Вологодский литератор

Литературовед Виктор Васильевич Гура (1925 – 1991) был известным шолоховедом, знакомым с великим русским писателем лично. В 1997 году, уже после смерти Виктора Гуры, в малотиражной книге воспоминаний о нём, изданной в Вологде (8), были впервые опубликованы письма Михаила Шолохова к Гуре, но с небольшими сокращениями и искажениями. С тех пор прошло много лет, вологодское издание стало библиографической редкостью, а многие факты, приведённые в нём, требуют дополнительного комментария.

В январе 2020 года письма Михаила Шолохова Виктору Гуре были открыты для исследователей. Они хранятся в Государственном архиве Вологодской области (ГАВО), фонд р-5081, опись № 1409.

Виктор Гура впервые увидел и услышал Михаила Шолохова в заволжском городке Николаевске в ноябре 1941 года, во время встречи великого писателя со слушателями лётного училища, в которое Гура пришёл вместе с одноклассниками местной средней школы № 1. Старшая дочь Шолохова, Светлана, училась вместе с ним, только классом ниже, они были знакомы и даже дружили. И Виктор, спустя некоторое время, договорился с ней о встрече с писателем. 26 января 1942 года Гура, мечтавший о литературной славе,  показал ему свои рассказы и наброски романа о гражданской войне на Волге. «Шолохов тут же прочитал всё это и прямо сказал: — Да, с романом у вас ничего не выйдет, запутаетесь в фактах и героях, которых – предвижу – введёте больше, чем надо. Вы ещё молоды, практикуйтесь на мелких рассказах. А «Суровую Волгу» отложите… — и улыбнулся открыто, приветливо», — вспоминал потом Виктор Васильевич (8, с. 224).

Виктор Гура вскоре ушёл на фронт, воевал на самоходной артиллерийской установке. После тяжёлого ранения, получив увольнение, он пришёл в гости к Шолохову в его московскую квартиру. «За завтраком, усадив меня рядом с собой, — писал Гура, — Михаил Александрович расспрашивал, где и в каких боях я участвовал. Особенно интересовался тогдашней новинкой – тяжёлыми самоходками, на которых мне пришлось воевать, их лобовой и бортовой бронёй, мощностью орудия, использованием самоходки в обороне, прорыве и наступлении. Интересовали Шолохова и николаевские новости – судьбы ушедших на войну ребят, виды на урожай в Поволжье. Знал Михаил Александрович о давней моей мечте стать филологом, и в этот раз, совсем по-отцовски тронув меня за плечо, убеждённо заговорил: — Не грусти, служивый, самое позднее через год будешь уже другую, студенческую лямку тянуть. Война долго не продлится» (8, с. 226).

В конце 1945 года Виктор Гура начал работу над повестью о войне «Земля русская», отдельные главы которой появились в альманахе «Литературный Саратов» (3), и Гура послал их Шолохову. 20 февраля 1948 года был получен ответ: «Т. Гура! По отдельным главам не берусь судить о достоинстве всей вещи. Что касается всего романа, — давайте встретимся летом (июль-август), раньше прочитать не смогу, просто не имею физической возможности. С приветом М. Шолохов».

Больше Виктор Гура к художественной прозе не обращался…

В Саратовском университете Гура заканчивал учёбу и стал исследовать творческую историю «Тихого Дона». В Москве он пытался выведать у автора эпопеи её детали, но Шолохов неохотно отвечал на вопросы.

В 1949 году, закончив университет и получив назначение в Вологду, Гура продолжал в Саратове «пробивать» в печать биобиблиографический справочник о Шолохове. Он попросил писателя проверить и уточнить автобиографию, представленную в нём. 25 января 1950 года пришло письмо из Вёшенской: «Дорогой т. Гура! Автобиография 1934 г., разумеется, устарела, да и нужна-то, на мой взгляд, не автобиография, а биография, или нечто вроде вступительной статьи с биографическими данными. Что касается помощи, то уж тут, браток, на дядю-автора не надейся и выкарабкивайся сам. А то у меня получится так: «Чужую беду по пальцам разведу, а к своей ума не приложу». Желаю всяческих успехов! М. Шолохов».

Виктор Гура продолжал писать послания классику русской литературы, спрашивая его о замысле «Тихого Дона», о том, как собирался материал к нему, о прототипах произведения, испрашивал разрешение на использование шолоховских материалов, хранящихся в архивах, фотографий и т.д. В 1953 году Виктор Васильевич защитил кандидатскую диссертацию о творческой истории «Тихого Дона» (4) и продолжил работу над книгой о Шолохове, о которой не раз писал в Вёшенскую. 23 марта 1954 года писатель откликнулся: «Дорогой т. Гура! Всегда я был неаккуратен насчёт переписки. Если за всю войну я прислал жене только одну открытку и одно маленькое письмецо – можете судить, каков я в мирной жизни, и в отношении остального…*  Биографическую часть пришли. Фотоматериал «ляснул» в Вёшках в 42 г. Желаю успеха в твоих творческих исканиях. Привет! М. Шолохов.

* P.S. Но я ещё разделаю в «Они сражались за родину» любителей изводить бумагу, из числа тех, кто писал перед боем, ухитрялся слюнявить бумагу где-нибудь в блиндаже во время боя, и уж совершенно обязательно дристал на бумагу после боя, описывая свои «высокие» переживания и наводя тоску на близких…М. Ш.».

Виктор Гура в воспоминаниях привёл письмо Шолохова полностью, но с небольшим искажением текста. В комментарии к нему он объяснил, почему заменил шолоховское просторечное выражение [«дристал». – В.Б.] на нейтральное «марал»: «Не могу обойти вниманием и хочу тут же объяснить шолоховский постскриптум о поведении на фронте любителя изводить бумагу… Скажу честно, выражение Шолохова я основательно смягчил, заменив его другим и поместил в угловые скобки, хотя в нашем деле такая замена и не полагается. Когда появилась «Судьба человека», я вспомнил об этой приписке, вчитываясь в признания Андрея Соколова и узнавая в них позицию самого писателя: «От своих письма получал часто, а сам крылатки посылал редко… Тошное время было, не до писаний было. Да и признаться, и сам я не охотник был на жалобных струнах играть и терпеть не мог этаких слюнявых, какие каждый день, к делу и не к делу, жёнам и милахам писали, сопли по бумаге размазывали. Трудно, дескать, ему, тяжело, того и гляди убьют… Она после этого письма, горемыка, и руки опустит, и работа ей не в работу. Нет! На то ты и мужчина, на то ты и солдат, чтобы всё вытерпеть, всё снести, если к тому нужда позвала». Шолохову так важно было высказаться по этому поводу, что он опередил своё намерение и всю страсть свою, всё убеждение передал герою рассказа «Судьба человека» (8, с. 230 – 231).

К 50-летию писателя в Ленинградском университете был подготовлен сборник статей. Виктор Гура предложил в нём опубликовать первые три фельетона Михаила Шолохова, его предисловие к английскому изданию «Тихого Дона», письма к Н. Островскому и сообщение об оценке романа-эпопеи А.Н. Толстым. На такую публикацию необходимо было получить разрешение автора, и вскоре ответ на запрос пришёл: «2.3.55. Вёшенская. Дорогой т. Гура! Не возражаю против опубликования в Ленингр. сборник «разрытых» тобой материалов. Что касается содержания письма Н. Островского, то на этот вопрос я не могу ответить, т.к. просто не помню. Так же, за давностью времени, не могу ответить и на второй вопрос. А в отношении рукописи «Жизнь и творчество» (5) целиком полагаюсь на твою добросовестность. Мне же читать о самом себе невыносимо скучно! Желаю всяческих успехов в работе. М. Шолохов».

Летом 1956 года состоялась очередная встреча Гуры с Шолоховым, теперь уже в Вёшенской. «Встреча происходила, — вспоминал литературовед, — через несколько месяцев после ХХ съезда, на котором Шолохов выступил с речью о состоянии и задачах советской литературы. В ней содержались довольно резкие выпады в адрес руководства Союза писателей, суровые оценки некоторых секретарей – А. Суркова, «генсека» А. Фадеева. Вскоре, как известно, Фадеев покончил жизнь самоубийством. Шолохов был ещё в Москве, участвовал в похоронах Фадеева, тяжело переживал потерю. На Дон он вернулся совсем недавно, и беседа наша происходила под этим впечатлением. Михаил Александрович вспоминал о давней дружбе с Фадеевым, часто возвращался к официальному заявлению о причине его смерти: — Никакой необходимости в таком обосновании не было… Причины эти, как и всё в нашей жизни, куда сложнее. Да и зачем укрываться за болезни писателя – не вся правда тут…» (8, с. 234).

В это время в Вёшенской и её окрестностях шла подготовка к съёмкам фильма С. Герасимова «Тихий Дон». «Райкомовцы, — писал В. Гура, — не без юмора рассказывали, как пробиралась иная «начепуренная» актриса через занесённую песком площадь к дому писателя. Сделает шаг-другой и стоит на одной ножке, покачивается под пёстрым зонтиком, вытряхивает песок из городской туфли-лодочки. Сделает пару шагов и вновь снимает свои лодочки одну за другой – зрелище забавное и незабываемое, для станичников пересудов надолго хватало… И посылает Михаил Александрович такую актрису изучать жизнь в какой-нибудь дальний, затерявшийся в степи хуторок…» (8, с. 243 – 244).

Кстати, в разговоре с Гурой Шолохов критически оценивал финал сценария, автора романа раздражало непонимание его художественной сути.

На заготовленные заранее вопросы литературоведа Шолохов ответил 25 июня 1956 года. Среди упомянутых писателем фактов особое внимание привлекает свидетельство об обстоятельствах встречи Шолохова с Махно, ставшей легендарной. Например, в рассказе Вячеслава Дёгтева «Приговорённый» батька обнаруживает в холщовой тряпочке роман «Тихий Дон» (!), написанный мальчишеской рукой. Пока шел расстрел, Махно его прочитал. Мишку приводят в хату. Здесь и состоялся разговор: « – Ты покойник – и только! Ты расстрелян, щучонок, – хочешь, справку выдам?.. потому ты не должен ничего бояться – и только. Ни-че-го! Ты талантлив. Ты очень талантлив, слышишь? Я… я… когда читал – и показывает на Мишкину тетрадь. – В общем… потому и оставил тебя. Ты должен написать потомкам правду – и только! Все, как было – слышишь? Правду! Только правду, щучонок!
– Напишу! – Мишкин голос по-мальчишески звенит» (9).  

   В романе Андрея Воронцова «Шолохов» даётся иная картина: « — Ты меня не жалобь — не разжалобишь. — Махно, хромая, подошел к двери, открыл ее, крикнул:  — Лепетченко!

У Михаила враз ослабели ноги, как давеча у Лашкевича. «Господи, помилуй! Пресвятая Богородица, спаси мя!» — взмолился он про себя.

В дверях вырос Лепетченко.

— Слухаю, батько.

— Я иду в дом попа, отдыхать. Завтра с утра хороним Гаркушу, потом — выступаем. Этого говнюка отпусти. Нехай идет до хаты. — Батька повернулся к Мишке: — Скажи спасибо, что годов тебе еще мало, а то бы и слушать не стал. Но запомни: не хочешь у нас работать, не будешь и у красных. Отныне — никаких большевистских театров. Я ведь не навсегда ухожу, вернусь еще. Узнаю, что не выполнил зарок, пощады уже не жди. Скройся с глаз.

Михаил, забыв поблагодарить, пулей вылетел из комнаты» (2).

Исследователь Александр Жбанников, досконально изучивший этот вопрос, замечает: «Сам писатель лично нигде и никогда публично не рассказывал и не писал о своих встречах с Махно… «Легенды»… настолько разнообразны, что их можно смело отнести именно к народному творчеству, а не к официальным данным из его биографии» (10).

Однако, по свидетельству Виктора Гуры, Шолохов подтвердил, что такая встреча всё-таки была: «С начала 1920 года жил в станице Каргинской, работал в станичном ревкоме, был добровольцем продотряда, делопроизводителем Каргинской конторы «Заготзерно». Здесь же произошла случайная встреча с Махно» (8, с. 249).

В 1950-х – 1960-х годах Гура с Шолоховым виделся редко, были только мимолётные встречи на писательских съездах. На письма Шолохов не отвечал, был очень занят. В конце 1964 года Гура послал в Вёшенскую альбом-выставку для школы «Михаил Шолохов. Жизнь и творчество» (6). Шестого января 1965 года оттуда пришло письмо: «Дорогой Виктор! Всё не так уж плохо, но слишком много хвалебного. Похвалы «переваживают», как некогда (когда ты был ещё молодым и красивым [у Гуры – «бравым». – В.Б.] офицериком), «переваживала» всю машину пушка на твоей самоходке. Благодарю и кланяюсь, а ещё желаю в этом году [у Гуры – «в Новом году». – В.Б.] всего самого доброго. Увидишь Железняков – передай им привет (11) М. Шолохов».

Виктор Гура посылал Шолохову из Вологды не только свои издания. 10 марта 1965 года он выслал Михаилу Александровичу книгу прозы почти никому не известного тогда Василия Белова (1) с рекомендацией: «Посылаю Вам книгу совсем юного вологодского прозаика Васи Белова. Не всё в ней равноценно, но есть рассказы, обещающие, на мой взгляд, большого художника. Он стыдится посылать эту книгу Вам. Делаю я это без него, будучи почему-то уверенным, что у Вас этот молодой писатель получит крепкую поддержку» [Публикуется впервые. – В.Б.]. И действительно, Василий Белов получил вскоре приглашение посетить Вёшенскую. Фотографии Василия Белова вместе с Михаилом Шолоховым и Юрием Гагариным теперь широко известны.

В начале семидесятых годов Виктор Гура начал писать книгу «Как создавался «Тихий Дон», ему было необходимо съездить в Вёшенскую. Михаил Шолохов на запросы отвечал уклончиво: «Дорогой Гура! Мне трудно сказать, как будет со временем у меня в июле. Напиши в конце июня, и я тебе сообщу. С приветом М. Шолохов. 14.5.73»… «Дорогой Гура! Приезжай прямо в родные края, я не смогу увидеться с тобой до конца года. Этак что-нибудь в ноябре, декабре, не раньше. С приветом М. Шолохов. 19.6.73». А тринадцатого ноября 1973 года писатель сообщил: «Дорогой Гура! Болен. Никого не принимаю. Так что о приезде в Вёшенскую в этом году нечего и думать. Напомни что-либо в начале лета, тогда сговоримся. Шлю привет. М. Шолохов».

В 1977 году Виктор Гура всё-таки решил выслать Шолохову рукопись своей книги. Девятого января [у Гуры – четвёртого января. – В.Б.] из Вёшенской пришла телеграмма: «Присылай рукопись приветом = Шолохов». Отклика литературовед не получил, но и возражений не было. Книга вышла в свет в 1980 году (7).

Осенью 1978 года Гура увидел Шолохова в последний раз – отлучился на день из Усть-Медведицкой станицы, где проходила конференция по творчеству А.С. Серафимовича, — от неё до Вёшенской было рукой подать. Поездка оказалась грустной, «осень патриарха» уже наступила: «Сплошной зелёный забор одряхлел, стал ниже, а у знакомой калитки не было уже приветливого милиционера… Трудно было узнать и больного писателя…» (8, с. 261).

О смерти Шолохова Гура узнал в Москве, в гостинице МГУ, 21февраля 1984 года…

Примечания:

1. Белов, Василий. Деревня Бердяйка / В. Белов // Речные излуки: повести и рассказы / В. Белов; [худож.: А. Блох]. – М., 1964. – 69 с.
2. Воронцов, Андрей. Шолохов. Роман. – Код доступа: https://libking.ru/books/nonf-/nonf-biography/494728-andrey-vorontsov-sholohov.html
3. Гура, Виктор. Фронтовой дорогой: Гл. из повести «Земля русская». – В кн.: Литературный Саратов: Альманах, кн. 8, 1947, с. 21 – 41.
4. Гура, Виктор Васильевич. Творческая история романа М. Шолохова «Тихий Дон»: Автореф. дис. на соиск. учён.степени канд. филол. наук. – Саратов, 1953. – 24 с. – (Саратовский гос. ун-т им. Н.Г. Чернышевского).
5. Гура, Виктор. Жизнь и творчество М.А. Шолохова: Пособие для учителей. – М.: Учпедгиз, 1955. – 208 с.
6. Гура, Виктор. Михаил Шолохов: Жизнь и творчество. Выставка в школе. – М.: Дет. Лит., 1964. – 8 с., 36 л., ил.
7. Гура, Виктор. Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа М. Шолохова. – М.: Сов. Писатель, 1980. – 440 с.
8. Гура, Виктор. Издали и вблизи // Виктор Гура – учёный и писатель. Составители: И.В. Гура, Ю.М. Леднев, И.Д. Полуянов. Редактор В.В. Судаков. – Вологда: изд-во ВИРО, 1997. – С. 221 – 262.
9. Дёгтев, Вячеслав. Приговорённый. Рассказ. – Код доступа: https://iknigi.net/avtor-vyacheslav-degtev/43314-obereg-vyacheslav-degtev/read/page-11.html
10. Жбанников, Александр. Михаил Шолохов и Нестор Махно: а была ли встреча? // Жбанников, Александр. Михаил Шолохов – больше, чем писатель. – Ростов – на-Дону, 2006. – 272 с. – Код доступа: http://veshki-bazar.narod.ru/makhno.htm
11. Железняк-Белецкий, Владимир Степанович(4 января 1904, Ковно — 14 октября 1984, Вологда) — вологодский писатель, музейный работник, искусствовед.

(https://www.rodnayakuban.com/post/%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%B9-%D0%B3%D1%83%D1%80%D0%B0-%D0%BC%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B8%D0%BB-%D1%88%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D1%85%D0%BE%D0%B2-%D0%B8-%D0%B2%D0%B8%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80-%D0%B3%D1%83%D1%80%D0%B0)