Вологодский литератор

Несколько лет я наблюдал, как мой сосед по южной даче строил дом. Жил он одиноко, его единственный сын погиб на первой чеченской, жена сгорела от горя, и угрюмый пенсионер стал рыть котлован.

Его седая голова ритмично кланялась кому-то, когда он вышвыривал лопатой комья из земли, жилистые руки поднимались и опускались почти без передышки, лишь иногда он останавливался, и было видно, как вздымается и блестит от пота его загоревшая, но начинавшая вваливаться грудь.

Фундамент заливал он один, без помощников, с тревогой посматривая на облака и закрывая полиэтиленовой пленкой свежий бетон. Когда основание дома было устроено, вдовец стал привозить на своем старом «Москвиче» серые пупырчатые блоки.

Стройка тормозилась иногда на несколько месяцев, а зимой и вовсе останавливалась, но каждую весну сосед появлялся на участке и возился с перекрытиями, трубами, крышей… Однажды показалось, что затею свою он бросил — его долго не было на шести сотках, но все-таки поздней весной бледный, потерявший свой загар похудевший работник явился не с инструментом, а с саженцами яблонь. Через год их листья зазеленели по четырем сторонам огороженной земли, там же прижилась и пока еще тонкая виноградная лоза.

По вечерам сосед садился на пенек, жадно вдыхал запахи молодого сада и, слушая стрекотание многочисленных насекомых, задумчиво смотрел на рождающиеся в темнеющем небе звезды.

Каждое воскресенье, надев все самое лучшее из одряхлевшей одежды, он уезжал почти на весь день, а вечером сидел в недостроенном доме до полуночи – окно на первом этаже светилось отблесками свечного пламени, колыхавшегося на стеклах и на стене напротив.

Наконец дом был выстроен полностью. Первый этаж начинался скромной верандой, за которой прятались кухня и ванная комната, на второй вела деревянная лестница. Что скрывалось на верхнем этаже, никто не знал — сосед был убежденным молчуном.

Тропинки между яблонями светлели бетоном, к дому по углам были приставлены открытые бочки для дождевой воды, длинный оранжевый шланг тянулся от укрытого в металлическом ящике газового баллона к кухонной плите, но и его начала обвивать зелень виноградных листьев. Все как будто приготовлялось к приему дорогих и желанных гостей, но каких? – У вдовца, по слухам, никого из родни не осталось.

Через несколько дней, после так и не отмеченного им новоселья, у железной, покрашенной свежей зеленой краской калитки стояла карета «скорой». Сосед успел ее вызвать, почувствовав себя плохо, но помощи так и не дождался – умер, как говорили в старину, от апоплексического удара. Похоронили его за казенный счет, а дом так и остался стоять новехонький, лишь отключенный от сетей техническими службами.

Я долго не мог понять, для кого он так самоотверженно и упорно трудился, кому строил подкосивший его здоровье дом? Неужели он не чувствовал приближение старости и конца, неужели он надеялся, что его минует чаша, которой не избежал даже Бог?

И только потом я догадался: сосед приготовил для вечной жизни дом, в котором вновь сойдутся он, жена и сын! И больше не будет в нем страданий, горя и слез, не будет страха, боли и смерти.

Потому что мы сюда еще вернемся…