31.01.2020 
1 
124 
Далекое прошлое. Снова иду по нему, как по комнатам дома, где остались мои товарищи и друзья. Осень 1985 года. Среди тех, кто приехал в Никольское к Николаю Рубцову, дабы отметить его юбилей, был и ленинградский писатель Алексей Данилович Леонов.
У Алексея Даниловича была большая душа. К нам, на Вологодчину, он приезжал многократно. Приезжал с другом своим поэтом Геннадием Морозовым. Третьим в этой компании был я.
Мы устраивали литературные вечера не только в Вологде, но и в Соколе, Харовске, Тотьме, Череповце. Выступали чаще всего среди молодежи – городской, областной, леспромхозовской и совхозной. У Алексея Даниловича, считай, каждый год в издательстве «Детская литература» выходило по книге. Особенно популярны были «Переступень белый», «Юлькина пашня», «Сани-самоходы». Память у Леонова была превосходной. Он мог часами рассказывать о своих героях. Тех, что были помещены в его книги. И тех, кто ещё собирался в них поселиться. Лично я детских книг в то время еще не писал. В героях у меня – в основном пожилые и старики. И вот Леонов волей-неволей меня надоумил рассказывать не о том, что я пишу, а о том, что собираюсь писать. Поэтому опорой в моих выступлениях стали устные рассказы. Мне было легко передавать словами картинки из жизни непоседливой ребятни, благо я знал сотни всяческих сценок и происшествий. И слушатели мои им охотно внимали. Алексей Данилович дал мне совет: «А ты попробуй, составь из этих рассказов занятную книгу. Может, даже и не одну».
Я воспользовался подсказкой. Получится – не получится? А вдруг? Кажется, получилось. Рукопись моя в издательстве задержалась. Благодаря чему впоследствии в Ленинградском отделении «Детской литературы» у меня вышли две книги – «Посреди Вселенной» и «Белые сени».
Бескорыстие, душевная широта, искреннее желание помочь начинающему писателю – всего этого у Леонова было в переизбытке. Мы начали с ним переписываться. У меня сохранилось несколько его теплых писем. Для полноты картины привожу их без сокращений.
«Сережа, здравствуй.
Вчера был в «Костре», сказали, что от вас пришли стихи одного поэта, понравились, будут давать два-три. Это хорошо. И пусть парень складывает книжку для нашего «Детгиза». Присылай и ты свои творения, авось да пойдет что. А я остальное, что останется от «Костра», передам в нашу «Искорку».
Жизнь продолжается в хлопотах. Сейчас сижу над повестью для «Авроры» (куда тоже шлите свое), выкачиваю воду и выметаю мусор. Дел много. Надо спешить и очень, весна подкатывается, рыбалка пойдет, огородные, садовые хлопоты.
Гено Морозов уехал куда-то на чьи-то похороны. Толком не знаю.
Проходил здесь у нас пленум Бюро пропаганды, думал, что ты приедешь, искал, смотрел, но не оказалось тебя, и напрасно. Самое интересное выступление было Юры Скопа из москвичей.
Подумываю о поездке в Литву и Белоруссию.
Сережа, передавай привет Виктору Вениаминовичу (Коротаеву – С.Б.) и другим ребятам.
Желаю здоровья и работоспособности.
21 февраля 1978 г. А. Леонов. Л-д.»
«Сережа, здравствуй!
Получил и письмо, и заработок. Спасибо огромное!
В «Костер» наведаюсь и поспрашиваю о твоих рассказах. Дел так много, а телефона нет. Приходится иногда посещать людей из-за справок, хотя личный контакт наиболее действен. Я не люблю телефонные выяснения.
Сейчас с Г. Морозовым собираемся в Сыктывкар. С 15-16 вылетаем. Будем до 26 марта. Таковы дела. Тут все суета, мельтешение одно. В деревню хочется очень, но теперь лишь с апреля.
Домик в деревне покупай срочно. Занимай, перезанимай – покупай!
Будет сложнее и смешнее с этим делом. Всё зарастет бурьяном – тогда не купить будет. А деревня с лесом и водой – хорошо.
Побываю в «Детгизе», посмотрю, поспрашиваю о Петухове. Обещали раньше не давать деголевцам на рецензию, но и наши мордовороты могут рубануть. Надо узнать, кому попадет и сказать одно-два слова напутствий. Я, правда, не читал еще его, но верю костровцам и духу земли вологодской.
Сережа, твою книжку еще не раскрывал. Прости, ни до кого и чего. Переделываю повесть «Авроре». Книжка – в «Сов. Пис-е». Вот поеду в деревню – уж там и залягу за чтение.
К нам выезжали москвичи от РСФСР, обсуждали детскую литературу. Я произнес тост без рюмки – и уже слухи пошли, что был пьян. Лучше не произносить сухих тостов. А все эти домыслы от чернобровых. Их было много. Детский писатель должен быть и в жизни веселым. А они этого не понимают.
А сейчас у нас идет борьба перевыборная. Говорят, скрестились русские топоры с французскими шпагами, чья возьмет – увидим в апреле.
У нас и страсти бушуют порой, но хочется не этого, а света, тишины и покоя в себе.
Скоро-таки вскроются реки, рыба пойдет на сковородку, скворцы засвищут, кукушка огласит лес и соловей тронет вечернюю тишь трелью. Забудется птицами, травами, водой, лесом, теплом, землей до самой-то осени.
Сережа, желаю усидчивости, вдохновения и запаха типографских красок от написанных строк.
Здоровья тебе, деткам, жене и всем близким.
11.03.78 г. А.Леонов»
«Сережа, здравствуй!
Поздравляю с новинкой! Обмывали когда-то мы свои книжки, но теперь другие времена и отношения.
Я живу в долгах. «Детгиз» решил меня похоронить. На принятую заявку в 85 году и сданную рукопись в этом же – не дали договора, хотят отмести меня от издательства за всех вас и за мои выступления. Буду бороться, писать в Кремль, хотя и подло это. Но не жаловаться буду, а писать о нашей бесправной профессии.
Привет всем. Будьте здоровы и зажиточны. С приобретением дома поздравляю!
Обнимаю – Алексей.
28 сентября. М. Куземкино».
В свое время после выхода у меня двух книг я попросил Алексея Даниловича дать мне рекомендацию для вступления в писательский Союз. Вот чем он мне ответил:
РЕКОМЕНДАЦИЯ
Сергей Багров издал лишь две книжки. Прочитав их, насладившись живым народным языком, картинами многокрасочных пейзажей родной России, сложностью человеческих судеб, мастерствм писателя, я посетовал на издателей за их небрежность по отношению к молодому автору. К его таланту. Есть у этих книг по оформлению и объему маска провинциализма. Сомневаешься, что такая книга сама придет к столичному критику, поможет своему родителю в его признании, в сторонней ему помощи. Упрек сей я отношу частично и к писательской организации, кому следует видеть рост молодого автора и бороться всячески за представление его личности в более полном показе егго творческого багажа и приличном «одеянии» Оправдывая всех и все («По одежке встречают, по уму провожают».) я подтверждаю письменно. что Сергею Багрову в уме никто не посмеет отказать, способности творческие остаются за ним. Он прекрасно знает свой народ, чувствует время, а это наша современность, которая бывает для большинства пишущих трудно уловимой птицей. Он видит, какими запросами живут в наши дни старики и молодые, передает искренние их желания и тревоги, дела и заботы, не насилуя читателя нарочитостью. И открывает его взгляду ее красоту. Умение ценить эту красоту.
Я не пересказываю произведений Сергея Багрова. Тем, кому адресуется моя рекомендация, его творчество известно шире и всестороннее, и одной и несколькоми деталями доказывать о творческих удачах автора не имеет смысла. Лишь еще раз скажу, что мы имеем дело со сложившимся писателем, которому есть о чем писать, известно как писать и для чего.
Проза Сергея Багрова утверждает личность человека в его миру, на его земле, учит жить на благо общего дела, открывает читателю интересные, новые страницы народной летописи.
Я горячо рекомендую Сергея Багрова принять в наш писательский союз, уверен, что он оправдает веру в него, как гражданина своей Родины, своего народа.
23 октября 1978 г. Чл. СП. С 1969 г. (А.Д. Леонов)
Было еще много встреч с Алексеем Даниловичем. То Леонов приезжал в Вологду. То я – в Ленинград. Вот и осенью 1985-го Алексей Данилович приехал в Тотьму на юбилей Николая Рубцова, который отмечали на три месяца раньше. В Никольском, он готов был выступить в зале Дома культуры, где собрался народ. Однако ему отказали. И мне отказали. Писательское начальство в лице Феликса Кузнецова и Владимира Ширикова слова нам не дали, дескать, много и так выступающих. Завтра выступите в Тотьме на открытии памятника Рубцова.
Что ж. Начальству видней. В Тотьме выступить нам, однако, позволили. Позволили также участвовать и в открытии памятника Рубцову.
Далекое прошлое. Захожу в одну из его грустных комнат, туда, где я дышал с Леоновым воздухом общей жизни. Однако нынче Алексея Даниловича среди нас не найдешь. Умер. Печально и скорбно. Одно утешает – остался у него и его супруги Наталии Николаевны сын. Повторит ли Денис характер отца? Сужу по глазам, которые я запомнил. Глаза у Алексея Даниловича были голубые и добрые, широко распахнутые на жизнь. Наверно, они такие же и у Дени.
