Вологодский литератор

— Митя, ты так и будешь сидеть, уткнувшись в книгу?

— Ммм…

— Дмитрий Александрович, мы с тобой в отпуске или где?

Мичман Дмитрий Лукин поднял голову от лоции  и отсутствующим взглядом уставился на друга:

— Илья, ты что-то сказал?

Тот вздохнул, покачал головой и повторил:

— Мы же в отпуске. Дай себе хотя бы небольшую передышку.

— Экзамен скоро…

Илья Байков, бывший крепостной и закадычный друг вчерашнего кадета  Морского корпуса закатил глаза:

— Ты ещё тысячу раз успеешь повторить эти несчастные формулы и карты. Смотри: вот море, вот костёр, на котором жарится рыба, откос и трава. Скажи, ты где-нибудь видишь капитана, адмирала, или какого-то иного человека в форме?

— Ммм… — мичман Лукин старательно покрутил головой, расстегнул верхнюю пуговицу и улыбнулся: — Вижу. Себя.

— Так сними мундир и забудь на сегодня обо всём. Тебе нужен отдых. Лоция никуда не убежит. Правда, — в синих глазах Ильи заискрился смех.

Митя секунду сидел неподвижно, потом рассмеялся в ответ, аккуратно закрыл журнал, спрятал его в сумку и расстегнул ещё пару пуговиц на кителе.

— Так лучше?

Друг смерил его скептическим взглядом:

— Н-не совсем. Ты похож… на старого чопорного английского лорда.

— Что-о?

— Ну… это я, конечно, погорячился. Но если будешь продолжать в том же духе, превратишься в старого чопорного лорда.

— Если я буду продолжать в том же духе, то превращусь в капитана!

— Ты сначала экзамен на лейтенанта сдай, – подначил товарища Байков.

— Ты во мне сомневаешься?! – мичман угрожающе насупил брови.

— Нет-нет, что ты! — Илья испуганно округлил глаза, вскочил на ноги, рассмеялся и тут же переменил тему: — Митя, может быть, искупаемся?

— Уже темнеет…

— Испугался?

— Ах, ты! – Дмитрий в один миг оказался на ногах и прямо через костёр прыгнул на друга.

Они покатились по песку, мутузя друг друга. Ещё в корпусе товарищи прозвали Лукина Русским Геркулесом. Илья почти не уступал ему в силе. В деревне под Курском, где выросли мальчишки, все соседи величали Байкова медведем. Но в этот раз Дмитрий легко уложил его на лопатки.

— Признаю поражение! – в притворном ужасе вскричал Илья.

— То-то же, — мичман удовлетворённо кивнул и, оттряхнув китель,  поднялся на ноги.

— Чёрт, рубашку порвал, — Илья сел на песок, состроил огорчённую физиономию и ухватился за оторванный воротник.

— Извини, Илюшка. — Лукин смущённо улыбнулся, протянул руку и одним движением поднял друга на ноги.

— Придумаем что-нибудь. — Байков вытряхнул из волос песок и ракушки и вновь кивнул: — В море?

На этот раз друг не стал упрямиться. Скинул сапоги, китель и рубашку и первый бросился в воду.

После купания жареная рыба показалась им настоящим деликатесом.

Огромное красное солнце с шипением потонуло в волнах. Багровые, нежно-лиловые, опаловые сполохи скоро потухли, и на небе зажглись первые звёзды. Сначала тусклые и высокие, они мерцали в чернильной вышине, и чем темнее становилось небо, тем ярче зажигались звёзды. Пояс Ориона сиял прямо над головой, левее и выше мерцала Кассиопея.

— Смотри, Илья, – Вега, а вон Большой Пёс и Сириус. А Юпитер горит как фонарь на марсовой площадке, — проговорил Митя.

— Все-то ты, брат, звёзды знаешь наперечёт, — откликнулся Илья.

Они лежали у затухающего костра, закинув руки за голову, и смотрели в небо. Мириады звёзд раскинулись над головой. Казалось, протяни руку – и коснёшься их. Маленькие волны лизали гальку на берегу и с шорохом откатывались назад, прохладный бриз чуть шевелил волосы.

— Как ты думаешь, я сдам экзамен? – неожиданно спросил Лукин.

— Конечно, — усмехнулся друг. – Я даже не сомневаюсь. И уверен, скоро увижу тебя в золотых эполетах.

— Может быть… — спустя долгое-долгое мгновение тихо откликнулся Дмитрий.

… … …

Капитан 1 ранга, командир фрегата «Рафаил» Дмитрий Александрович Лукин медленно шёл по берегу. Сапоги увязали в рыхлом песке. Море шумело рядом. Море, которое давным-давно стало его сутью. Самой его жизнью. Его корабль и экипаж – домом и семьёй. Хотя нет, семья у него была. Жена-красавица  Анастасия и двое сорванцов – Николай и Константин. Но они сейчас очень-очень далеко от него. Дмитрий вздохнул. Жаль, что Тася и мальчики не рядом. В начале июня  на Эгейском море прекрасно.

Он обернулся, услышав торопливые шаги.

— Господин капитан, пакет из штаба, — запыхавшийся адъютант вскинул руку к козырьку фуражки и протянул Лукину пакет.

Тот разорвал конверт, пробежал глазами несколько строк и нахмурился:

— Разведка обнаружила турецкую эскадру на подступах к острову Лемнос. Сей же час выступаем…

Он кивнул молодому ординарцу, развернулся и стремительно зашагал прочь.

… … …

— Илья Иванович, для вас письмо от адмирала Сенявина.

Личный кучер императора Александра Павловича, Илья Иванович Байков, медленно поднялся на ноги, расправил бороду и степенно взял с серебряного подноса конверт.

— Не иначе его благородие пишет о Мите. Что же он сам-то не написал? Может, ранен?.. – голос лейб-кучера невольно дрогнул.

Байков встряхнул, расправляя, желтоватый плотный лист и впился глазами в чёткие, написанные твёрдой рукой, строчки.

Адмирал Сенявин писал: «Июля первого дня сего, тысяча восемьсот седьмого года, около восьми часов утра началось сражение. Назначенным кораблям приказано было атаковать неприятельских флагманов вплотную. Турки сосредоточили огонь на «Рафаиле«, который шел впереди и не стрелял, стремясь как можно ближе подойти к ста двадцати пушечному «Мессудие« Сайда-Али. Однако, потеряв управление из-за поврежденных парусов, «Рафаил« сам увалился под ветер и прорезал неприятельскую линию между «Мессудие« и «Сед-эль-Бахри«. Его атаковали два линейных корабля, два фрегата и бриг. «Мессудие« уже готовился свалиться на абордаж, но меткий огонь «Рафаила« заставил капудан-пашу отойти. Стреляя с обоих бортов, «Рафаил« прорезал строй противника, давая возможность остальным кораблям завершить разгром турок. К десяти часам утра, получив серьезные повреждения, все неприятельские флагманы вышли из строя и стали в беспорядке отходить к Афонскому полуострову. Наша же эскадра не потеряла ни одного корабля. В сём бою погибли семьдесят восемь человек. В основном из экипажа «Рафаила«. Среди павших был и Дмитрий Александрович Лукин. Капитан Лукин похоронен в море ввиду горы Афон со всеми воинскими почестями. Его тело опустили в воду, положив под голову большую пуховую подушку. Но прикрепили к ногам не очень много груза, и голова осталась на поверхности воды. Команда, искренне любившая своего командира, закричала «батюшка Дмитрий Александрович и мертвый не хочет нас оставить«. И весь экипаж плакал, провожая своего капитана, пока намокшая подушка не скрылась под водой«.

Илья резко побледнел и скомкал листок. Рухнул в кресло. Подлокотник хрустнул под могучей рукой. Щепка впилась в ладонь, до крови разорвав кожу. Но он не замечал боли.

— Митя… Митя… Как же ты…

Байков стиснул кулаки, одёрнул сюртук и решительно поднялся на ноги:

— К государю пойду. Буду хлопотать о пенсии… вдове Митиной, Анастасии Ефремовне и детишкам его, Косте и Николеньке.

… … …

…Тридцать с лишним лет спустя, совершенно седой, но ещё крепкий, широкоплечий человек с окладистой бородой медленно брёл по кромке Финского залива, загребая сапогами песок. Он услышал чьи-то шаги за спиной и невольно остановился.

— Илюша?.. – окликнул его, кажется, давно забытый и такой знакомый голос.

Дыхание сбилось, и сердце перестукнуло не в такт. Он медленно выдохнул. И медленно-медленно, будто расталкивая грудью вязкую неподатливую воду, обернулся…