваю два этих времени — их бездна разделяет. Особенно не в материальном положении, нет, — нравственные устои рухнули практически во всех сферах: в культуре, в политике и так далее. Вот все заведомо знают, что кандидат, неважно на какую должность он избирается, врёт и, когда его выберут, откажется от всех своих обещаний. Везде чувствуется ложь, в магазине вас обвесят и обсчитают. Потерял человек совесть, я бы даже так сказал, и чем же мы тогда стали жить лучше? У нас 30 или 300 сортов колбас, ну и что? Пусть там будет два сорта, не в этом же дело.

«ЗАВТРА». Обычно родители передают своим детям наследство в виде недвижимости или ещё каких-либо материальных благ, но в то же время родитель всегда путём собственного примера передаёт наследство духа, свой духовный уровень. Если масштабировать эту аналогию, то можно обратиться к русскому народу, духовная традиция, которого была сильна — это отражает литература, музыка и любой вид искусства. Хранителем духа был народ, его выразителями были такие писатели, как Пушкин, Гоголь, Достоевский и другие. Почему, на ваш взгляд, многие наши современники отчасти утратили эту сильную традицию, почему не стали преемниками этой духовной высоты? Ведь многие советские люди, хотя и не были сознательными христианами, несли в себе светлую идею и были людьми с высокой духовной организацией, в какой-то степени — продолжателями этой традиции. 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Раньше в каждом красном уголке висел моральный кодекс строителя коммунизма, там были разные положения о Родине, и в принципе это были десять библейских заповедей, только видоизменённые, а сейчас всё сожрал «золотой телец». При капитализме главное — не человек и человеческие отношения, а прибавочная стоимость. Как бы к Марксу ни относились, он был прав, когда сказал, что нет в мире такого преступления, на которое не пойдёт капиталист, если это дело принесёт ему 300% прибыли. Рядовым людям, в силу их положения, это недоступно, но они могут обсчитать, обмануть. Сколько мошенников сейчас в стране, в интернете множество всяких афер — это буквально эпидемия какая-то, и все друг другу лгут, лгут, лгут! Литература наша современная тоже не отличается особой правдивостью, а ведь говорить правду — это основная задача поэта и писателя.

«ЗАВТРА». То есть переход к капитализму — основная причина, по которой мы не можем продолжить эту традицию? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Да, я считаю именно так. Раньше говорили: «Капитализм — закон джунглей, выживает сильнейший». Это правильно, но мы же люди, мы не должны пожирать человека только потому, что он нам конкурент. Как нам обещали в начале перестройки: будет конкурентная борьба, то есть один будет хорошо делать своё дело, а другой — ещё лучше, но получается, что рыночные отношения свелись к следующему: либо конкурента убивают, либо устраивают рейдерский захват, я в тонкости не вникал.

«ЗАВТРА». Если вернуться к вопросу о духовной наследственности, преемственности, то не кажется ли вам, что русскому человеку надоело жить вне своей традиции, «жить против себя», — ведь где-то под коркой этот генетический код всё равно есть? Возможно ли какое-то возвращение? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Понимаете, если бы этому зову души ещё была созвучна политика государства, в области духовной и культурной… Сейчас не вспомню фамилию советника по культуре при президенте, который говорил, что культура должна развиваться стихийно, нетрадиционно — это показывает, что вверху хотят связь с предками, духовную традицию обрезать. Молодёжь сегодня в подавляющем большинстве слушает рэп — на мой взгляд, это ужас, к музыке это никакого отношения не имеет. А народные песни для них — уже что-то чужое, непонятное и ненужное, они это отторгают. Вы же смотрите телевизор, а какие там фильмы — сплошное насилие. Если бы государство помогало человеку, то процесс бы этот замедлился, а оно наоборот его подталкивает: «Давай прибыли!», — какие там отношения? В Писании сказано, что нельзя поклоняться двум богам: мамоне и Богу, поэтому если ты стремишься к материальному благополучию, то духовное отодвигается на второй план.

«ЗАВТРА». Недавно смотрела программу, в которой преподаватель из православной школы рассказывал, что дал своим ученикам задание написать эссе на тему «Светлое будущее России». И одна из учениц ему сказала: «Разве христианин может лгать?» — то есть она искренне не видела этого будущего. Какое будущее для России видите вы? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Светлое будущее имеется в виду — то есть, видимо, не рай, а что-то временное, тленное и несущественное. У нас светлое будущее — только в Царствии Небесном, и в таком случае оно есть у всех, надежда на него всегда есть, поэтому девочка эта в какой-то степени была права: земного светлого будущего ожидать не приходится, а вот именно через страдания, которые ниспосланы России — возможно, именно через них — мы придём к этому спасению.

«ЗАВТРА». Трудно ли описывать в стихах современные реалии? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Как сказал Тютчев, «мысль изречённая есть ложь», — и это действительно так, потому что переносишь на бумагу свои мысли, чувства — и видишь, что это чрезвычайно далеко от того, что внутри… Это — отблеск, тень: не дым, а тень, скользящая от дыма, — это непередаваемо и только, может быть, вызовет какой-то резонанс в душе читателя. Стихи пишут, наверное, несколько миллионов россиян, а чувствует поэзию, может быть раз в тысячу, а то и меньше людей. Сейчас нет цензуры, много выходит книжек, мне часто присылают, тираж у них 200-300 экземпляров. Вышел человек на пенсию — почему бы ему не «тряхнуть стариной», не писать в строчку? Я не сторонник того, что отменили цензуру, её отсутствие даёт всем графоманам возможность заявлять о себе и портить вкус у читателя.

«ЗАВТРА». В сети сейчас уровень русского языка очень низкий — в связи со всяческими сокращениями, англицизмами и прочим. Как, на ваш взгляд, можно в современном, технологичном мире, сохранить любовь к красивому, сложному, насыщенному смыслами слову? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. На Западе детям долго не дают электронные приспособления: читай, пиши от руки, — и только после 12 лет выдают гаджеты. А у нас всё это — с первого класса, зачастую — уже в детском садике или ещё раньше. Ребёнок не видит ни неба, ни звёзд, ни солнца, он отпадает от мира реального. Сохранять язык — это задача родителей, но и они, к сожалению, тоже находятся под этой властью тьмы, и тут я даже затрудняюсь ответить, как это сохранить, но есть один старинный русский способ: молиться — и неведомыми путями, которые даже в голову прийти не могут, Бог устроит так, что всё для детей пойдёт во благо.

«ЗАВТРА». Технический прогресс, повсеместное использование гаджетов сильно меняет нашу жизнь. Вы, например, пишете стихи на бумаге или набираете на компьютере? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. На бумаге, набирать ещё не научился, жена и дочка помогают. Мне кажется, когда рукой пишешь, передаётся что-то живое, тёплое. В Золотой век перьями писали… Чем дальше мы уходим в сторону компьютеров, тем больше теряется смысл слова, ему на смену приходит цифра — мёртвая, обездушенная… А слово — Бог. Мы же не заменим Бога цифрой.

«ЗАВТРА». Ваши последние стихи наполнены тоской о детстве, о родителях, о том, что было до вас. 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Это, наверное, пришло с возрастом, в тридцать же лет не будешь жалеть о прошлом. Все как-то находят нишу успокоения духа своего в детстве, а поэт может ещё и воссоздать это состояние, реанимировать детское восприятие мира на какие-то две-три минуты, и возвращаешься оттуда как обновлённый.

«ЗАВТРА». Готовите ли вы книги? Где можно прочесть ваши стихи? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. К концу ноября должен выйти сборник, около ста стихотворений, он будет называться «Горький свет». Там как раз поднимается тема нашего незнания, потому что незнание — это не тьма, а тоже свет, но он горчит, потому что мы его не можем увидеть, почувствовать, но он есть. В творчестве очень важно сказать: «Я не знаю». Человек, который всё знает и отвечает на все вопросы, вызывает настороженность: а не идиот ли он? А у нас есть такие авторы, которые всё знают, всё распишут, по полочкам разложат. А Бог нам не дал такого всеведенья, даже мир мы воспринимаем не по-своему, а с помощью тех рецепторов, которые Он нам дал. Мы же не видим электромагнитных волн, гравитационного поля, ультразвука не слышим, мы пытаемся залезть за данную нам черту, а это губительно. Цифровые технологии из этой же оперы: хочется сделать что-то покруче, чем Господь сделал, а это дьявольская задача. Радует, что стихи многих интересуют, в течение полугода весь тираж покупают — значит, жива в человеке тяга к духовному. Почитать новые стихи можно во втором выпуске «Бийского вестника», в «Родной Кубани».

«ЗАВТРА». Может, у вас есть пожелание читателям нашей газеты? 

Николай ЗИНОВЬЕВ. Верьте, что завтра наступит, и проснуться в этом завтра — тоже хорошо.

«Остался отблеск золотой…» 

Из новых стихов

На концерте

Душа срывается в полёт,

Я победить не в силах страх,

Когда я слышу, как поёт

Одушевлённый Богом прах!

О том, — я вас прошу, — молчок,

Что человек звучит не гордо,

Когда как острый нож смычок

Вдруг перехватывает горло…

Вновь пробегает по душе

Знобящий страх кривой дорожкой.

Ещё аккорд — и вот уже

Спешит, визжа на вираже,

Крестясь мигалкой, «неотложка»…

12 августа 2019 г.

Отрывок

Опять тоски не превозмочь.

Мне вспоминается начало,

Когда, ты веришь, день и ночь

Во мне мелодия звучала…

Жизнь промелькнула, и уже

Стоят два ангела на страже,

Но удивительно — в душе

Рыдает музыка всё та же!..

14 августа 2019 г.

*   *   *

Всё чаще я осознаю,

Что не смогу спасти стихами

Ни душу бедную свою,

Ни жизнь, кишащую грехами.

Стихи ещё страшней вина,

Они — смятение и мука,

За фальшь исторгнутого звука

Непоправимая вина…

Пусть речь моя порой бессвязна,

Пускай я выгляжу ослом,

Одно в стихах должно быть ясно:

Что гибну я — в борьбе со злом,

Во мне живущим, ежечасно…

18 августа 2019 г.

Вечность

Вот я опять в гостях у мамы,

Где во дворе особый свет,

Где в мутных стёклах ветхой рамы

Мелькает мальчик шести лет.

Стоит рассохшаяся кадка

И видит в снах себя — с водой.

Здесь от царившего порядка

Остался отблеск золотой.

Осталась мамина опека:

А где я был, пойду куда?

И та меж нами четверть века,

Что не исчезнет НИКОГДА…

19 августа 2019 г.

25 ноября

Кто объяснить мне сможет это?

За что мне это суждено?

Я в этот день не жду рассвета,

Но он приходит всё равно.

В какую спрятаться мне нишу?

Куда мне улететь с крыльца?

Когда я вместо солнца вижу

Лицо бескровное отца,

Лицо с закрытыми глазами,

Оно мне памятней всех лиц…

И эти птицы с голосами,

Каких не может быть у птиц…

31 августа 2019 г.

Памяти деда

Немало сбросил я арканов,

Сломал немало опахал,

От критиков и критиканов

Чего я только не слыхал:

И то, что нет в стихах оттенков,

И то, что автор измельчал,

Но самой мудрою оценка

Была от деда — он молчал.

…Я над могилкой неприметной

Стою, душа тоски полна.

Не Бунин был, конечно, дед мой,

Но знал: «Поэзия темна…»

2 сентября 2019 г.

Детство

Я каждым мигом удивлён,

Причём, без видимых причин,

Мир для меня не разделён

Ещё на женщин и мужчин.

Плывут по небу облака,

Я с ними пó небу несусь.

Бессмертен я ещё пока,

Но скоро я, увы, проснусь.

Ужасно будет пробужденье,

Исчезнет ангельский мой чин,

И мир на женщин и мужчин,

Разделится — и всё значенье

Совсем иное обретёт.

3 сентября 2019 г.

*   *   *

Я — не первый поэт, понимаю.

Я — последний, я — строй замыкаю.

Только горько душе от того,

Что за мной уже нет никого,

Кто б готов был в забвенье уйти

Ради тех, кто идёт впереди…

(http://zavtra.ru/blogs/myortvaya_tcifra_i_zhivoe_slovo)