Вологодский литератор

Чагода – Бабушкино

Сквозь тугое пространство, сквозь желтеющий лес,
Окрылённая тихой благодатью небес,
Перелетною птицей в свой назначенный срок
Я лечу не на юг — на восток. На восток.

Средь дремучих лесов и туманных болот
Много лет мое сердце, моя память живёт.
Я — берёзы родимой уцелевший листок,
Мой единственный путь — на восток. На восток!

Там всходящего солнца пламенеет цветок,
И рекой разливается незаметный исток,
Разрастается деревом хрупкий тонкий росток…
Каждой жилкою рвусь на восток. На восток!

Там, где речка Берёзовка вьётся между кустов,
Каждый листик со мной породниться готов.
Юный бархатный гриб и лесной муравей
Мне дороже красот Елисейских полей.

Вкус печёной картошки и соленых груздей,
Дым костров, плач последних седых журавлей —
Это то, чем живу, не боясь потерять,
Потому что нельзя, невозможно отнять.

С грузом прожитых лет я на берег приду.
Воды Илезы милой смоют боль и беду.
Молчаливые ели примут тихую грусть,
И опять я, как в детстве, ничего не боюсь!

Вижу неба родного щемящую синь,
Чую горечь рябин, слышу шёпот осин.
Тихой радостью встретит родительский дом,
И утешится сердце — все путём. Всё ладóм.

Там отец ещё жив. И жива ещё мать.
Там Отчизна моя. И меня не сломать!

Плач по Родине

Показалось? Иль вправду в окошке забрезжил огонь?
Показалось? Иль в стойле всхрапнул застоявшийся конь?
Показалось? Взыграла в деревне отцова гармонь!
Показалось…Разжалась зажатая насмерть ладонь…

А в ладони — крапива, бурьян, да колючий осот…
Только сердце болит, и в родную деревню зовёт.
То ли в колокол бьют, бубенцы ли печально звенят —
Я иду… Только ждёт ли родная деревня меня?..

Вот и вышла деревня встречать, словно старая мать,
То ли дочь, то ли гостью — попробуй узнать да признать! —
В ветхом ситцевом фартуке, в сбитых худых сапогах,
С самодельной клюкой в почерневших усталых руках.

Я деревне в передник, как мамке, по-детски уткнусь,
К ней, святыне, прижмусь. Не стыдясь, накричусь, наревусь…
Ни избы, ни колодца, ни липы — всё пепел, всё прах!
Злая выпала доля — лишь кладбище в частых крестах…

Чуть живой огонёк, из трубы одинокий дымок…
Только дьявол такое с деревней содеять и мог!
На коленях, ползком — душу в кровь! — не бывает больней! —
Я прощенья прошу у погибшей деревни моей…

Я там, где и ты, я с тобою, я рядом…

Я там, где и ты. Я с тобою. Я рядом.
В безликой толпе ты не встретишь меня.
Себя я не выдам ни жестом, ни взглядом,
Ни таинством ночи, ни яркостью дня.

Захочешь отринуть — запрет не нарушу.
Чтоб ты ни на миг усомниться не мог,
Заставлю молчать горемычную душу,
А сердце замкну на пудовый замок.

А если окликнешь — я вырвусь из ада,
Откуда вовек не бывало дорог.
За то, что ждала — вот и будет награда,
Когда переступишь забытый порог.

Я песни твои прошепчу как молитвы,
Я буду любить то, что любо тебе,
Я стану кольчугой в безжалостной битве,
Твоим перевесом в неравной борьбе.

Ты — свет в моих окнах, желанный и жданный.
С тобою — на паперть, с тобою — на трон.
А если придёт безысходность как данность,
Не дрогнув, подам предпоследний патрон.

Ах, я глупая птица…

Ах, я глупая птица – пустая и странная! –
Из родного гнезда посреди бесконечной зимы
Полетела в далёкие жаркие страны я,
Из родного-то дома – как будто из мрачной тюрьмы!

Не сошла ли с ума? – Потеряла я голову!
Южный ласковый ветер позвал, поманил меня вдаль…
Разделила я жизнь свою надвое – поровну,
Ничего из былого – из прошлого стало не жаль.

Замерзала в плену вековечного холода,
Леденела застывшей рекой между двух берегов…
Облетевшей листвой отшумела, ушла моя молодость,
И устала душа в царстве белых извечных снегов.

Вслед за яростным солнцем судьба моя катится…
Насмотрелась красивых цветочно-банановых стран,
Там, где к босым ногам припадает и ластится
Изумрудного дивного цвета живой океан,

Там, где призрачный рай – вожделенный и сладостный,
Где лохматые пальмы шумят на горячем ветру,
Где счастливые люди беспечны и благостны…
Только что ж так тревожно и больно-то мне поутру?

Что за горе-то взяло когтями, да что за боль?! –
Погибаю вдали от заснеженных русских полей!

………………………………

Всю-то ноченьку снилась мне вешняяводополь,
Да ликующий гомон летящих домой журавлей.

Напеки мне, мати, пресников…

Памяти брата и мамы
Напеки мне, мати, преснико́в –
Только ты умела печь такие –
Пышные, картовные, жарки́е–
В мире нет вкуснее пирогов!

Мати, здравствуй! Али не ждала
Своего единственного сына?
Над иконой виснет паутина,
А в печи – холодная зола.

Я и сам – в далёкой чёрной мгле…
Ты не жди потерянного сына.
По углам мертвеет куржавина,
И мороз, мороз по всей земле…

Не тревожься, мати, обо мне.
Снится мне счастливая улыбка
Над моей скрипучей древней зыбкой…
Оба мы – в заоблачной стране.

Не уйти из тягостного сна.
Знаю: нет тебя на этом свете,
И никто меня уже не встретит…
Где-то далеко бурлит весна,

Разлилась безудержной волной,
Плещет у родимого порога…
Знаешь, мама, я поверил в Бога.
Мама, я опять хочу домой…

Пёстрый луг цветных половиков,
Занавески треплет тёплый ветер…
Жить и жить бы мне на белом свете!..
Напеки мне, мати, пресников…

Бездонным становится небо

Бездонным становится небо,
Смятенье в душе – на разрыв! –
Когда над землёй, как молебен,
Плывёт журавлиный призыв.

Я это святое мгновенье
И взглядом, и сердцем ловлю,
И тихое благословенье
Шепчу вожаку-журавлю:

Лети, мой любимый! Отныне
Я вся – ожиданье весны.
Пусть снятся в далёкой чужбине
Тебе лишь о Родине сны.

Померкло янтарное утро
Над полем у тихой реки…
Молю: будь спокойным и мудрым,
И стаю в пути сбереги.

Паришь над родным перелесьем, –
Как царственна гордая стать!
Зовёшь за собой в поднебесье…
Но я
Разучилась
Летать.

Вдоль прозрачных опушек, вдоль елей и сосен…

Вдоль прозрачных опушек, вдоль елей и сосен,
С чередой бесконечных холодных дождей
Молчаливо бредёт одинокая осень,
Словно в мире ни солнца, ни звёзд, ни людей –

Никого… Только осень на всём белом свете.
Поселилась она нынче в жизни моей.
Спой мне, вольный кочующий северный ветер,
Песнь озябших печальных родимых полей.

То ли в песнях ветров, то ли в алых калиновых гроздьях –
(Ветер, пой до последней звенящей доски!) –
И в самой неизбежности осени поздней –
Родники вековечной славянской тоски.

Впору взять и тоской, как водой, окатиться,
Да по-русски упиться тоской, как осенним вином.
Поднимаются в небо с полей перелётные птицы,
Только мне до поры зимовать суждено.

Жизнь, угоры твои стали выше и круче…
Эх, вернуть бы зелёные весны назад!..
Покатились лиловые рваные тучи
На далёкий рябиновый стылый закат.