Вологодский литератор

Вспоминая писателя Василия Ивановича Белова, начинаешь думать о целой, минувшей уже эпохе, о творчестве, о смысле человеческой жизни, о людях, которые его окружали… Мы с родителями ходили на спектакли, поставленные по его пьесам, на полках магазинов стояли его книги, по его рассказам были сняты художественные фильмы. В общем, Василий Белов был небожитель, живой классик, о встрече с которым я и мечтать не смел.

Познакомился я с ним в далеком 1979 году на областном семинаре молодых авторов, одним из руководителей которого был Василий Иванович. Через несколько дней в вологодской областной газете «Красный Север» вышла его небольшая статья об итогах семинара с добрыми напутственными словами в мой адрес. На всю оставшуюся жизнь я сохранил в душе к Василию Ивановичу огромное чувство благодарности за эту небольшую заметку, которая стала для меня своеобразной путевкой в жизнь.

В писательской организации, как и среди тех, кого считали ее резервом, были люди разных поколений. Однако нравственным и профессиональным эталоном, я думаю, для большинства, как бы сказали психологи, неформальным лидером всегда оставался В.И. Белов. В его натуре была чистота помыслов, искренность порыва, незамутненность мысли. Я уж не говорю об его огромном признании, как писателя, в стране. Считалось, что последнее слово за ним, здесь на него всегда ориентировались. Но вот что главное: Белов это понимал, и свое мнение не выпячивал, подавал его мягко, исподволь.

***

Как-то Василий Иванович мне позвонил:

-Слушай, Олег, ты ведь переводчиком работал. Мне много пишут из-за границы. Попереводи, пожалуйста, письма, я тебе твои труды оплачу.

-С удовольствием, Василий Иванович. Только бесплатно. И пожалуйста, тему насчет гонораров больше не поднимайте.

Белов спорить не стал. С тех пор и стали мы общаться — и по переводам, и еще по газетным делам (я был главным редактором областной крестьянской газеты «Эхо земли», а Белов всегда поддерживал аграрников).

Запомнился один характерный эпизод. Перевел Василию Ивановичу (вслух, с листа) письмо от белого фермера из Южно-Африканской Республики. Тот писал, что сейчас в этой стране кое-где установился апартеид наоборот, то есть негры притесняют белых. Фермер вместе с сыном бежал с насиженных мест и теперь остался не у дел. У него есть приличное состояние, и он хотел бы вложить его в России. Ну а так как Василий Белов — известный крестьянский писатель, а он больше никого в России не знает, то обращается именно к нему за советом, как тут можно вложиться в аграрный или другой бизнес. Кроме того, фермер приглашал и самого Белова при желании поучаствовать в его делах.

-Вот что, Олег, никакой бизнес мне не нужен, сам понимаешь. Помоги человеку, подскажи. Действуй от моего имени, я тебе полностью доверяю.

Я с южноафриканским фермером пообщался, передал, что говорю с ним по поручению знаменитого писателя, рассказал об экономической ситуации в Вологодской области. Он даже позвонил мне на домашний телефон. Правда, обосновываться в России фермер все же передумал. Видимо, пришел к выводу, что наша суровая и непонятная страна не для него. Обо всем этом я и рассказал Василий Ивановичу.

Однажды я зашел к Белову с младшей дочкой Мариной, которой было тогда лет шесть. Девочка была непоседливая и очень активная, не зря покойный дед Иван прозвал внучку Вождем Краснокожих (по рассказу О. Генри). Вот и сейчас, пока мы разговаривали, Марина сновала по комнатам большой квартиры, изучая картины и необычные предметы интерьера. Василий Иванович с добродушием и снисхождением смотрел на неугомонного ребенка. Поговорил с ней, поспрашивал, кем она хочет стать. А потом, когда мы ушли, Марина мне говорит: «Мне нужен такой дедушка! Почему у меня нет такого дедушки?..» В общем, Василий Иванович ей очень понравился. А ведь чтоб понравиться ребенку, надо обладать особыми душевными качествами. Ребенка не проведешь, он сразу почувствует фальшь…

В средине постперестроечного безвременья по линии ЮНЕСКО в Вологодскую писательскую организацию поступило письмо, в котором предлагалось направить перспективного молодого писателя на международную встречу литераторов в Париже. Естественно, гарантировалось комфортное проживание, бесплатный стол и прочее. Требовались две рекомендации. Василий Иванович сказал: — Я тебе рекомендацию, конечно, напишу. Но сам реши, нужна ли она тебе. Как бы я тебе не навредил. Белов ведь не однозначно воспринимается. Время теперь другое. Для тех, кто страну кромсает, для наших заклятых друзей на западе я — как красная тряпка для быка. Кого им надо, какая их цель, кого они среди наших ищут — это еще вопрос!

— Василий Иванович, если вы для них как красная тряпка, так зачем мне-то такой симпозиум! — ответил я. – Но все-таки давайте для интереса посмотрим на их реакцию.

Василий Иванович написал мне краткую рекомендацию. Вторую написал секретарь писательской организации Александр Алексеевич Грязев и направил их адресату.

Реакция на рекомендации Белова и Грязева по линии ЮНЕСКО оказалась отрицательной – пришел вежливый отказ. Так что Василий Иванович оказался прав: очевидно, западные кураторы подыскивали хорошо управляемый персонаж с «новым мы’шлением» (по Горбачеву), который бы целовал взасос новый мировой порядок, возникший «за счет России, и на обломках России».

***

Василий Белов отнюдь не принадлежал к тому слою творческой интеллигенции, благодаря которой во многом и стали возможными центробежные процессы в государстве и профанация вековых истин, на которых оно держалось тысячелетие.  Еще после публикации пророческого романа «Все впереди» (который произвел на меня серьезное впечатление) не все стало гладко в его творческой биографии. Кой-кто понял, что это отнюдь не тот умильный «писатель-деревенщик», который льет слезы над умирающей лубковой деревней, и в качестве которого его однобоко стремились представить в столицах. Ему ставили препоны, откровенно хамила критика. Он кратко и с довольно равнодушным, отстраненным сожалением посетовал мне на это. А я помню попавший мне в руки солидный энциклопедический том-справочник с лаконичными биографиями известных писателей и деятелей искусств, изданный в Москве. Там стояли ни о чем не говорящие фамилии.  Смотрю — артистка Белохвостикова. А Белова — нет!  Вот так легким росчерком пера эти политические подголоски решали, кто что-то значит для России, а кто нет.

Да, в 90-е не печатали ни его, ни Распутина, ни других писателей-патриотов. Фронтовик Юрий Бондарев отказался от ельцинской медальки и швырнул: «От предателя я наград не приму!» Понятен был жест человека, проливавшего кровь за страну, которую сдали без боя. И долгие годы читатели вынуждены были изучать творчество выдающегося русского советского писателя, участника Великой Отечественной войны, орденоносца по старым советским изданиям. Зато Виктор Астафьев двумя руками поддержал продажный и позорный ельцинский режим, и был удостоен такими благами, которые не снились ни одному писателю за всю историю советской литературы. Ельцин выделил ему из госбюджета на издание сочинений многие миллиарды рублей — случай беспрецедентный! Каким быдлом изображен в них русский народ — как говорится, идите и увидите. Астафьев — едва ли не единственный этнический русский среди литераторов, одобривших кровавый указ Ельцина о расстреле Дома Советов и требовавших закрытия патриотических изданий (обращение «Писатели требуют от правительства решительных действий», «Известия», 5.10.1993 г.).

О прошлых эпохах потомки смогут более всего судить именно по свидетельствам очевидцев и современников, а это волею судеб чаще всего писатели. Возьмем Солженицына, крупнейшего фальсификатора эпохи. Что он больше сделал для Родины — пользы или вреда — ответ на этот вопрос у меня не вызывает каких-либо сомнений. Помните: «Можно обманывать часть народа, но нельзя все время обманывать весь народ!»  Поэтому от честности писателя зависит и образ нашего времени, то, каким увидят его потомки. Что касается В.И.Белова, на мой взгляд, он обладал высшей степенью человеческой порядочности, и именно это качество позволит потомкам верить его произведениям.

Я часто встречал Василия Ивановича на городских улицах с клюшечкой.  В начале 2000-х (точно не помню, в каком году), 1 января часов в восемь утра подхожу к перекрестку улиц Герцена и Яшина (я там живу). Ослепительно белый пушистый снег вокруг, погода мягкая. На улицах — никого, ни людей, ни машин. Василий Иванович довольно быстро идет со своей клюшечкой по Герцена в сторону льнокомбината. Поздравили друг друга с Новым годом.

-Василий Иванович, вы так далеко ушли от дома! — говорю (здоровье у него было уже неважное).

-Ничего, дойду, моцион мне полезен!

Я так много встречал на улицах родного города близких мне людей, это, видимо, на уровне подсознания определяло какой-то внутренний жизненный ритм. И иногда эти люди пропадали. Навсегда. И тогда ритм ломался, и что-то становилось не так. Наступала пустота, и ее трудно было заполнить…

***

В своей небольшой статье я обошел, казалось бы, главное — литературные труды В.И.Белова. Но об этом много написано и будет еще написано. Меня попросили поделиться личными воспоминаниями об этом замечательном человеке.  Вот таким мне запомнился один из крупнейших русских писателей ХХ века, государственник и патриот России, мой старший товарищ по цеху, хороший русский человек с открытой и широкой душой, наш земляк, вологжанин Василий Иванович Белов.

Полная версия очерка опубликована на сайте: kprf35.com