Вологодский литератор

В октябре 2020 года исполняется 206 лет со дня рождения М.Ю. Лермонтова и 136 лет – Н.А. Клюева. В творчестве обоих поэтов с трагической судьбой удивительно своеобразно проявилось пророческое начало. Многие годы эта особенность поэтов привлекала литературоведов, лингвистов и философов. В последнее время о Лермонтове как мистическом гении  пишут в своих книгах: [Алексеев 2012; Бондаренко 2013;  Кумыш 2008, 2011; ЛЭ 1981]. Клюева как поэта-пророка характеризуют современные исследователи его творчества: [Бахтина 2000; Логинов 2006; Маркова 2009; Мекш 1997;  Михайлов 1997, 2003; Семенова 1997; Яцкевич 2005; Makin; 2010 Vroon 1997]. Сопоставим культурные истоки, жанры, темы, образы и символы профетических текстов в творчестве  М.Ю. Лермонтова и Н.А. Клюева.

1. 1. Культурные истоки

По мнению исследователей, культурные истоки пророческих произведений М.Ю. Лермонтова связаны с эпохой романтизма. Как известно, в ранней юности поэт увлекался Байроном, Оссианом, русскими романтиками  — ранним Пушкиным, Жуковским [ЛЭ]. Однако кроме внешних причин, главным истоком, безусловно, был пророческий дар, данный поэту от Бога, его глубокаяукорененность в христианском миросозерцании [Кумыш 2008, 2011]. По мнению Н.А. Бердяева, «Лермонтов, быть может, был самым религиозным из русских поэтов» [Бердяев 1990: 64].

Не менее религиозным был и выдающийся поэт первой трети XX века Н.А. Клюев. Исследователи пророческих текстов Н.А. Клюева по-разному определяют их культурные истоки. Одни уделяют особое внимание фольклорной традиции [Маркова 2009]. Сам Клюев писал о влиянии на его творчество своей матери, даровитой сказительницы. Другие говорят о его увлечённости сектантской духовной поэзией [Vroon 1997]. Некоторые даже видят прямую их связь с языческими колдовскими практиками, распространенными на Русском Севере [Логинов 2006], с чем совершенно нельзя согласиться, поскольку функция клюевских профетических текстов совершенно иная – поэтическая. Кроме того, Клюев  несравнимо выше языческих традиций. Это великий поэт, глубоко постигший христианский духовный опыт. Безусловно, правы те авторы, которые связывают поэтические пророчества Клюева с традициями древнерусской литературы, с книжными традициями старообрядчества [Киселёва 2001;Мекш1997;Сытько 2000;Толстой 1994, Яцкевич 2005]. Вместе с тем, поэт был продолжателем и традиций пророческой поэзии XIX века – Лермонтова, Тютчева: «Русской литературе свойствен профетизм, которого нет в такой силе в других литературах» [Бердяев 1990: 116]. Клюев так говорит о своем пророческом даре:

О, Боже сладостный, ужель я в малый миг

Родимой речи таинство постиг,

Прозрел, что в языке поруганном моем

Живет Синайский глас и вышний трубный гром

(Поддонный псалом, 1916 г.).

2. Жанры

Основные жанры художественных текстов М.Ю. Лермонтова и Н.А. Клюева, имеющих профетическую модальность, это пророчества, видения и сновидения, описания чудесных явлений духовного мира и борьбы божественного и демонического  начал в душе человека, молитвы, духовные завещания.

2.1. Пророчества

Наиболее известны в истории русской культуры поэтические  пророчества М.Ю. Лермонтова, в меньшей степени – Н.А. Клюева. Следует отметить тематическую общность некоторых их предсказаний: это весть о грядущих бедах Отечества и предчувствие  собственной смерти и её обстоятельств. Лермонтов почти за сто лет предсказал страшную революцию в стихотворении «Предсказание» (1830 г.):

         Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь …»

Клюев ещё в 1934 году пророчествовал в поэме «Разруха» о бедах наших дней:

К нам вести горькие пришли,

Что зыбь Арала в мертвой тине,

Что редки аисты на Украине,

Моздокские не звонки ковыли,

И в светлой Саровской пустыне

Скрипят подземные рули!

Нам тучи вести занесли,

Что Волга синяя мелеет,

И жгут по Керженцу злодеи

3еленохвойные кремли,

Что нивы суздальские, тлея,

Родят лишайник да комли! 

Есть у Клюева и другие удивительные пророчества о трагических событиях  XX и даже XXI века. Это пророчество о революционных событиях на Украине в начале XX и  в начале XXI веков и о последующих гонениях на православных:

Вот Киев, по усладным тропам

 К нему не тянут богомольцы,

Чтобы в печерские оконца

Взглянуть на песноцветный рай,

Увы, жемчужный каравай

Похитил бес с хвостом коровьим,

Чтобы похлебкою из крови

Царьградские удобрить зерна!

И далее:

Нам вести душу обожгли,

Что больше нет родной земли,

Что зыбь Арала в мёртвой тине,

Замолк Грицько на Украине,

И Север — лебедь ледяной

Истёк бездомною волной.

Оповещая корабли,

Что больше нет родной земли!

Это и предсказание об обмелении Волги и о кровавой междоусобной войне в Карабахе в 1988 году и ныне – в октябре 2020 года:

Под саваном песков, что бесы намели,

Уснула русских рек колдующая пряха, —

Ей вести чёрные, скакун из Карабаха,

Ржёт ветер, что Иртыш, великий Енисей,

Стучатся в океан, как нищий у дверей:

«Впусти нас, дедушка, напой и накорми,

Мы пасмурны от бед, изранены плетьми,

И с плеч береговых посняты соболя!»

Как в стужу водопад, плачь, русская земля…

Э. Мекш [Мекш 1997: 75]  обратил внимание на поразительное предвидение Клюевым чернобыльской катастрофы в поэме «Песнь о Великой  Матери»:

Тут ниспала полынная звезда, —

Стали воды и воздухи желчью,

Осмердили жизнь человечью.

А и будет Русь безулыбной,

Стороной нептичной и нерыбной!

И наконец, самое удивительное предсказание, сделанное поэтом в 1918 году, о появлении Интернета и последующем отчуждении людей от истинной культуры и её традиций:

Из космических косных скорлуп

Забрезжит лицо Исполина:

На челе прозрачный топаз –

Всемирного ума панорама,

И «в нигде» зазвенит Китоврас,

Как муха за зимней рамой.

Заслюдеет память-стекло,

Празелень хвой купальских…

(Русь-Китеж) [Яцкевич 2002].

2.2. Видения и сновидения

Пророческие тексты этого жанра также предсказывают события будущего. Многие поэтические сновидения  Лермонтова связаны с темой смерти, например,  «Смерть» — «Ласкаемый цветущими мечтами…» (1, 301). Стихотворение Лермонтова «Сон», написанное незадолго до его гибели, рисует  смерть поэта на Кавказе, когда после выстрела Мартынова, он, смертельно раненный, лежит один, всеми брошенный:

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая ещё дымилась рана,

По капле кровь точилася моя (1, 530).

Эта же тема характерна для некоторых поэтических сновидений Клюева. Так, тексту стихотворения «Поэту Сергею Есенину», написанного Клюевым в 1916-1917 гг., предпослан такой пророческий эпиграф:  «“У тебя, государь, новое ожерельице…”  —  Слова убийц св. Димитрия-царевича».

Вэтом стихотворении поэт передаёт своё сонное видение, в котором он предвидит собственную смерть «в глуши еловой»:

Сон живой, павлиний.

Где перловый иней

Запушил окно,

Где в углу за печью,

Чародейной речью

Шепчется Оно.

Дух ли это Славы.

Город златоглавый,

Савана ли плеск?

Только шире, шире,

Белизна псалтири — 

Нестерпимый блеск.

  Тяжко, светик, тяжко!

Вся в крови рубашка…

Где ты, Углич мой?..

Жертва Годунова,

Я в глуши еловой

Восприму покой.

Буду в хвойной митре,

Убиенный Митрий,

Почивать, забыт…

Действительно, в 1937 году поэт был расстрелян в Сибири – «в глуши еловой», под Томском, и до сих пор неизвестно, где его могила. О своем предстоящем расстреле он писал ещё в 1919 году:

Товарищи, не убивайте,

Я поэт!… Серафим!

… Заря!...

Предвидел он и свое нищенское, бездомное существование в Сибири:

Стариком, в лохмотья одетым,

Притащусь к домовой ограде …

Я был когда-то поэтом,

Подайте на хлеб Христа ради!» ( 1922 г.).

Сохранились «Сновидения Клюева», записанные его друзьями Н.И Архиповым и Н.Ф. Христофоровой-Садомовой и опубликованные в наши дни [Клюев 2003: 79-102]. Это пророческие видения, раскрывающие духовный мир поэта и его мистическую оценку происходящих событий [Бахтина 2000;  Михайлов 2003].  Например, сновидение «Студёная жажда” (14 июля 1923 записано Н.И Архиповым):

Будто двор снежный в церковной ограде. На дворе церквушка каменная, толстостенная, почитай, вся снегом занесена. В надовратном кокошнике образ Миколин, и ты, братец мой, в нищем пальтишке, голорукий, в папертные врата стучишься – иззябший и бездомный. Под оконцем церковным ледяной колодец, а в нём вода близкая, но не нагнуться мне, пясткой не захлебнуть: норовлю я черпаком берестяным водицы испить. Только гляжу, человек передо мной бородатый на костылях по имени и отчеству меня окликнул и в церковь позвал причастной теплотой мою студёную жажду погасить. Человек на костылях и ты, братец, на снежном крыльце в одно слились, и обличье у вас стало одно, и голос один. Врата же церковные открыл Невидимый… (Клюев 2003: 90).

В этом сне передаётся в образно-символической форме состояние мистической оставленности и духовной жажды русского человека, лишённого своих православных истоков в послереволюционной России. “Образ Миколин” и его церковь притягивают к себе душу поэта своей спасительной духовной силой. Они воплощают Святую Русь, к которой рвётся душа поэта и без которой она обречена на гибель. Фольклорные образы преобразуются поэтом и органически включаются в духовный символизм  сна. Образ Николая Чудотворца явлен в этом сне в двух традициях.

В церковной традиции:

В надовратном кокошнике образ Миколин…

И в фольклорной традиции:

человек передо мной бородатый на костылях по имени и отчеству меня окликнул и в церковь позвал причастной теплотой мою студёную жажду погасить ….

В произведениях устного народного творчества Святой Николай  нередко изображается хромоногим (без одной ноги), что объяснялось народным двоеверием,  при котором образы христианских святых соотносились с языческими персонажами. По языческим представлениям, хромота представлялась как печать иного мира [Яцкевич 2007].

2.3. Описание чудесных явлений духовного мира и борьбы божественного и демонического  начал в душе человека

По справедливому мнению игумена Нестора (Кумыша), духовный путь Лермонтова нашёл отображение в его поэмах. Последняя редакция поэмы «Демон» отражает кульминационную точку духовной жизни поэта [Кумыш  2008: 284; см. также:Бондаренко 2013]. «Страдательное, бескомпромиссное неприятие демонизма и сохранение готовности к жертвенной любви избавляет личность от насилия мирового зла, привлекает к ней то божественное покровительство, которое незримо охраняет её в неравном, драматическом поединке, именуемом человеческой жизнью» [Кумыш 2009: 285].

Духовный путь Клюева так же, как и Лермонтова, был тернистым. Однако и у него в конце жизненного пути мы видим в поэме «Песнь о Великой Матери» победу христианских духовных ценностей над силами мирового зла. Поэзия  поэта свидетельствует о его глубоком познании духовного мира, мистические образы которого запечатлены во многих его произведениях. Так, в его «Поддонном псалме» в поэтических образах воплощен плач поэта о своих грехах  и светлая надежда на духовное очищение и возрождение:

Одуша моя – чудище поддонное,

Стоглавое,многохвостое, тысячепудовое,

Прозри и виждь: свет брезжит!

Раскрылась лилия, что шире неба,

И колесница Зари Прощения

Гремит по камням небесным!

Далее поэт рисует свое видение Рая, используя реалии родного ему крестьянского мира:

Твоя изба рудо-желта,

Крепко срублена, смольностенна,

С духом семги и меда от печи,

С балагуром-котом на лежанке

И с парчовою сказкой за пряжей <…>

2.4. О наличии у Лермонтова и Клюева различных жанров профетических текстов говорят данные частотных словарей обоих поэтов. Так, в произведениях Лермонтова соответствующие слова имеют такую частоту употребления: вещать (3), вещий (6), видение (27), предчувствие (26), предчувствовать (16), провидение  (16), прорицание (1), пророк (42), пророческий (5), пророчество (3), пророчий (1), сон (277), спать (183), сновидение (12) [ЛЭ].В поэзии  Клюева отмечена такая частота данных слов: вещать (7), вещий (46), видение (9), предчувствие (6), провидеть (8), провидец (3),провидяще(1), провидящий (2), провозвестник (1), пророк (11), пророческий (3), пророчество (3), пророчить (5), сон (115), спать (36), сновидение (2), сновидец (1) [ПСК, 1]. Большую частоту употребления слов видение, предчувствие, предчувствовать у Лермонтова можно объяснить характерным для его творчества психологизмом, а большую частоту слов вещать, вещий  у Клюева – его приверженностью традициям фольклора и древнерусской литературы.

ЛИТЕРАТУРА

Алексеев Д.А. «Демон»: Тайна кода Лермонтова. М., 2012.

Бахтина  О. Н. «Сновидения» Н.А. Клюева и традиции древнерусской и старообрядческой литературы // Николай Клюев: образ мира и судьба. Материалы Всероссийской конференции. Редактор-составитель — А.П. Казаркин – Томск, 2000. —  С. 64-78.

Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала  XX века // О России и русской философской культуре. Филосовы русского послеоктябрьского зарубежья. – М., 1990. – С. 43 -271.

Игумен Нестор (Кулеш). Поэмы  Лермонтова как основные вехи его духовного пути. –М.: Изд. Свято-АлекиевскойПустныни, 2008.

Игумен Нестор (Кулеш). Тайна Лермонтова. – СПб., 2011.

Киселёва Л.А. Мифология и «реалии» старообрядчества в «Песни о Великой Матери» Николая Клюева // Православие и культура.  – Киев: Украинское Православное  Братство святых Кирилла и Мефодия, 2001. – С. 3 -19.

Клюев Н. Словесное древо. – СПб., 2003.

Лермонтовская энциклопедия. Гл. ред. В.А. Мануйлов. – М., 1981. – ЛЭ

Логинов К.К. Николай Клюев и традиционные мистические практики  России конца XIX – начала

XX веков //  XXI век на пути к Клюеву. Материалы Международной конференции «Олонецкие страницы жизни и творчества Николая Клюева и проблемы этнопоэтики, посвящённой 120-летию со дня рождения великого русского поэта Николая Клюева. Петрозаводск, 2006. —  С. 19-30.

Маркова Е.И. Родословие Николая Клюева. Тексты. Интерпретации. Контексты. – Петрозаводск, 2009. – 354 с.

Мекш Э. «Ниспала полынная звезда» (пророчества Николая Клюева) // Николай Клюев. Исследования и материалы. Редактор-составитель —  С.И. Субботин. – М., 1997. – С. 68-77.

Михайлов А.И. Отображение трагической истории России и судьбы Клюева в его снах // Николай Клюев. Исследования и материалы. Редактор-составитель —  С.И. Субботин. – М., 1997. – С. 78-94.

Михайлов А.И. О прозе Николая Клюева // Клюев Н.А. Словесное древо. Проза. Вступ. статья А.И. Михайлова; сост., подготовка текста и примеч. В.П. Гарнина. – СПб., 2003. – С. 5-26.

Семенова С.Г. Поэт “поддонной” России (Религиозно-философские мотивы творчества Николая Клюева) // Николай Клюев: Исследования и материалы. – М.: Наследие, 1997. – С.21-52.

Ситько Г.С. Старообрядчество – духовная основа поэзии Клюева // Вытегра: Краеведческий альманах. Вып. 2. – Вологда, 2000. – С. 196-201.

Толстой Н.И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора «Повести временных лет» // «Наш современник», — М., 1994. — № 5.

Яцкевич Л.Г.  Китоврас: имя, архетипы, поэтические образы // История русского слова: Проблемы ономастики и специальной лексики. – Вологда, 2002. – С. 109-128.

Яцкевич Л.Г.  Н.А. Клюев – наследник древнерусской культуры на Русском Севере. Глава 1 // Виноградова С.Б., Головкина С.Х., Яцкевич Л.Г.  Поэтическое слово Николая Клюева Вологда; ВГПУ:  Изд-во «Русь»,  2005. – С. 12-68.

Яцкевич Л.Г. Святой Николай в жизни и творчестве Н.А. Клюева // Почитание Святителя Николая Чудотворца и его отражение в фольклоре, письменности и искусстве. – М., 2007.  —  С. 85-88.

Makin M.  Nikolai Klyuev : time and text, place and poet. —  Northwestern University Press / Evanston, Illinois. 2010.

VroonRonald. Старообрядчество, сектантство и «сакральная речь» в поэзии Николая Клюева // Николай Клюев. Исследования и материалы. – М., 1997. – С. 54-67.

СЛОВАРИ И ИХ УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Поэтический словарь Николая Клюева. Выпуск 1: Частотные словоуказатели. / Научный  ред. Л.Г. Яцкевич. Вологда: ВГПУ, 2007.  – ПСК, 1

Частотный словарь языка Лермонтова / Под ред. В.В. Бородина, А.Я. Шайкевича // Лермонтовская  энциклопедия. Гл. ред. В.А. Мануйлов. – М., 1981. – С. 717 -774.  – ЛЭ

ИСТОЧНИКИ И ИХ УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Клюев Н. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы. – СПб., 1999.   —  К

Клюев Н. Словесное древо. – СПб., 2003.  —  Клюев 2003

Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в четырех томах. Том первый.  – М. – Л., 1961.  —  Л