Вологодский литератор

В переводе с древнегреческого геополитика – это государственная территориальная деятельность. Изначально задачи геополитики состояли прежде всего в контроле над сферами влияния, их расширении и осмыслении. Старый смысл этого понятия, на самом деле, актуальности не утратил.

В двухтомнике «Русская вещь» А.Г. Дугин выдвинул концепцию геополитического детерминизма, разделив цивилизации на «морские/буржуазные» и «земные/традиционные». К первым справедливо был отнесён коллективный Запад, ко вторым – Восток, включая Россию.

Если широкий смысл концепции ещё может быть оспорен, то мысль о принадлежности России к цивилизациям земного/традиционного типа вполне очевидна. Русская цивилизация исторически имеет ресурсы, а не скупает их; воюет лучше, чем договаривается; стремится к широте, а не к компактности; привязана к Дому, а не скитается по миру, подобно иудейской или американской. Русский человек обладает вольнолюбивым «степным» мышлением, потому что испокон веков видел перед собой бескрайние степные просторы, а не высочайшие горы или холодный, сковывающий океан.

Поэтому Россия обречена быть сухопутной империей. Попытки измениться никогда не приводили к успеху. Государство мечтало стать то тихим и уютным европейским государством вроде Чехии, то торговой империей, подобно Британской. Всякий раз страна вставала на дыбы: сначала её терзало межнациональными конфликтами, потом массовыми протестами.

Россия становится стабильной, когда снимает внутреннюю напряжённость через расширение территории. Будто вдыхая свежий воздух, русский человек успокаивается. Попытки либерализации также всегда были безуспешны, они приводили к разрушительной турбулентности: что в начале ХХ века, что в девяностые, страна была похожа на поезд без тормозов. А разбогатеть так, чтоб забыться, русские умеют не очень хорошо, да и не нужно им это – они мечтатели, а не торгаши.

Стремиться к завоеваниям – это не что-то плохое, это для нас, как минимум, естественно. Россия никогда не устраивала геноцид пополнивших её народов, никогда никого не порабощала и почти никогда не расширялась по каким-то рациональным причинам. К примеру, Советский Союз, присоединив прибалтийские страны, дал им развитую промышленность и инфраструктуру, а взамен получил зомбированную, ворчащую бомбу замедленного действия, которая, в конце концов, довела его до «парада суверенитетов». Даже бремя крепостного права регионы Центральной России несли почти в одиночку. Мы сентиментальны и в завоеваниях.

В своё время Брестский мир в народе прозвали «похабным». И было, мягко говоря, за что: лишившись почти половины промышленного потенциала, трети европейской территорий и 26% населения страны, мы откатились до границ допетровских времён. Эти условия были приняты вследствие поражения в войне и предательства национальных интересов большевиками. Парадоксально, но к февралю 2022 года мы остались всё в тех же неестественных для нас границах, однако уже из-за катастрофического казуса в 1991 году.

Итак, у нас два пути: либо всё забыть, убить в себе Империю и позднее распасться на десятки квазигосударств; либо засучить рукава и, с достоинством принимая неизбежные жертвы, вновь стать Третьим Римом, центром Русского мира или колыбелью мировой революции — идеологическая окраска нашей Империи не так уж и важна. В каждом из нас она будет отливаться по-своему. И когда она будет и внутри, и снаружи – тогда и будет на Руси жить хорошо, тогда и будет так, как однажды написал Гоголь: «…чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства…».