Вологодский литератор

В августе 202? года самолёт президента взорвался в воздухе. Ещё не успели кувыркающиеся в пламени и дыме обломки крыльев и фюзеляжа упасть на бывшее колхозное поле, как в столице началась движуха.

Чиновники помельче в спешке прятали ценности и документы, отправляли жён, детей и любовниц куда подальше, а рыба покрупнее уходила в глубину, — обсыпала пляжи экзотических курортов.
Но не все успели сесть в личные джеты, несколько министров и генералов выпрыгнули из небоскрёбов, предварительно пустив в висок пару пуль, — для верности.
Расследование крушения «борта номер один» закончилось почти мгновенно — в день торжественных похорон было объявлено, что покойный решил от скуки поиграть с гранатами, стал жонглировать и уронил «лимонку» на пол… В официальную версию никто не поверил, но было не до версий — все ждали чего-то страшного.
Но в траурные дни бюрократия отошла от шока, заглянула в Конституцию, назначила временным начальником председателя правительства и стала готовиться к выборам. А вот потом началось…
Сразу же остановились военные конфликты вокруг границ, — как будто кто-то одновременно плеснул в костры целые моря. С Америкой и Европой замирились, заплатив контрибуции, оставив территории и заключив договоры, по которым власть в государстве переходила к временной администрации из местных либералов и американских консультантов.
Рыжий вернулся, а за ним потекли на нелюбимую родину ручейки из иноагентов и релокантов. Из тюрем выпустили узников «свободы совести», а вместо них отправили в камеры тех, кто поддерживал прежний курс.
В самые дальние колонии определили бородатого Главного философа и лысеющего Первого писателя, а вот телевизионные пропагандисты почему-то отделались лёгким испугом, их даже не уволили, а просто вручили новые шпаргалки.
Певец, патриотический блондин, хотел улизнуть в Северную Корею, но не успел…
По всей стране преследовались участники «неправильной войны», их называли наемниками и террористами, а близких к ним писателей, публицистов и преподавателей вузов выбрасывали с работы.
Но более всего пострадали православные верующие. Патриархию поставили вне закона, храмы, монастыри и семинарии опечатали, а сопротивлявшихся священников и прихожан избивали в СИЗО.
Две южные республики объявили себя независимыми, но когда им намекнули, что на бюджет придётся зарабатывать самим, передумали и тихо переименовались в автономии.
Атомные станции, ядерные шахты, подлодки и ракеты готовились к передаче под контроль «международного сообщества», а оборонные производства, ещё работающие, в отличие от остальной промышленности, загубленной за тридцать с лишним лет, были остановлены — там под видом бизнесменов вовсю заправляли агенты ЦРУ и Моссада.
Китай под шумок оттяпал восточные земли бывшей державы, — так сказать, для «нашей и вашей безопасности». Янки напряглись и стали готовиться к битве.

* *
*

«Молчалив и терпелив наш народ», — размышлял одинокий пенсионер Егорыч, доживавший свой век в горном поселке. Только вот пенсии у него и не было… Как? — А вот так! Ещё при старой власти бумажные деньги отменили, и все оказались под колпаком цифровизаторов из правительства. Ни охнуть, ни вздохнуть, не купить и не продать… разве что душу. Вот тогда Егорыч и решил показать комбинацию из трех пальцев, — он отказался от пенсии!
Ловил рыбу, собирал грибы и ягоды, сушил орехи и каштаны, варил компоты из диких яблок и груш, варенье из ежевики. Заранее заплаченные вперёд деньги за аренду комнаты в общежитии заканчивались, и он помаленьку сооружал что-то вроде тёплой сакли в потаенном лесном урочище. Печку из плоских речных булыжников собрал и слепил на днях, а жилище утеплял мхом самшитовых деревьев. Зимы на юге суровостью не отличались, да и жить-то оставалось не так уж и много, только вот для себя ли?..
Дума эта терзала Егорыча давно. Ведь закон христианской любви прост: не себе служить, а Богу и людям.
Да, церковь закрыли, но молиться можно и в древнем храме, — в пещере на краю угрюмого каньона, там и в прошлые годы изредка проходили службы. Никто не донёс оккупантам об этом, а может, и не знал о наших делах.
С Богом все ясно, он никогда не бросит, а людям как помочь? Все чего-то ждут, или боятся, или не знают, что делать, все застыли в оцепенении.
А оккупанты-америкосы, подмявшие под себя поселковую власть, снюхались ещё и с мигрантами, — не с исчезнувшими трудовыми, скромными и вежливыми, а с теми, кто остался, подозрительными: не работают, а живут богато.
Так они и ходят вместе, везде нос суют, понаставили кругом своих людей, а за перевалом, на въезде в гражданский аэропорт, отгрохали не блок-пост, а целый дом-пост, где янки и пируют с азиатами — даром, что те якобы мусульмане… В том-то и дело, что «якобы»…
Чуяло сердце Егорыча: готовят они чёрное дело, оружия у них навалом, а наглости ещё больше.
Субботним днём ворвался к соседям по общежитию растрепанный и плачущий армянин Ашот, тряс всклокоченной смоляной гривой, кричал, смешивая русские и родные слова, чего-то искал лихорадочно и суматошно. Схватил топор, найденный в деревянной пристройке, сел в драндулет, — четерехколесный мотоцикл, — и, размахивая топором, взревел, дёрнулся и помчался по асфальтовому подьему, ведущему в сторону «дом-поста».
Соседи, охая и проклиная жизнь, рассказали, что случилось… Враги, находясь под спиртовыми парами, оцепили тренировочный зал в детской спортивной школе соседнего посёлка и по очереди изнасиловали гимнасток. Одна из них припрятала телефон и успела выплеснуть СМС отцу. Он и летел сейчас туда, — чтобы отомстить и спасти дочь.
Егорыч похолодел, но вдруг сверху кто-то отчетливо произнёс: «Твой час настал!»
Пенсионер и раньше был уверен, что в столице готовится вооружённое восстание против оккупантов и предателей, но не представлял, чем он может помочь смельчакам. А вот сейчас понял, что именно от него, и ни от кого другого, зависит, пойдёт ли волна дальше…
Из центра посёлка бежали, причитая, гонцы: «Ашот погиб! Не доехал, бедняга, до поста, подстрелили его, гады!»
Егорыч бросился к своей старенькой «Ладе», завёл её и, чуть прогрев, рванул по тому же маршруту.
Уже в пути у него созрел план: не повторить ошибку Ашота, подъехать к ним спокойно, но в последний момент…
Львиный рык его мотора стал прощальной песней и для него, и для охранников в камуфляжной форме. Короткий разбег — и автомобиль тараном влетел в строй, сбив насмерть троих из них. Очередь сверху прошила растрескавшееся лобовое стекло, но душа Егорыча не боялась пуль, она уже летела к небу, радуясь, что смогла, наконец, совершить главное дело земной жизни.

24.07.2025.