Вологодский литератор

Я совершенно не сторонник концепции «Москва – третий Рим», поскольку Рим я воспринимаю как враждебное русскому человеку явление.

Для меня Рим – это воплощение земной антихристовой мечты, города-государства, где государство объявляется высшей божественной ценностью, а понтифик – этот верховный жрец, он же правитель государства – объявляется чуть ли не главным служителем бога. Зачем нам идти в эту очевидную историческую ловушку, в которую нас заводили правящие элиты, постоянно стремившиеся сами стать частью Запада, а Россию, русский народ, другие народы, проживавшие здесь, сделать ресурсом для приобретения активов в этом мировом клубе глобального Рима? Рим всегда будет воспринимать землю к востоку от Дуная, до которой дошли легионы Траяна, как землю варваров, землю угрозы, землю, которая предназначена быть источником рабов и сырьевых ресурсов.

Всякий раз, когда Россия отбрасывала иллюзии западного римского соблазна, когда она делала опору на самоё себя и искала свою подлинную сущность, она становилась по-настоящему великой мировой державой. В этом смысле огромной трагедией России я считаю церковный раскол XVII века – главный надлом русской истории и русского духа. Романовская знать при поддержке духовенства, переписавшего на новый лад церковные книги, просто-напросто сделала выбор в пользу того, чтобы стать частью западной элиты и частью глобального униатского проекта. Русский народ этому сопротивлялся, он дал десятки тысяч мучеников, сожжённых и замученных исповедников православной веры, разинское восстание, булавинское восстание, пугачёвское восстание.

В XX веке русский народ создал советскую мечту. Она была не марксистской, а именно антизападной, с опорой на включение десятков миллионов людей в социально-исторические процессы развития. Дети крестьян в этом проекте могли становиться поэтами, инженерами, профессорами. Моя мать – дочь крестьянина, но она в 40-е годы, в сталинское время получила образование, была инженером. Дед мой родился в белорусской крестьянской семье и закончил жизнь, зная восемь языков, профессором двух университетов. Да если б не было революции, кем бы он был? Я недавно сказал Александру Проханову, что благодаря нашим с ним дискуссиям глубоко пересмотрел свой взгляд на Сталина и на сталинскую эпоху. Я не понимал и не чувствовал это, но теперь, перешагнув через рубеж 50 лет, понимаю, что он был тем вождем, который искал внутренние ресурсы развития, не копировал западные схемы.

Остаток своей жизни я, безусловно, посвящу борьбе за освобождение от всех форм западной идеологической и прочей оккупации моей страны и моего народа.