Вологодский литератор

«Не принимайте близко к сердцу
Любое горе
И печаль…»
Что ж, поделиться
Иноверцу
Расхожей мудростью не жаль.
Его религия – как мета
Над подвернувшейся строкой:
Сегодня – та,
А завтра – эта,
А можно –
Вовсе никакой.
Но как же быть
Единоверцу,
Что землю всю
И небосвод
Не просто
Принимает к сердцу,
А в сердце
Собственном
Несёт?..

* * *
Костёр, в котором мы горим –
гори, не гасни.
Под небом грозным и рябым
ты вечный праздник.
Как на смертельном рубеже
заходит сердце –
ведь мы с рождения уже
самосожжженцы.
И в нашей собственной крови
и в нашей воле –
костёр тревоги и любви,
борьбы и боли.
Он жжёт и мучит всякий час,
не зная сроков.
Но скрыты от сторонних глаз
следы ожогов.
Чтоб не пропасть в глухую ночь,
и чтоб не гасло,
мы в тот костер подлить не прочь
и сами масла.
И жаль нам тех, кто даже дым
втянуть боится…
А о сгоревших говорим
как о счастливцах.

* * *
     Александру Боброву
Ну что же ты молчишь,
Мой самый чуткий друг?
Меня пугает тишь
И ранит
Каждый звук.
Всё это не теперь,
Конечно, началось…
Прикрой-ка лучше дверь,
И так слыхать
Насквозь.
Я так бывал устал
И так вразнос любил…
Бывало, выпивал,
Случалось, даже пил.
Вздымало вверх меня
И рушило на дно.
А сердце из кремня –
Бывает ли оно?
И вот теперь лежу,
Судьбой почти отпет.
О чём-нибудь тужу?
Да нет, мой милый,
Нет.
А плачу потому,
Что на исходе дней
Завидую тому,
Кто жил
Ещё больней.

* * *
Какое всё-таки блаженство
В траве раскинувшись лежать,
Ни словом суетным,
Ни жестом
Движенью жизни не мешать.
Когда, забыв о прежних муках,
Довольный всей своей судьбой,
Зелёный мир
В цветах и звуках
Стоит, как праздник, пред тобой.
Пускай в листве большого дуба,
Перебирая дни свои,
Как мужики, свежо и грубо
О жизни судят воробьи.
И в оживленье белой ночи
Благоухает белый сад.
Пускай кузнечики стрекочут,
Жуки навозные ворчат.
И не пугает слишком ныне
Средь неизбежных перемен,
Что смерть когда-то всё отнимет
И ничего не даст взамен.
Пусть лучше думается смело –
И прежде прочего всего, –
Что в жизни делается дело
Не без участья моего.
Что этот свет мне всё дороже,
И я ищу всё больших дел
Не потому, что стал моложе,
А потому, что не старел.

* * *
Я не заживусь на этом свете.
Не случайно кажется:
Вот-вот
И меня, рванув, осенний ветер
Заодно с листвою
Унесёт.
Полечу я над знакомой лужей,
Над своей мелеющей рекой,
Скомканный такой
И неуклюжий,
Грустный
И рассеянный такой.
Но взнесёт меня порывом мощным
В самый тот,
Заоблачный, предел,
Чтоб в последний миг
Земные рощи
Я с высот небесных
Оглядел.
Со слезой,
Но только без укора,
Словно пребывая во хмелю,
Эту жизнь,
Минувшую так скоро,
Я в последний раз благословлю.
И увижу,
Как, раскинув крылья,
Птицей золотой
Взмывает Русь.
Но последней радостью открытья –
Жаль! –
Я уж ни с кем
Не поделюсь…