Вологодский литератор

Творчество выдающегося поэта и прозаика, лауреата Государственной премии Александра Яшина (1913 – 1968) занимает особое место в истории русской литературы. Ещё Фёдор Абрамов, писатель-современник и одновременно литературовед, кандидат филологических наук, в 1960-х годах заведовавший кафедрой советской литературы в Ленинградском государственном университете, отмечал, что «по направленности своих интересов, по тематике Яшин-прозаик принадлежит к так называемым писателям-деревенщикам» [Абрамов, 1987, с. 350]. Этой точки зрения придерживается и Лев Аннинский: «Именно Яшин, как установили впоследствии историки литературы, становится сигнальщиком общего поворота советской прозы к деревенскому ладу» [Аннинский, 2005, с. 14]. В последние годы писателя считают предшественником и даже основоположником «деревенской прозы»: «Рассмотрение прозы А.  Яшина убеждает в том, что на первом этапе её развития, в 1954-1963 гг., писатель наряду с публицистической заострённостью прозы открывал пути социально-психологической художественной репрезентации национального характера, наметил типологию героев с богатым внутренним миром, получившую дальнейшее развитие в его прозе. Впоследствии по этому пути пошли известные писатели-«деревенщики». Это позволяет определить место А. Яшина в историко-литературном процессе как основоположника «деревенской прозы». Он предвосхитил многие черты русского национального характера, которые затем были воплощены в более поздних произведениях Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина и других представителей «деревенской прозы» [Перепелицына, 2011, с. 132]. Наталья Ковтун в монографии «Русская традиционалистская проза ХХ – ХХ1 веков» находит в поздних текстах Яшина не просто описание деревенской России, а «образ земли обетованной» [Ковтун, 2018, с. 4]. Думается, что Александр Яшин, при всей справедливости подобных суждений, всё-таки выходил за рамки литературных реалий. На оборотной стороне папки с рассказом «Слуга народа» он написал: «Речь идёт о том, чтобы создать новое общество, а не новую форму государства» [Попова-Яшина, 2013, с. 32].

Наиболее известные прозаические тексты А. Яшина: рассказ «Рычаги» (1956) и повесть «Вологодская свадьба» (1962) вызвали острую отрицательную реакцию со стороны властей из-за правдивой критической оценки писателем тогдашней действительности. О дискуссии вокруг повести А. Яшина «Вологодская свадьба» (1962), а также истории цензурных ограничений по отношению к его произведениям подробно рассказано в монографии Анны Столетовой [Столетова, 2018].

Цикл рассказов «Сладкий остров», созданный в 1960-1962 годах на основе дневниковых заметок [Яшин, 1986], долгое время воспринимался как произведение, написанное для детей и далёкое от социальной тематики. Так, Александр Михайлов считал, что «в рассказах из цикла «Сладкий остров» Яшин как будто бы тоже пытался подойти к пришвинской прозе, но это уже были иные сюжеты, иная тональность повествования. Какое-то благодушие, не свойственное ему в этот период (о чём бесспорно свидетельствуют драматически напряжённые исповедальные стихи), отделяют эти «семейные», с налётом сентиментальности рассказы от всей прозы Яшина. Может быть, к ним надо отнестись, как к попытке на время отойти от житейской суеты, от внутренних терзаний, от нравственного самоанализа, уже на деле осуществить этакое руссоистское опрощение и бегство в природу» [Михайлов, 1975, с. 28 – 29]. Впрочем, критик Наталья Банк находила в этом цикле публицистическое начало: «Возвращаясь к проблематике «Сладкого острова», видим, что даже здесь, на тихой земле, писатель находит поводы для беспокойства об общем, государственном. Настоящих гражданских чувств природа не усыпляет. Элегическое раздумье о запустении острова переходит в публицистический план» [Банк, 1978, с. 193]. Алла Рулёва, автор книги о творчестве писателя, считала, что Яшин сам не хотел публиковать данный цикл: «Тогда же, в 1960 году, в основном были написаны рассказы из цикла «Сладкий остров» (из пятнадцати, включённых в посмертное издание, одиннадцать были написаны в том же году, что и «Баба-яга»). Видимо, сам Александр Яшин неслучайно при жизни не публиковал их. В них так много «сладкого», сентиментального, что они не ложатся рядом ни с социальными раздумьями писателя о судьбе деревни и нравственных началах в человеке, ни с поэтическими, лирическими рассказами, как «Проводы солдата» или «Журавли», ни с циклом новелл «Вместе с Пришвиным». К «Сладкому острову» близки детские рассказы «Михал Михалыч» (1956), «Творчество» (1959), «Не собака и не корова» (1962), «Свобода» (1963)» [Рулёва, 1980, с. 137]. На самом деле, по словам дочери поэта, Натальи Поповой-Яшиной, цикл «Сладкий остров» в печать не пускала цензура, а из первой публикации «была изъята целая глава» [Попова-Яшина, 2019, с. 364 – 365]. Алла Рулёва, не соглашаясь с Натальей Банк, отмечала, что «некоторые критики при разговоре о «Сладком острове» пытаются найти в нём глубокие философские обобщения, раздумья, но едва ли это надо делать, как и вообще вряд ли следует искать в прозе Александра Яшина особой философичности, «скрытых» планов – он открыт, его раздумья носят ясный социальный и нравственный характер, — и в этом его сила» [Рулёва, 1980, с. 137 – 138].

В исследованиях нового времени прослеживается та же мысль о соединении в цикле «Сладкий остров» природного и публицистического начал: «Длительное общение с природой, как утверждает автор, нисколько не притупляет гражданских чувств, элегическое раздумье о запустении острова опять-таки переходит в публицистический план, соединяя два этапа творчества Яшина в единое целое» [Перепелицына, 2011, с. 17]. Более того, «в рамках цикла осуществляется содержательный «сдвиг» заглавия от прямого значения топонима к символико-метафорическому: Сладкий остров – пространство счастья» [Фёдорова, 2015, с. 136]. Г.Н. Неверович считает, что «рассказы написаны в период появления первых произведений «деревенской прозы», но воспоминания автора о деревенском детстве не являются в этом произведении сюжетообразующими. Главное для Яшина – это поделиться опытом общения с природой, накопленным с детства. В этой метафорической модели детства отец, мать и сыновья живут заодно с природой, любовно соучаствуют в естественном преображении острова, что делает их проще, мягче и добрее. Метафора Сладкий остров является выражением национального и авторского мировидения детства в тесной связи с миром птиц, рыб, воды и солнца под сенью разрушенных монастырских стен» [Неверович, 2017, с. 264].

В первой главе цикла: «Когда мы уедем?» автор рисует ностальгическую картину дореволюционной жизни Сладкого острова, когда «господствовало и процветало православное купечество» [Яшин, 2019, с. 352].

Противопоставление: «тогда» и «теперь» не оставляет сомнений – Яшин на стороне исторической и жизненной правды: «Опустел и Сладкий остров. Догнивают и разваливаются всевозможные постройки, постепенно исчезает разное мелкое имущество» [Яшин, 2019, с. 353].

История монастыря, расположенного поблизости от Сладкого острова, была известна Яшину, беседовавшему с местными жителями. В 1917 году «монастырь стал тюрьмой для «врагов революции», в 1919 официально «конфискован» у Церкви. В 1930-е и 1940-е годы здесь существовала колония для политических заключённых в системе ГУЛАГа. В 1938 году размещалась Новоезерская ИТК-14, после войны ИТК-6.  В 1956 в ИТК-17 был установлен строгий режим. На острове Сладкий располагались дома сотрудников колонии и хозяйственные постройки. Впрочем, об этом периоде существования бывшего монастыря в «Сладком острове» сказано чрезвычайно скупо» [Фёдорова, 2015, с. 135 – 136].

В 2019 году дочь писателя, Наталия Попова-Яшина, опубликовала в новой книге А. Яшина «Запасаемся светом» [Яшин, 2019] неизвестную главу из цикла «Сладкий остров» — «Волны шумят». В книгу был помещён и ранее не входивший в издания фрагмент дневниковых записей А. Яшина 1960 года: «Лагерь был средоточием злых сил. Его закрыли, но ничто на этом месте не прививалось. И пришлось снова открыть лагерь. Был монастырь. Была красивая, весёлая жизнь, малиновый звон. Престольные праздники и гулянья. Сбитень. Стены вырастали прямо из воды. Въезжали в сказку по озеру на лодках, устланных домоткаными половиками и коврами. Деревни кругом процветали. Это всё в виде сказки. Налетели злые силы, превратили остров в тюрьму. Будки с пулемётами, колючая проволока по верху стены. Купола снесли» [Яшин, 2019, с. 397].

В главу «Волны шумят» включён рассказ жены писателя, Златы: «А когда я уже была студенткой, я ездила на Онежское озеро, на Медвежий остров, в лагерь, чтобы навестить Ксению, свою крёстную мать. Удивительно синие доверчивые глаза были у неё. Такая умница, чуткое совершенное творение. И вот куда всё делось? Умерла она.

В лагерь она попала с какой-то религиозной группой. В пути на Север в вагоне старший из этой группы профессор Мейер сказал: «Жизнь наша завершилась, сейчас начинается житие» [Яшин, 2019, с. 375]. Получается, что озёрные острова Сладкий и Медвежий в прямом и в переносном смыслах – острова архипелага ГУЛАГа.

Воспоминания о трагических (разрушенный Сталинград) и элегических (деревня Блудново, Алтай, озеро Иссык-Куль) страницах прошлого возвращают читателя вновь к рассказу жены: «берег – это Медвежья гора, вся в ёлках и в бараках для заключённых» [Яшин, 2019, с. 378].

В главе «Сударева лодка» поэт «видел в жизни немало всяких роковых перемен» [Яшин, 2019, с. 379]. Теперь понятно, о каких переменах идёт речь. И не только о репрессиях. Известно, что Александр Яшин собирался написать роман об истории коллективизации «Для кого строился дом», он много лет собирал для него материалы. К сожалению, замысел остался неосуществлённым.

Неизвестная глава заставила по-другому воспринимать и оценивать опубликованные в советское время части цикла. Так, часть «Крапивное семя» вызывает ассоциацию не только с комарами, но и чиновниками-крючкотворами. «Крапивное семя (устар.) — презрительное прозвище подьячих и приказных, а затем чиновников-взяточников» [Словарь русского языка, с. 120]: «недобрых людей в народе называют крапивным семенем» [Яшин, 2019, с. 370]. И разговор с бригадиром в главе «Тысяча первая песня» теперь воспринимается по-иному: « Яиц они почти не несут. Линяют раньше срока. Куда что девается? Убыток один. Но дело это новое, поэтому всё списывается по акту.

— и семьдесят килограммов пшеницы списывается?

— Как же, приходится. И рыбий жир списываем» [Яшин, 2019, с. 364 – 365].

Абсурдность происходящего в условиях бюрократизации сельского хозяйства времён Хрущева заставляет вспомнить чиновничье «крапивное семя» из одноимённой главы.

Цикл рассказов А. Яшина «Сладкий остров» литературоведами и критиками оценивался как произведение, написанное для детей, несмотря на ярко выраженное в нём публицистическое начало. Но восстановленная в 2019 году глава «Волны шумят», выпавшая из цикла из-за цензурных ограничений, заставила изменить привычную его оценку. Цикл «Сладкий остров» теперь можно с полным основанием включить в ряд «взрослых» социально-психологических произведений А. Яшина, в которых он использовал метод критического реализма. Эти произведения писателя во многом определили дальнейшие пути развития «деревенской прозы».

Цикл «Сладкий остров» — не только «пространство счастья» [Фёдорова, 2015], в нём незримо присутствует лагерное, тюремное пространство, «средоточие злых сил» [Яшин, 2019, с. 397].

Таким образом, неизвестная ранее глава из «Сладкого острова» («Волны шумят») меняет восприятие всего цикла в контексте привычного для Яшина критического взгляда на советскую действительность. Писатель использовал для этого жанр лирических рассказов, предназначенных для детей. В литературе такой приём шифровки текста в борьбе с цензурой применялся в произведениях М. Пришвина, Е. Шварца, Б. Шергина и других авторов. Александра Яшина можно смело ставить в этот ряд.

Библиографический список:

1. Абрамов Ф. А. Слово в ядерный век: Статьи; Очерки; Выступления; Воспоминания; Заметки / Ф.А. Абрамов. — Москва: Современник, 1987. — 448 с.

2. Аннинский Л. Александр Яшин: «Не отрекаюсь…» / Л. Аннинский // Литературная учёба. — 2005. — № 3. — C. 141-152.

3. Банк Н. Нить времени. Дневники и записные книжки советских писателей / Н. Банк. – Ленинград: Советский писатель, 1978. – С. 183-193.

4. Ковтун Н. В. Русская традиционалистская проза ХХ-ХХ1 веков: генезис, мифопоэтика, контексты. – 2-е издание, стереотипное / Н.В. Ковтун. — Москва: Флинта, 2018. — 595 с.

5. Михайлов А. А. Александр Яшин / А. А. Михайлов. — Москва: Советская Россия, 1975. — 118 с.

6. Наталия Попова-Яшина «А есть ещё совесть, честь…» / / Яшин А.Я. Слуга народа: поэзия, проза / Александр Яшин; сост., подг. текста З.К. Поповой-Яшиной, Н.А. Поповой-Яшиной, М.А. Яшина; предисл. Н.А. Поповой-Яшиной. – 2-е изд. – Вологда: Древности Севера, 2013. – 544 с.

7. Наталия Попова-Яшина. Запасаемся светом // Яшин А.Я. Запасаемся светом / Александр Яшин; сост., подг. текста, предисл. Н.А. Поповой-Яшиной. – Архангельск: Лоция, 2019. – С. 3-12.

8. Неверович Г. А. «Сладкий остров» как метафора детства (цикл рассказов Александра Яшина) / Г.А. Неверович // Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера: монография / сост., отв. ред. Е.Ш. Галимова, А.Г. Лошаков. Т. 1. — Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. — 410 с.

9. Перепелицына Ю. Р. Художественная репрезентация национального характера в прозе А. Яшина : автореферат диссертации… кандидата филологических наук: 10.01.01 / Ю. Р. Перепелицына. — Ставрополь, 2009. — 22 с.

10. Перепелицына Ю. Р. Яшин как основоположник «деревенской прозы» / Ю.Р. Перепелицына // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2011. № 2 (9). – С. 132-134.

11. Рулёва А. С. Александр Яшин: личность, поэт, прозаик / А. С. Рулёва. – Ленинград: Художественная литература, 1980. – 196 с.

12. Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; под. ред. А.П. Евгеньевой. – 4-е изд., стер. – Москва: Полиграфресурсы, 1999. Т. 2 К – О. – 736 с.

13. Столетова А. С. Александр Яшин: становление идеологии деревенской прозы и писательское поле Русского Севера / А.С. Столетова. – Вологда: Вологодский гос. ун-т, 2018. – 143 с.

14. Фёдорова А. В. Пространственная модель «остров» в цикле рассказов А. Яшина «Сладкий остров» / А. В. Фёдорова // Вестник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. 2015. № 1 (84). – С. 133-136.

15. Яшин А. Я. Собрание сочинений. В 3 т. Т. 3. Статьи. Очерки. Дневники. Письма / А. Я. Яшин; сост., подгот. текстов, коммент. З.К. Яшиной, Н.А. Яшиной. – Москва: Художественная литература, 1986. – С. 257-263.

16. Яшин А. Я. Запасаемся светом / Александр Яшин; сост, подг. текста, предисл. Н. А. Поповой-Яшиной. – Архангельск: Лоция, 2019. – 520 с.

(https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_10357.html)