Вологодский литератор

Анатолий Аврутин
***
…Наш примус всё чадил устало,
Скрипели ставни… Сыпал снег.
Мне мама Пушкина читала,
Твердя: «Хороший человек!»
Забившись в уголок дивана,
Я слушал – кроха в два вершка,–
Про царство славного Салтана
И Золотого Петушка…
В ногах скрутилось одеяло,
Часы с кукушкой били шесть.
Мне мама Пушкина читала –
Тогда не так хотелось есть.
Забыв, что поздно и беззвездно,
Что сказка – это не всерьез,
Мы знали – папа будет поздно,
Но он нам Пушкина принес.
И унывать нам не пристало
Из-за того, что суп не густ.
Мне мама Пушкина читала –
Я помню новой книжки хруст…
Давно мой папа на погосте,
Я ж повторяю на бегу
Строку из «Каменного гостя»
Да из «Онегина» строку.
Дряхлеет мама… Знаю, знаю –
Ей слышать годы не велят.
Но я ей Пушкина читаю
И вижу – золотится взгляд…

Владимир Башунов
(1946—2005)
КРУГОВАЯ ПОРУКА
К вечеру заморочало,
с неба свесились мочала,
стало скучно и темно.
Стало так, а было этак :
птичий щелк срывался с веток,
рассыпаясь, как пшено,

по садам и огородам,
по искромсанным природам,
по за пазухам, и в грудь
проникая без усилья…
И в ответ вздымали крылья
«ничего» и «как-нибудь».

Ничего, перебедуем ,
прах и пыль с Творенья сдуем,
как-нибудь переживем
это лихо и поруху,
принимая на поруку
дым Отечества и дом.

Было этак , стало вот как:
сам-собой явились водка,
помидор и огурец.
Два притопа, три прихлопа…
Издаля дивись, Европа:
не пришел, вишь , нам конец.

Вьпьем, что ли? где же кружка?
С нами Пушкин и старушка,
что торгует молоком.
С нами вечное терпенье,
Божий сад и птичье пенье
да рубанок с молотком.

Любовь Берзина
* * *
Я от рассвета до заката
Бегу стремглав мимо Арбата,
Мимо Никитского бульвара,
Заваленного снега ватой.

Мелькает Гоголь меж домами,
Задвинутый, как в чёрной яме,
Весь скорченный в незримой драме,
Почти не видный никому.

Я взгляд его ловлю глазами,
Но ускользает он во тьму.

Бегу – и взор переместился
На особняк, что покосился,
Согнулся весь и накренился
Под натиском других домов.

Они ведь знать его не знают,
На часть проезжую толкают,
Чтоб он распался до основ.

Вот церковь, где венчался Пушкин,
Дома, как ели на опушке,
Горят под солнцем, как игрушки,
Вокруг свой водят хоровод,

И снег рождественский идёт –
Непокорённая стихия,
И Пушкина твержу стихи я,
И дух его во мне живёт.

Вот Тимирязев в шубе белой,
Глядит пронзительно и смело,
Недвижный страж заледенелый
У входа на Тверской бульвар.

Стрелой бульвара в даль продетой
Бегу с заката до рассвета
Туда, где памятник поэту
Ожил и выдыхает пар –

Он никуда не передвинут,
И постамент его покинут,
От ветра бакенбарды стынут –
Шагает Пушкин без труда –

Он перешёл через дорогу
И на Тверском поставил ногу,
И повернулся ликом к Богу,
Застыв на месте навсегда.

Потусторонними глазами
Он встретится – ручаюсь! – с вами,
В машинном шуме, птичьем гаме,
Вы ощутите глубь и ширь,

И перед Пушкина глазами,
И перед вашими глазами,
В снегов невыразимой раме
Страстной восстанет монастырь.

Николай Беседин
ПРОЩАНИЕ С ПУШКИНЫМ
“Редеет облаков летучая гряда…”
Так было, есть и будет так всегда.
Ни мир, ни душу не переиначить.
Какие б вихри не взметнул восток,
Как ни был бы закат заносчиво высок,
Но день придет.
Не может быть иначе.
Рука откроет пыльное окно,
И заискрится старое вино.
Ах, как глоток прохладен и целебен!
И ветер запах звездный принесет,
И ощущенье вечности вернет,
И тихий дождь прольется , как молебен.
Но кто-то вновь разрушит этот лад,
Окно затмит, погасит звездопад,
И старое вино заменит пепси.
Заглушит дождь охрипший диск-жоккей,
И этот кто-то скажет мне: — О, кей!
Не понимаю, что же ты не весел?
Живи, чудак, и радуйся, пока…
“Редеет облаков летучая гряда…”

Владимир Бушин
ЦВЕТОК И ЖЕЛЕЗО
           Бывают странные сближения.
А.С.Пушкин
1.
Порой столкнешь событья, даты —
И словно вспыхнет свет во тьме…
Влюблённый Пушкин в 25-м
Об Анне Керн писал в письме:

«Я что ни ночь брожу по саду
И повторяю: здесь она
Меня дарила добрым взглядом,
Со мной болтала до темна.

Она споткнулась тут о камень,
Не разглядев его во мгле,
Его я выкопал руками —
Теперь он на моём столе.

А рядом — ветвь гелиотропа,
Подаренного ею мне.
Её унесшей тройки топот
Мне часто слышится во сне…»

2.
Но вот уже я телезритель,
И предо мной дней наших сын —
Герой труда, мастак-строитель
Иван Васильевич Комзин.

Я верю чувств его избытку,
Ведь он – всю правду не тая:
— Когда мы строили Магнитку,
Негаданно влюбился я.

Ах, эта клёпальщица Дуся!
Какая девушка была!
Я за неё бы мог, не труся,
Пойти на громкие дела.

А рядом с ней был тихим, робким.
Возможно, тем и угодил.
Она дарила мне заклёпки,
Когда я мимо проходил.

Их набралось довольно много.
— Бери! – смеялась,- Накуём!
Одна – уж не судите строго —
Доныне не столе моём…

Экран погас, исчез рассказчик.
Кусок железа и цветок…
Как жизни той и сей образчик,
Не сопоставить я не мог.

Да, прихотливы жизни тропки.
И сколько их, заветных троп,
Где тот найдёт свои заклёпки,
А этот – свой гелиотроп.

Но здесь я разницы не встретил
Между железом и цветком.
Когда твой дух высок и светел,
С иною мерой ты знаком.

Всю жизнь я истово стремлюся
Через моря и горы скверн
В тот мир, где клёпальщица Дуся,
Где восхищенье Анной Керн.

Там нет дворянки, нет простушки,
Но – сколько лет и сколько зим! —
Там ждёт нас душ строитель Пушкин,
Там ждёт поэт в душе Комзин.

ПЕРВЫЙ
Во всём, во всём был Пушкин первый –
Не только в славе и любви,
Но и в презренье к сытой черни,
И в буйстве духа и крови.

Он первым был и есть от века
Певец народа своего,
И нет в России человека,
Чтоб так же чтили, как его.

Он первым нас без рамок узких
Смотреть на белый свет учил,
И первым из поэтов русских
Он пулю в сердце получил.

Анатолий Гребнев
ПИСЬМО В ПУШКИНСКИЕ МЕСТА
ВАЛЕНТИНУ КУРБАТОВУ
Совладаешь ли с тоскою,
Если духом одинок?
В дальнем городе во Пскове
Ты печалишься, браток.
Я и сам не очень весел,
Тоже есть с чего грустить.
Нам с тобой бы в этот вечер
Друг у дружки погостить!
Не скучая, вместо чая
Пару штофов загубя,
Мы бы, друг, спервоначала
Погуляли у тебя.
А затем, чтобы ускорить
Радость тайную души,
Очутиться там, где Сороть
Льется в пушкинской глуши.
Ведь у нас в любой трущобе,
Как пароль произнеси:
— Любишь Пушкина? — Еще бы? –
Скажет каждый на Руси.
И пройдет печаль-досада,
Коль средь этой красоты
Из Михайловского сада
Яблочком закусишь ты…
А потом — айда со мною!
Есть изба — надежный щит! –
Свищет вьюга за стеною,
Печка весело трещит.
В деревенский шум волшебный
Мы другой вольем огонь:
Для гармонии душевной
Распояшу я гармонь.
И когда она мехами,
Полыхая, расцветет –
Сердце, в песне притихая,
Грусть-назолой изойдет.
Всклень тогда, мой милый Валя,
В кружки мы вина нальем
И, как раньше мы певали,
«Буря мглою…», — запоем.
Пусть, дурея от хорея,
За стеной свистит Борей!
Нам бы встретиться скорее,
Поскорее, поскорей…

Евгений Ельшов
БЕСЧЕСТИЕ
К читателям. Это стихотворение я написал, когда еще был цел дом женской одежды «Наташа» на Пушкинской площади. Но потом произошло невообразимое: почувствовав, что их время пришло, «деловые люди» водрузили на крыше дома огромный рекламный щит иностранной компании. А еще позже и название дома поменяли. Я обратился в мэрию: так, мол, нельзя, затронута самая дорогая ценность — Честь, надо бы исправить – убрать «иностранца». Но, видно, единомышленники попались слишком терпеливые, а на «Биг-Мак» уже стояла нетерпеливая очередь, нужных мер не последовало. Однако неистребим факт – чувствительный урок, который нам преподал поэт. 

Ты честь свою ценою жизни
От иностранца защитил –
Отдал сполна родной Отчизне
Талант и сердце. И почил.

Сим памятник нерукотворный
Себе воздвиг ты на года.
А нам судьбой на речке Черной
Урок великий преподал.

Прошли года, эпохи – где же
Тот русский дух, где Русь сама?
О чести ныне говорят всё реже,
Да и в словах один обман.

В полон уводят иностранцы
У нас и жен и матерей
И, как товарами, поганцы
Торгуют жизнями людей.

Нас страх и робость обуяли.
Подачкам рады, смотрим ниц.
Моря и недра – всё отдали,
Нет ни друзей и ни границ.

Ах, Александр Сергеич, милый,
Мы честь мараем и твою:
Теперь нахалы, бомжи, рылы
Вокруг тебя жуют, плюют.

И наглость, видно, безгранична:
Заезжий иностранец вновь
Прилюдно, дерзко и цинично
Твою сквернит жену-любовь.

«Макдоналдс», гость заморский, даже
Пред очи строгие твои
Над домом-символом «Наташа»
Вознесся, гад, как над своим.

Валентина Ефимовская
САЛЬЕРИ
Сальери:
…Ремесло
Поставил я подножием искусству.
…Поверил
Я алгеброй гармонию…
А.С.Пушкин “Моцарт и Сальери”
Рассудка откровенья хороши
До тех лишь пор, пока он к точной мере
Талантливости творческой души
Не подступает с “алгеброй” Сальери,
Который был судьбой не обойден
И все ж хотел, гордынею влекомый,
Постигнуть вдохновения закон.
Но не стяжал он формулы искомой.
И потому сказал, что правды нет,
Когда пытался зрением поверить
Земного бытия незримый свет,
Лишь Господу доступный в полной мере.

Виктор Карпушин
(пос.Мытищи, Моск.обл.)
* * *
Черны на бульварах деревья,
Сырые скамейки пусты.
Но странно: порою доверье
Нисходит сюда с высоты.

О суетном подзабывая,
Века перепутав и дни,
Три карты откроет Тверская.
Вот только зачем мне они?

Бесхитростный дождь моросящий,
Заглядывающий в лицо,
По-своему тоже изящный,
Как старое это кольцо —

Бульварное. В джинсах девчушки.
«Макдоналдс». И вдруг — приколи! —
Навстречу задумчивый Пушкин
С прекрасной своей Натали.

* * *
В те времена мосты не разводили,
Качались золочёные кареты,
Лорнеты были в моде, водевили
И пили пунш гусары и поэты.

Гусиное перо в ночи скрипело:
Творец писал стихи, подлец – доносы.
В цепи событий не было пробела,
Давно ушла из Петербурга осень.

Влюблённые, однако, ждали встречи,
Неважно кто – простушка ли, принцесса.
Дымился пистолет на Чёрной речке
В руке самодовольно Дантеса…

Юрий Ключников
КРАСОТА
Я знаю, что любые перемены
осядут илом в жизненной реке.
Но красота, рождённая из пены,
не умирает в песенной строке.
Она не миф, не фраза эрудита,
не статуя былого миража –
забытая Европой Афродита,
как прежде, в русской памяти свежа.
Хоть нелегко с отбитыми руками,
ей вглядываться в сумрачную даль,
богиня никого не упрекает,
по-пушкински светла её печаль.
Дитя ключей Кастальских и мечты,
храни себя, храни, душа поэта.
Быть может осквернённая планета
твоей спасётся струйкой красоты.

ОНИ И МЫ
Нам их пиджак и неуклюж и тесен,
Их раздражает наш простор и вес…
Они не понимают наших песен,
а мы их либеральный политес.
Нам скучен гвалт о пользе инвестиций,
жар биржи не живёт у нас в крови.
Душа жива погоней за жар-птицей,
тоской по правде, братству и любви.
Мы греемся в аду мечтой о рае.
И это тоже непонятно им,
как Русь до сей поры не умирает,
как мы её безжалостно храним.
Мы будем жить доколе в русском поле
родная песня излучает грусть
и русская учительница в школе
нам Пушкина читает наизусть.

Екатерина Козырева
* * *
Новый год, волшебный, новый,
Санки на бегу.
Лес снегами коронован,
Тени на снегу.
Ёлку выберем живую
На лесном юру,
Кто одел её, волнуя,
В блёстки, мишуру?..
Задрожала на верхушке
Звездочка с небес.
Колокольчик… это Пушкин!
Едет в зимний лес.
Ай, да Пушкин!
Ай, да Пушкин!
Гениальный друг,
Засмеётся, и «игрушки»
Вылетят из рук:
Снегири, дрозды, синицы
Сойка, свиристель…
И взлетят высоко птицы,
И нарядят ель.
А поэт любимый – весел!
Встанет в хоровод,
Зазвенит весь мир от песен,
Эх, гуляй, народ! —
Воля вольная – мечтаю:
Есть надежда, есть —
Вся Россия молодая
Возродится днесь!

Валентина Коркина
* * *
Как легко и разбуженно
К нам сквозь годы и снег
Входит профилем Пушкина
Девятнадцатый век!
И внезапно стремление –
Тихо свечи зажечь,
И сухими поленьями
Растопить в доме печь.
О бессмертной поэзии,
О российской судьбе,
Думать дерзко и весело,
Как о главном в себе.

Валентина Коростелёва
ЧИТАЮ ПУШКИНА И ПЛАЧУ…
Читаю Пушкина и плачу —
Что совершенствуется зло,
Что войны — шире, взрывы — чаще,
И равнодушье расцвело.

Читаю Пушкина и плачу
Над гордой юностью своей,
Когда нежданная удача
Вплеталась в гривы быстрых дней…

Читаю Пушкина и плачу,
Как в час свидания с землёй,
Где всё моё и столько значит
В судьбе и сердце — боже мой!..

Да будет так, а не иначе.
Жива поэзия земли.
Читаю Пушкина и плачу —
Как в счастье плачут от любви.

6 ИЮНЯ
Всё было лучше, чем всегда:
Легко, и вовремя, и кстати,
И строчки плыли без труда
В моей очнувшейся тетради,

И были добрые звонки,
И целый мир любить хотелось,
И были мысли высоки,
И вдаль с надеждою гляделось.

И вечер был, такая сласть!
С любовью слово рифмовалось,
И тихо музыка лилась,
И счастье в душах разливалось…

Елена Косырева (Москва)
* * *
Как встарь, опять убийца спросит:
“Ужель он прав, и я – не гений?”
Как яд, в себе убийца носит
Проклятье многих поколений.

Все, что ни сделает иуда,
К чему он пальцы ни протянет,
Становится пустым и скудным,
Бледнеет, рвется, гибнет, вянет.

Возьмет ли  холст, палитру, краски –
Творит лишь черные квадраты,
Больной фантазии подсказки –
В стихах, в скульптурах и в сонатах.

Вспять повернуть большие реки,
Разъять, как труп, саму природу –
Задумано не человеком,
А жутким карликом, уродом.

Простить он никогда не сможет
Нам, людям, своего уродства,
Все разорит, все уничтожит,
Во имя чувства превосходства.

Мир превращается в пустыню,
И мертвым морем души станут…
Как дома, обитает карлик,
Там где народ забит, обманут.

Но мысль настигнет тем не менее
Его, как Страшный суд, как тать:
“Ужель он прав, и я не гений,
И ничего мне не создать?…”

А от себя куда он денется,
В какую даль он убежит?
Исчезла безмятежность детская,
Оставлен Богом «Вечный Жид».

Игорь Кудрявцев
ДУЭЛЬ
Ещё молчит в руке мятежной
Неутолённый пистолет,
Но на земле России снежной
Дантес уже оставил след.

И что с того, что мир прекрасен, –
Окрасив кровью русский снег,
У русской речки рухнет наземь
Не просто тело – целый век…

Раздался выстрел на опушке,
Заставив вздрогнуть чёрный лес…
Лишь на мгновенье умер Пушкин,
И лишь мгновенье жил Дантес.
1962

Надежда Мирошниченко
***
О, юный Пушкин, в мире есть Дантес.
И он дождется рокового часа.
Но это после, а пока ты здесь,
Ты ни на миг от нас не отлучайся.

О, юный Пушкин, в мире кавардак.
А после будет тяжелей и хуже.
Придет Есенин. Жаль, но это так:
Все повторится, яростней, к тому же.

О, юный Пушкин для меня одно
Успокоенье и для всей Отчизны,
Что нам твое бессмертие дано.
Но это меньше, чем денечек жизни.

Но это после. А пока ты здесь,
Ты ни на миг от нас не отлучайся.
Но, юный Пушкин, в мире есть Дантес.
И он дождется рокового часа.

***
Я так опустилась, что даже с врагами беседую.
От счастья не слепну. Последний пятак берегу.
Но это пока исповедую жизнь я оседлую.
А кончится лето, и больше я так не смогу.

А мне говорили, что Пушкин язычник. Мне верится.
Конечно, язычник: он понял и женщин, и птиц.
Ему до сих пор удивляется каждое деревце.
И каждая женщина светится из-под ресниц.

На донышке осени щедрого солнца величество.
Шуршат листопады, как тысячи будущих книг.
Да здравствует Слово, его волшебство и язычество.
Язычество Пушкина в том, что Он создал Язык.
1986г.

Владимир Молчанов
* * *
             …Вновь я посетил…
А.С.Пушкин
Себя к минувшему ревнуя,
В лесах михайловских живу я.
Вновь, посетив Его края,
В трёх соснах заблудился я.

Передо мной лугов просторы,
А за спиной – Святые Горы.
И, разгоняя грусть-печаль,
Цветёт по склонам иван-чай.

И думал я, ступая в Сороть:
Причины нет эпохи ссорить,
Когда в Тригорском в ясный день
Мелькнет вдруг пушкинская тень.

Над городищем, над осокой
Его душа парит высоко.
И, пробивая толщу дней,
Души касается моей.

И я спешу к нему сквозь время:
— Встречай, Поэт, младое племя…
И долго-долго мне в ответ
Сияет солнца добрый свет…

Елена Осминкина
ГУРЗУФ
На корабле неутомимый духом
Поэт — во власти тишины ночной.
«Вот Чатырдаг», — обмолвил кто-то сухо,
Мерцали звёзды низко над горой.

А утром увидал картину ясно:
Цепь гор туманных, ряд татарских крыш,
Лепившихся роями так опасно
На  высоте, где обитает стриж;

И тополей высокие колонны,
И Аю-Даг, лежавший ниц у вод;
И чайки смелые бросались в волны,
И в бледной синеве алел восход…

Он наслаждался сладким виноградом,
Купался в море, чувства рифмовал,
И жизнь, и страсти северного града
Скрывал на время крымский перевал.

Анатолий Передреев(1932-1987)
ДНИ ПУШКИНА
Духовной жаждою томим…
А. С. Пушкин
Все беззащитнее душа
В тисках расчетливого мира,
Что сотворил себе кумира
Из темной власти барыша.

Все обнаженней его суть,
Его продажная основа,
Где стоит все чего-нибудь,
Где ничего не стоит слово.

И все дороже, все слышней
В его бездушности преступной
Огромный мир души твоей,
Твой гордый голос неподкупный.

Звучи, божественный глагол,
В своем величье непреложный,
Сквозь океан ревущих волн
Всемирной пошлости безбожной…

Ты светлым гением своим
Возвысил душу человечью,
И мир идет к тебе навстречу,
Духовной жаждою томим.
1984

Николай Рачков
ПУШКИН
Он был России нужен срочно,
Ждать больше не хватало сил.
Как точно он,
почти построчно
В ней всё и вся преобразил!
Как царственно,
под стать алмазу,
Сверкнула русская зима.
Как много преломилось сразу
И для души, и для ума!
Он сыпал рифмами поспешно,
Почти мгновенно, на лету,
И жизнь и внутренне, и внешне
Меняла смысл и красоту.
И вспоминая о Поэте,
Не позабыть бы нам одно:
Что слово может всё на свете,
Когда божественно оно.

* * *
Удивив полмира,
Оборвавши звук,
Пушкинская лира
Выпала из рук.

В лиственные сени,
В тёмный древостой
Уронил Есенин
Ключик золотой.

Замели метели,
Как далёкий миф
Блоковской свирели
Неземной мотив.

…Жаркие, сухие
Губы. Ночь глуха.
Родина. Стихия
Русского стиха.

* * *
Не только свет кремлёвских башен
И штурм космических глубин,
Не только памятники павшим
И величавый гул турбин;

Не только стройки и парады,
И блеск ракетного меча,
Россия –
это листопады,
И снег,
и Пушкин,
и свеча…

Андрей Ребров
ПРЕД МОГИЛОЙ ПУШКИНА
Просветлел небосвод на востоке,
Истончилась луна над жнивьем.
У горы, пред могилой высокой
Постою – между ночью и днем.

В этот час сокровенный, эфирный,
Схожий с тонкой реальностью сна,
В чутком сердце – по-ангельски мирно
Совмещаются времена.

И тогда, сердцу слышится – где-то
В горной рощице стук посошка
И смиренная поступь поэта,
И ее вольный отзвук в веках.

И парят над стернею осенней,
И зовут в ночедневной тиши
Светлокрылые строфы – к спасенью,
А не к грешной свободе души.

Евгений Семичев
ЗАЩИТНИКИ ОТЕЧЕСТВА
          …Есть упоение в бою
У мрачной бездны на краю…
Пушкин 
Защитники Отечества – поэты.
Хранители сердечного тепла.
Архангелы кладут, как эполеты,
На плечи им небесные крыла.

И воинство небесное готово
Вести извечный бесконечный бой.
И Веру, и Отечество, и Слово
Во мгле кромешной заслонить собой.

Всем воинам, в бою неравном павшим,
Стоять в небесном воинском строю.
А всем, стихов при жизни не читавшим,
Быть предстоит поэтами в раю.

Господь на золотые эполеты
Кладёт им негасимый горний свет…
Защитники Отечества – поэты!
Других у Бога не было и нет!

* * *
Приходит время мудрого прозренья.
С души спадает розовый туман.
Метафоры, эпитеты, сравненья
Покорно на второй отходят план.

Вперёд выходит простота и ясность.
Их не пугает вековая тьма.
И в слове утверждается согласность,
Как равновесье сердца и ума.

Летят на стихотворные задворки,
Пылятся по заброшенным углам
Ходульные котурны и подпорки –
Лишь до поры востребованный хлам.

И шумных машкерадов побрякушки,
И шелуха словесной суеты…
Всё к чёрту!
Остаётся только Пушкин.
И с вечностью беседует на ты.

ГРОЗА
Гроза на Пушкина похожа —
Арапка! — Что ни говори.
Черным-черна ее одежа,
Но свет исходит изнутри.

Полна небес хмельная чара.
И нету чары той хмельней.
Как будто бы строка «Анчара»
Сверкает молния над ней.

Каким быть должен светлым гений,
Чтобы во мгле не заплутать?
И в дни надежд, и в дни сомнений,
Как вспышка молнии блистать.

И, проходя Нескучным Садом,
Оставив звонкие следы,
Взойти сверкающим каскадом
Животворительной воды.

Гроза берет свое нахрапом,
Как грозный царь,
Как грешный тать…
Каким же надо быть арапом,
Чтоб Пушкиным в России стать!

Ярослав Смеляков
(1913—1972)
ЗДРАВСТВУЙ, ПУШКИН!
Здравствуй, Пушкин! Просто страшно это —
словно дверь в другую жизнь открыть —
мне с тобой, поэтом всех поэтов,
бедными стихами говорить.

Быстрый, шаг и взгляд прямой и быстрый —
жжет мне сердце Пушкин той поры:
визг полозьев, песни декабристов,
ямбы ссыльных, сказки детворы.

В январе тридцать седьмого года
прямо с окровавленной земли
подняли тебя мы всем народом,
бережно, как сына, понесли.

Мы несли тебя — любовь и горе —
долго и бесшумно, как во сне,
не к жене и не к дворцовой своре —
к новой жизни, к будущей стране.

Прямо в очи тихо заглянули,
окружили нежностью своей,
сами, сами вытащили пулю
и стояли сами у дверей.

Мы твоих убийц не позабыли:
в зимний день, под заревом небес,
мы царю России возвратили
пулю, что послал в тебя Дантес.

Вся Отчизна в праздничном цветенье.
Словно песня, льется вешний свет,
Здравствуй, Пушкин! Здравствуй, добрый гений!
С днем рожденья, дорогой поэт!

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ В ПСКОВСКОЙ ГОСТИНИЦЕ
С тех самых пор, как был допущен
в ряды словесности самой,
я все мечтал к тебе, как Пущин,
приехать утром и зимой.

И по дороге возле Пскова,-
чтоб все, как было, повторить,-
мне так хотелось ночью снова
тебе шампанского купить.

И чтоб опять на самом деле,
пока окрестность глухо спит,
полозья бешено скрипели
и снег стучал из-под копыт.

Все получилось по-иному:
день щебетал, жужжал и цвел,
когда я к пушкинскому дому
нетерпеливо подошел.

Но из-под той заветной крыши
на то крылечко без перил
ты сам не выбежал, не вышел
и даже дверь не отворил.

…И, сидя над своей страницей,
я понял снова и опять,
что жизнь не может повториться,
ее не надо повторять.

А надо лишь с благоговеньем,
чтоб дальше действовать и быть,
те отошедшие виденья
в душе и памяти хранить.

Александр Твардовский
(1910-1971)
К ПОРТРЕТУ ПУШКИНА
Земля, рождавшая когда-то
Богатырей в глухом селе,
Земля, которая богата
Всем, что бывает на земле;

Земля, хранившая веками
Заветы вольности лихой,
Земля, что столькими сынами
Горда передо всей землей…

Земля, где песни так живучи,
Где их слагает и поёт
Сам неподкупный, сам могучий,
Сам первый песенник — народ, —

Земля такая не могла ведь,
Восстав из долгой тьмы времён,
Родить и ныне гордо славить
Поэта меньшего, чем он…

Кнарик Хартавакян
ПРЕДЪЮБИЛЕЙНОЕ
    …к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор?..
М. Ю. Лермонтов
Он умиленьем нашим сыт уже
И восхищенья больше не приемлет.
О чём его мечтается душе?..
Что юный друг венец его потреплет?

Что, возвратившись в Царское Село,
К семье весёлых отроков-поэтов,
Поймёт он: и потомков с ним свело,
Не жаждущих ни лести, ни наветов?..

Что недоступна больше Натали
Ни сплетням, ни злословью, ни участью,
Что где-то там, в заоблачном «вдали»,
Открылся путь к загаданному счастью?..

Что упоенье сладостных минут
Не сменится тревогой роковою,
Что предсказанья тяжкие – минут,
Жизнь не прервёт устройство спусковое?

…А после смерти жалость и упрёк
Уже не столь важны, не столь всесильны.
Преемник слово истое изрёк…
Что наши слёзы, хоть они обильны?!

И восхищеньем, умиленьем вновь
Не СТАНЕМ досаждать душе Поэта.
Быть может, лишь безмолвную любовь
Он примет, удостоивши ответа.
10 мая 1998

Валерий Хатюшин
БАХЧИСАРАЙ
В разгаре солнечного лета,
объехав морем южный край,
былой дорогою Поэта
я посетил Бахчисарай.
Все принижается, старея…
Столица Крыма, груды скал…
Я на могиле Хан-Гирея
без интереса постоял.
Я видел тайные чертоги,
его дворец, его шатры…
И здесь я был судьей не строгим
жестоким нравам той поры.
Но то, что в душу мне запало,
о чем не мог помыслить хан, —
под сводом древнего портала
я видел мраморный фонтан.
Живой фонтан Бахчисарая!
Что наречен фонтаном слез.
Где капли падают, стекая
по лепесткам печальных роз.
Что вспомнил Он? Какие грезы
здесь русский гений пережил?
Так и лежат две свежих розы
с тех пор, как Он их положил.
И будут вечно слезы падать
из этих мраморных глазниц,
и человеческая память
не обретет себе границ…

Светлана Чулкова
НАШ ПУШКИН
Писать о гении? Немыслимое дело.
Уж скоро за полночь, свеча почти сгорела,
Но всё же я беру перо рукой несмелой,
И мысль моя в былое время полетела…
Вот будущий поэт «воюет» с «вредным» гувернёром:
Характер сильный виден с самых юных лет.
Вот первый опыт: под пером его узором
На лист ложится романтический сюжет.
Поэтов муза, пролетая возле дома,
В окно резное заглянула невзначай.
Ей полюбился мальчик незнакомый.
Она воскликнула: «Меня встречай!»
И отрок ей своё окно открыл в надежде.
Легко вспорхнула муза. Нежно и тепло
На ней мерцали золотистые одежды,
Легла ладонь её ребёнку на чело…
«О, юный отрок, будем добрыми друзьями,
поверь, отныне неразлучно навсегда.
Пройду с тобой я всюду лёгкими стопами, —
Там, где огонь и медны трубы, и вода.
Всё, что почувствуешь, увидишь и узнаешь,
Для мира бренного ты в перлы обратишь;
Каноны старые поэзии сломаешь,
Подаришь радость, свет и души исцелишь».
Свершилось! Льются строки дивные, живые.
Они бегут из-под пера легко, светло,
Как в лучезарном море волны голубые.
Гордись своим поэтом, Царское Село!
Век девятнадцатый, блестящий и жестокий,
Тебя прославил лирой, искренен и смел,
Любимец муз, кудрявый, смуглый, ясноокий –
Поэт, которого сберечь ты не сумел.
Прошло два века с той поры, как в мир явился
Судьбы избранник – властелин людских сердец
За это время свет изрядно изменился,
Но не померкли лавры – гения венец!

Олег Чупров
ПУШКИНСКОЕ НЕБО
               Вл. Кострову
Опять напомнила душа,
Что живы не единым хлебом…
Медвяным воздухом дыша,
Взлетаю
В Пушкинское небо!

Прошли над Соротью века,
И песня иволги все тише…
Но рядом — радуги строка
Сверкнула,
Как Посланье свыше!

Не канет в Лету
Дивный свет,
Струящийся от неба к полю.
И Богом избранный Поэт
Дарует нам покой и волю!

Вскипает золотом заря,
И под державным омофором,
Всевышнего благодаря,
Сплотимся
Пушкинским дозором!

России путь необъясним,
Неведомо куда несется…
Она воскреснет —
Только с ним,
Святой поэзией спасется!

Нет крепче этих кровных уз,
В победу веры не теряю…
В Михайловском,
Под сенью Муз,
Вслед за поэтом повторяю:
«Друзья, прекрасен наш союз!»

(http://rospisatel.ru/)