Вологодский литератор

Посвящение Алексею Швецову

                                       Худой, в поношенном пальто,

                                         Торчал он, словно долото

                                         Среди запойного народца,

                                         И часто падал, где придётся.

                                         Он видел дно и видел небо,

                                        Бывал он сыт краюхой хлеба,    

                                        Он пил и пел, вещал,  но всё ж…

                                        В ответ рычанье и скулёж:

                                        — Вещаешь тут, а сам ты кто?

                                         Доколе ж слушать эти бредни?

                                        И голос был из-под пальто:

                                        — Последний, может быть, последний…

                                        Из всех погибших ни за что…

                                                                        Владислав Кокорин

Алексей Швецов родился в 1959 году в деревне Батран  Череповецкого района.  После армии работал на ГПЗ, одновременно заканчивая Всесоюзный юридический заочный институт.  Был он человек лёгкий и на подъём и в общении.  Весёлый, улыбчивый.  Не зря сказано, что талантливый человек талантлив во всём.  Алексей среди многих своих талантов имел, конечно же, основную особенность:  он легко сходился с самыми разными людьми.  Умел и любил дружить, бережно дорожа едва ли не каждым шапочным знакомством.  И конечно же, он был поэт.  И всю свою недолгую, в общем-то, жизнь отдал служению поэзии.  Умел находить единственно верные определения тому или иному событию и суметь зарифмовать их.   Много читал, знал наизусть многих поэтов и мог к месту процитировать целые стихотворения.  Пришлось ему и поредакторствовать в двух или трёх газетах.  Но за определённую должность не держался: легко приходил и так же легко уходил куда-то дальше.  Был вхож во многие литобъединения города и области и даже вёл собственное литобъединение на Оптико-механическом заводе.  Поддерживал многих начинающих поэтов, помогая им добрым словом и делом.

А как он читал стихи!  Негромкий его голос в эти мгновения буквально преображался, становясь громким и звучным, и сам неуловимо менялся:  глаза горели, руки жили своей особенной жизнью, помогая доносить более полный смысл слушателям.  Часто обращал свою лиру на проблему пьянства, но не обличал его, а даже наоборот – восхвалял, мотивируя это тем, что древние поэты тоже шли этим путём.  И писал стихи он, надо признаться, на эту тему просто виртуозно.  Недаром же вся область знала его и любила всего лишь за одно только стихотворение «Кто откуда вдруг…»  Работая какое-то время в одном лесном журнале, часто ездил в командировки по районам – нужны были статьи о лесе.  Почти каждая командировка заканчивалась обширными возлияниями.  Ну как же, в качестве корреспондента приехал тот самый Швецов, который «Кто откуда вдруг…» написал: с таким грех не выпить!

Отличала Алексея и поразительная работоспособность в написании стихов: иной раз за ночь – а он любил сочинять ночами – мог под настроение сделать пару-тройку сильных разноплановых вещей.  Насколько был он талантлив в поэзии – настолько же был и неприспособлен к быту.  Жил только стихами.  И хоть оставил после себя только два небольших сборника стихов,  его стихи по праву занимают не последнее место в сердцах благодарных земляков.

***

Дорога в дождь – хорошая примета.

Я верю в доброту таких примет.

Ах, отпылало нынешнее лето!

А сколько ждёт ещё дорог и лет.

Котомочка полна не сухарями –

Любовью и коростой от обид,

Молчанием, молитвами, стихами…

И не плечо, а душу тяготит.

А встретишься с хорошим человеком –

И будто легче станет на душе.

И снова людям верится и рекам…

И веришь в рай с любимой в шалаше.

Вот отпылало нынешнее лето,

А сколько ждёт ещё дорог и лет?..

Дорога в дождь – хорошая примета.

Я верю в доброту таких примет.

      Земное притяженье

Спаси меня, земное притяженье,

От ветров, от дождей и от снегов.

Живу с таким великим напряженьем,

Как будто сдавлен тяжестью оков.

Как будто нет в душе моей ни света,

Ни песен, ни черёмух, ни тепла…

Опять зову, но нет и нет ответа…

Ни крыльев нет, ни лодки, ни весла…

И что же в этом диком напряженье,

Что может душу слабую спасти?

Спаси меня, земное притяженье,

И помоги мне крылья обрести!

***

Заворожило

Название города

Тихо и ласково –

Вологда.

И уж представить-то

Трудно мне,

Как бы мог жить я

В другой стороне.

Где бы друзей моих

Не повстречал,

Не возвращался б

На этот причал,

С добрым участьем

Софийский собор

Не привечал бы меня

С этих пор.

И не узнал бы я, –

Что ж тут такого, –

Где же могила

Поэта Рубцова,

И не коснулась бы

Строк, чуть дыша,

Не развернулась бы

В песню душа!..

***

Заплутался я в лесу.

Всё хожу, хожу по кругу.

Сердце бьётся, словно другу

Радость я свою несу.

Ах, сосновые боры!

Не помять бы сапогами –

Как пружинят под ногами –

Изумрудные ковры.

Словно красная роса

Брызжет ягода-брусника.

Погляди-ка, погляди-ка,

Распахни-ка туеса!

Наклонюсь и – горстью в рот.

Аж лесным прохватит духом!

А по соснам-вековухам

Смоль стекает, будто мёд.

И осталась там душа,

Где стремятся сосны в небо.

Заплутаться снова мне бы,

Побродить бы не спеша.

***

Кто откуда – вдруг! –

Собрались друзья.

И стаканы – в круг,

И не пить нельзя.

Бесшабашно смел,

Сгоряча велик,

Ох, как пить умел

Русский наш мужик!

На последний рубль,

За последний зуб

Из бутылки – буль

И ерошит чуб.

И слеза из глаз,

И дрожит рука,

И у всех у нас

Доля мужика.

Замела метель,

Занесла стезя:

Был пить нельзя…

И не пить нельзя.

***

Мой брат замученный старшой

мне беспощадно сердце выжег:

«Я так безвременно ушёл,

чтоб ты скоропостижно выжил.

Когда враги меня скосили,

я знал уже, что не один:

я не последний сукин сын,

я – предпоследний сын России».