Вологодский литератор

Москва всегда была шумливой, взъерошенной, уставшей от приезжих. «Базар-вокзал», что с нее взять… В середине 90-х московский базар раздулся, как флюс. К каждой станции метро прилипли торговые ряды из палаток с сомнительными продуктами. Народ был беден, и поэтому «отоваривался» здесь.

Но была и другая, благодатная сторона в тогдашних бедствиях – неофиты потянулись в церковь.

Я ходил в храм Михаила Архангела на юго-западе столицы. В один из дней, зайдя в него и почти сразу услышав возглас: «Отче наш!..», я удивленно посмотрел на циферблат – службу почему-то перенесли на час раньше.

В церкви было тесно и как-то неуютно: сквозь толпу прихожан протискивались репортеры с камерами, было много незнакомых лиц, жующих жвачку и тихо переговаривающихся по дорогим и редким тогда сотовым телефонам, — все они были одеты в темные пальто из тонкого сукна.

Служба закончилась. Толстый седобородый отец Ярослав вышел на амвон и объявил:

— Братья и сестры! Прошу вас освободить храм, нам надо подготовиться к венчанию.

Верующие послушно вышли, некоторые остались стоять у входа, предвкушая зрелище. Я собрался было уйти, как вдруг громкое покашливание из репродукторов заставило меня замереть: у входа на храмовую территорию возле машины с усилителями сверкали на солнце два белых «линкольна», стоял автобус, два грузовика, карета «скорой», а все вокруг было перекрыто заграждениями, возле которых дежурили милиционеры. Зеваки зашевелились:

— Вы слышали, Жириновский будет венчаться?

— Сын?

— Нет, он сам.

— Для полного счастья ему еще нужно совершить обряд обрезания! – едко заметил мужчина, похожий на былинного богатыря.

Динамики неестественно радостным голосом завопили:

— К нам приехал, к нам приехал Владимир Вольфович, дорогой!

То ли цыганский, то ли народный хор торжественно запел, приплясывая на открытой платформе грузовика.

Толпа ахнула: на тройке белых коней ворвались в проезд Владимир Вольфович в «жириновке» и его свита. «Жених» стал разбрасывать купюры, мальчишки, отталкивая друг друга, бросились их подбирать.

— Мало, мало! – усмехался тусовочный голос ведущего. – Еще!

Вверх полетели монеты, зеваки не выдержали и стали их ловить, размахивая  ладонями с растопыренными пальцами.

Из «линкольна» вышла странная пара: пожилой иностранец в бабочке, ведущий под руку высохшую спутницу.

— Это Ле Пэн! – шушукались соседи.

Наконец, ворота распахнулись, и тройка, подъехав к нам под переливчатое дребезжание колоколов, остановилась у входа в храм. Жириновский, подхватив руку жены в длинной снежной перчатке и самодовольно поджав тонкие губы, последовал внутрь. Белая ажурная шляпка Галины Жириновской заколыхалась – «новобрачных» чуть не смяли фото- и теле – репортеры.

Церковные двери закрылись. Толпа любопытствующих подхватила меня и понесла к боковому входу с широкой стеклянной рамой. Напирали со всех сторон. Была слышна английская речь: зазевавшиеся американские журналисты тщетно поднимали на руках свои видеокамеры – наши оказались выше ростом.

Вдруг в мою спину кто-то стал отчаянно и грубо толкаться:

— Я депутат Государственной Думы Митрофанов! Требую меня пропустить, вот удостоверение!

Диабетического вида мужчина в очках, на возмущенном лице которого ходуном ходили большие черные брови, не смог добиться своего – толпа равнодушно и одновременно презрительно стояла, почти не шевелясь.

Я увидел сквозь стекло, как возле иконостаса бегали старушки в служебных халатах, вениками отгоняя от икон обнаглевших операторов, установивших свои лестницы прямо на амвоне, — они пытались направить аппараты на «молодых», повернувшись спиной к алтарю.

Старушки были неумолимы – лесенки пришлось сложить.

Венчание началось. Батюшка Ярослав водил чету вокруг аналоя, потом над ними стали держать венцы:

— Венчается раб Божий Владимир и раба Божия Галина!

Прильнувшие к окнам  комментировали:

— Вон, короны уже надели.

— Жалеет, наверное, что не царские!

Мне, наконец, удалось выбраться из людской массы. Я пошел в сторону метро и слышал, как взревел хор:

— Многая лета!

Еще через минуту заиграла мелодия из песни «Серебряные свадьбы», и на ее фоне ведущий стал перечислять:

— Получены поздравления от всех женщин: от Франции до Японии!

— Только что пришло поздравление от министра обороны Павла Грачева.

— От всех поздравления, от всего мира!!

— Владимир Вольфович благодарит Русскую православную церковь, ее священство, за ритуал.

— Слово имеет олимпийская чемпионка по гимнастике…

И снова звучал хор, потом стали петь акафисты, продолжался колокольный звон.

На лужайке между храмом и переходом метро выгуливали собачек две девушки-модницы, по возрасту школьницы. Одна вела на поводке пуделя, другая – таксу:

— Ты не знаешь, чего это там, у церкви делается?

— Да это Жириновского отпевают!..