Вологодский литератор

Выражаем глубокое соболезнование известному литературному критику Вячеславу Дмитриевичу Лютому и его супруге Римме Викторовне, а также всем их родным и близким в связи со скоропостижной кончиной их сына Родиона.

Вячеслав ЛЮТЫЙ:

Я всегда относился к себе трезво и считал, что не нужно любить себя и не нужно себя жалеть – ведь именно это пытаются укоренить в нашем сознании пошлые либералы и поддельные «художники». И вот когда нас с Риммой накрыло огромное горе, я внезапно увидел, сколько дружеских рук протянулось к нам и сколько участливых глаз уронило слезу по нашему Рошке – так я его называл с детства, или по Роне, как нежно звала его мать. Множество людей самых разных характеров и взглядов вдруг поместились в один круг, и он оказался очень велик. И я подумал, что вот так русские люди объединяются вокруг одного несчастья и забывают о противоречиях. У русского человека много недостатков, но эта его особенность по-настоящему драгоценна.
Я говорю о русском человеке еще и потому, что Родион Лютый был подлинным русским мальчиком – с дерзновенными хореографическими замыслами, блестящим педагогическим талантом и внутренним драматизмом, который порой повергал в смятение его искреннюю душу. В 16 лет в хореографическом училище он поставил танец «Сирота казанская» под песню группы «Любэ». Его главный герой стучался в большие и малые двери, но ни одна из них не открылась на его мольбу. И в финале он погибает, отказавшись от земной жизни. Еще тогда, в конце 90-х, меня пробрал мороз по коже, потому что я хорошо знаю, как воплощаются в реальность такие творческие видения.
Родион был удивительным постановщиком, но все его попытки реализовать свои творческие замыслы в столице натыкались на глухую стену. Он окончил ГИТИС в мастерской замечательного педагога Ольги Георгиевны Тарасовой и считался ее лучшим студентом, непредсказуемым и творчески бесстрашным – казалось, что ему все сюжеты по плечу: и взрывные, и созерцательные, и жанровые, и трагически-духовные. Вместе с Анной Стрельниковой, воспитанницей композиторской класса Тихона Хренникова он затевал отдельные номера и планировал поставить на ее музыку большой балет по рассказу Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке».
Года четыре тому назад он вернулся в Воронеж, но театральная среда города встретила его с ревностью и отчуждением. Он пытался возродить здесь свой танцевальный центр, который пользовался в Москве популярностью. Там его воспитанники побаивались своего наставника и одновременно восхищались им. Попутно он работал IT-специалистом – в информационный век это давало деньги на хлеб. Этой осенью Родион планировал открыть в Воронеже второй вариант своей школы «Вольная птица» и уже потом плотно заняться новыми постановками. Смерть срезала этот живой, способный возрождаться зеленый побег совершенно внезапно – потрясены все, кто его знал. Двадцать лет тому назад он предсказал собственную судьбу, вот только в финале одна важная поправка: он не смирился и молча готовился к будущим творческим сражениям.
И сегодня я знаю твердо: мы должны помогать нашим мальчикам, терпеть их жесткий характер и открывать им все творческие двери – безусловно, когда их горячие речи подтверждаются художественными открытиями.
Спасибо вам, коллеги или даже не так – друзья-писатели, за вашу отзывчивость. Мы такие разные, но есть что-то скрытое, таинственное, пугающее иноземца, что побуждает нас в тяжкую минуту тянуться друг к другу.
Спасибо Вале Беляевой, которая рассказала Николаю Дорошенко о нашем несчастье, спасибо ему за это извещение, которое пробудило такую большую волну сердечного сопереживания.
Спасибо всем, кто помог нам с организацией похорон, они произошли вчера днем после ночного чтения псалтыри в храме и утреннего отпевания.
Спасибо отцу Геннадию Рязанцеву, который приехал в Воронеж из Липецка и дополнительно отслужил литию уже на кладбище.
Низкий вам поклон, мои дорогие.
Ваши Вячеслав и Римма Лютые.

(http://www.rospisatel.ru/sobytija2017/179.htm)