Вологодский литератор

Проснулся ни  свет ни заря. Стараясь не побеспокоить жену, осторожно, переставляя непослушные ноги, по стеночке, пробрался на застеклённую лоджию. Вид с четвёртого этажа ничего нового не дал: далеко, далеко за рекой дымит металлург, рудовозы в речном порту ждут разгрузки.  Почти у самого угла дома пирс для легкомоторных судов со строящейся кирпичной будкой для охраны. Набережная пустынна, ни машин, ни автобусов. Только мужик  в синей спецовке с собакой гуляет. Собака весёлая, радуется прогулке, отвлекается и задирает ногу на каждый угол. Мужик нетерпеливо дёргает поводок, собака живо реагирует на каждое подёргивание, весело бросаясь к хозяину. Видно, что это молодой, но уже рослый пёс.
Но что это, куда они? Мужик сворачивает с набережной на берег, у будки прихватывает кирпич и заходит вместе с собакой на пирс. Быстро и сноровисто приматывает кирпич собаке на шею её же поводком, воровато оглядывается кругом  и руками сталкивает пса с пирса в воду. Круги смыкаются над головой собаки…
«Всё понятно, завели щенка, поиграли, пока был маленький, а теперь, как вырос и начал шкодить, избавляются», – только успеваю я  подумать,  как голова пса появляется на водной глади. Он плывёт к берегу! Плывёт с трудом, видно, что кирпич ему мешает, но плывёт и выбирается на берег.
«Теперь беги», –мысленно подсказываю я псу.
А он, глупый, отряхнувшись, как это делают собаки, принимает, видимо, всё это за новую игру и, виляя хвостом, идет к хозяину, припадая на передние лапы и отпрыгивая обратно, как бы приглашает его к продолжению этой новой игры.  Видно, что мужик обескуражен, но, вот ведь изверг, берёт второй кирпич…
«Сердца у тебя нет, –думаю я, –ведь такой весёлый и ласковый пёсик».
А мужик повторяет операцию «му-му, дубль два», реквизит – уже два кирпича. Стихли круги на воде, в мозгу проносится: «Стоп, мотор – снято».
Но после длительной паузы голова пса опять появляется на поверхности, видно,  что он  из последних сил стремится выбраться на берег.
«Давай, родной, давай, ещё немного»,– мысленно подбадриваю я пса.
А голова  его то  исчезает под водой, то снова показывается, и уже видно, как он разверзнутой пастью судорожно хватает спасительный воздух.
Так поочередно, исчезая и появляясь на поверхности,  пёс всё-таки и на этот раз выбирается. Стоит по брюхо в воде, выйти на сухое сил уже нет. Его выворачивают рвотные судороги, из пасти течёт вода и белая отрыжка. Пес сгорбился, кашляет и никак не может вдохнуть полной грудью, его шатает, а хвостом всё равно подходящему хозяину виляет.
Крикнуть бы этому нелюдю: «Что ты делаешь, тварь?»  Далеко, не услышит, только весь дом переполошишь в четыре-то утра.
Бежать? Раньше, когда лестничные пролёты преодолевал в два прыжка, так бы и сделал и успел бы спасти собаку.
А дальше что?
К себе домой взять? Куда?
Самому после удавить или отравить?
Или пинка под зад несчастному созданию и выкинуть на помойку, чтобы крыс жрал… Максимум, на что я решился бы сейчас, это прогнать мужика из мест моего обитания.
Нет, и сейчас я тоже хотел бы спасти пса, но пока я буду запинаться на каждой ступеньке, не меньше часа пройдёт, не успею… И из перечисленного выше я ничего не смогу сделать, потому что у меня уже перегруз своих дел, забот, проблем, своих обязательств, и лишнее пёрышко может сломать мне хребет  и поэтому, чертыхаясь, матерясь, плюясь, взывая к Богу, смотрю дальше…
А мужик  тем временем берёт третий кирпич и тащит пса за ошейник по пирсу.
–Ну и садист,–непроизвольно на эмоциях произношу вслух. – Живодер!
–Ты это с кем? –спрашивает жена спросонья.
–Так, ничего, спи, –прикрываю я дверь на лоджию.
Не хватало, чтобы она ещё этот ужас видела.
А пёс покорно стоит, виляя хвостом, зажатый меж ног хозина, пока тот приматывает третий кирпич.
И лишь ощутив на себе тяжесть трех кирпичей  и, видимо, инстинктивно почувствовав, что  будет дальше, пёс стал отчаянно вырываться.  На мгновение  утреннюю тишину разорвал истошный собачий вой, переходящий в голосящий плач и оборвавшийся захлебнувшимся жутким воплем…
Я оцепенел, мурашки побежали по спине и затылку, а на руках появилась гусиная кожа…
Этажом выше послышался топот босых ног, сбоку хлопнула балконная дверь, послышался приглушённый голос:
–Чево там?..
Я не помню, куда девался мужик. В голове – всякие мысли обрывками.
Пытаюсь и не могу закурить,  пальцы не слушаются и живут своей жизнью… Закурив, наконец, делаю глубокую затяжку. Что ж ты, мужик, не мог сразу-то определиться с количеством кирпичей?..
Пёс ушёл бы радостный,  помахивая хвостиком, так ничего и не поняв.
Эх, мужик, мужик, был у тебя шанс, а так пёс всё успел понять про тебя, какой ты, оказывается,ублюдок. Пёс ушёл с этой мыслью, и где-то эта мысль обитает. И кто знает, может случиться, что она однажды настигнет тебя в виде случайной собаки на улице, и ты, обернувшись, увидишь, как она, отпрыгнув, припадёт на передние лапы и  завиляет хвостом, доверчиво приглашая тебя… вспомнить то, отчего душа твоя опять будет выть и корчиться. Как же ты, мужик, с этим  дальше-то жить будешь?
А я – как? Ангидрит твою перекись марганца.