Вологодский литератор

***
Если сказано всё и ликует неправда,
Если горек настой той морозной зимы,
Из горячих кругов леденящего ада
Все слова угасают под спудом вины.

Рассыпается жизнь на печали-невзгоды,
И метелью ночной заметает следы,
Но пробьётся лучом говорящей свободы
Вечный зов, вечный стих одинокой звезды.

***
Синие сумерки вьются над Толшмой,
звук издалёка – печалится птица.
Что же, душа ты моя заполошная,
мечешься, бьёшься в неволе синицей?
Нет ни гнезда тебе тут, ни пристанища.
Воздух так свеж, и туман по-над речкою.
Травы завянут, и осень обманная
хвост листопадный закрутит по Млечному.
Осень над Толшмой. Душа над обрывами.
Звёздное небо. Скамья деревянная.
Только берёза внизу сиротливая
веточки тянет к больной и израненной
светлой душе, что плутает и молится,
искрами сыплется в ночь звездопадную
и засыпает, устав, обездоленной –
кем-то непонятой,
кем-то разгаданной…

***
Да что ж так ноги вязнут, не хочется идти…
А ливень — вот проказник! —сбивает всех с пути.
Стою, грущу и мокну, и хлюпаю ногой,
пытаясь подтянуться на нитке дождевой.
Так переполнит душу тоска лесных дорог,
что, выбравшись на сушу, поймёшь – не уберёг
ни запаха берёзы, ни трав духмяных луг,
ни огонька с мороза, когда плутает друг.
И в одночасье душу сияньем озарит –
тоскою неизбывной со мною говорит
…Рубцов.

***
А над Тотьмой розовый рассвет
плещется звенящей тишиной,
сонный берег и далёкий свет,
растревоженный речной волной.
Не дают уснуть или забыть
то, что душу бередит давно.
Здесь свободы хочется испить
небом, полем, речкой – всё равно.
Лишь бы надышаться, сохранить.
Пусть росточком вызревает день,
чтобы жажду песней утолить
всех российских светлых деревень.

***
Тучи всё ниже, и с гомоном птицы снуют.
Ивам над Сухоной — вечный покой и приют.
Камень ли под ноги, в травах босою иду,
Ветры июльские в волнах качают звезду.
Воздухом крепким – на травах – напьюсь допьяна.
В горнице свет вдруг мелькнёт и поманит к себе.
Только июльская ночь молчаливо бледна –
Словно готовится к новой недоброй судьбе.
Шелестом листьев плетётся венок над рекой,
Запахом мяты расстелется вечный покой…

***
Закат разливался над спящей Николой
и птицею красной зажёг оперенье.
Я тихо шагала к мосту через Толшму
к дороге Рубцова. Трава по колено.
Отзвук далёкий судьбы невесёлой
дорогой ночною итожа, продолжу:
ищу под ногами тот камень, который
Помнит Рубцова.
Никола.
Толшма.

***
Над Сухоной и Толшмой грозовые тучи,
А птицы заполошно мечутся над кручей.
Темнеют воды. Всмотришься – а нет в них отражения.
Всё молишься и молишься за мысли, прегрешения.
Ни зги нет между тучами. Увязнув в мутной глине,
утешишься созвучием лесной дороги длинной.
А небо смотрит искоса, пугая чёрной стаей
Рубцовская, без изыска —
дороженька
святая.