Вологодский литератор

*  *  *

Вологда встретила холодом,

северным ветром с утра,

снегом с небесного полога,

девой румяной. Ура!

Здравствуй, снегурочка милая!

Я ещё тот хулиган!

Я никого не помилую

встречной улыбкою пьян.

Как величать тебя, золотце?

Глянет – рублём одарит.

Много, наверное, молодцев,

деву увидев, не спит.

Вот и в моём заметеленном

снегом и ветром мозгу

стало всё зеленым-зелено,

как на весеннем лугу.

Вологда встретила холодом,

самым красивым на вид.

Сердце снежинкой уколото,

по вологжанке болит.

*  *  *

За что, за что, скажи, природа,

ты разозлилась на людей?

Так изменила время года,

как будто осень у дверей.

Как будто лета луч весёлый

загрызла в небе стая туч.

Ещё леса стоят не голы,

но льёт и льёт с небесных круч.

И – всё не так! Но, видно, надо

ушат воды на тех людей,

кто ради денег, хищным стадом,

к тебе, родная, злей и злей.

ЗА СТОЛОМ

Под долгим, прокурорским, взглядом

рассеянно глотаю чай.

И «прокурор», сидящий рядом,

не вынес: «Правильно глотай!

Зачем ты им полощешь зубы

так, что выносит мозжечок?

А после – чай по горлу грубо

спускаешь, как сливной бачок.

Мой милый, чай – напиток строгий.

Ты – не труба, не водосток.

Чай уважали даже боги.

Не порти аппетит, дружок».

*  *  *

Оставляет поэзия Землю…

Её плачи услышит Господь.

Не приемлет она,

не приемлет,

если плотью командует плоть.

Не виновна она,

не виновна –

не она сотворила Содом!

Человеки,

без жгучей и кровной,

опоганили души и дом…

Наказания

любят повторы,

даже грабли тоскуют о том.

Очень скоро,

совсем уже скоро,

Божьи стрелы падут на Содом…

 *  *  *

Я знаю, где эта могила, –

в пространстве забытых полей,

где чья-то

недрёмная сила

пригляд учинила за ней.

Наверно,

она рассыпала

на холмик с плитой васильки.

Откуда она возникала?

Наверно,

откуда стихи.

От Бога, от вечного слова,

от долгих мучительных лет.

Она возвращается снова,

туда,

где воскреснет поэт.

*  *  *

Мой друг, мы те же староверы,

хоть не пошли на смерть за веру.

Мы не сожгли себя во имя,

но всё ж не стали всем своими,

кто власть забрал, кто ей упился,

кто пастве пастырем явился,

себя на то провозгласив

без Божьих знаков и молитв…

Мой друг, мы те же староверы.

У мира – всё, у нас есть мера.

Придётся миру меру взять

и старой вере честь отдать.