Вологодский литератор

…Первым во двор зашел крупный, почти квадратный айдаровец, одетый в новенький камуфляж. На брюках и куртке были видны свежие вставки клиньями. Никакая форма не вместила бы эту гору костей, мышц и жира. Большое, круглое как блин лицо обрамлялось короткой иссиня-черной бородкой. Маленькие черные глаза, казалось, вот-вот просверлят насквозь. На груди и на правом рукаве красовались ярко-желтые нашивки с синими свастиками. Новенькие берцы огромного размера громко шаркали по цементированной дорожке.
Айдаровец демонстративно передернул затвор новенького автомата и высоким, тонким, почти женским голосом пропел:
— Так цэ ж гнездо террористив, — затем перешел на привычный русский, — А ну-ка, дед, показывай где прячешь террористов. Где погреб?
Следом за ним в дворик вошли еще двое военных. Первый, мужчина лет сорока с узким длинным лицом, тонкой морщинистой шеей. Второй, совсем мальчишка, с тонким пушком над полными губами и наивными васильковыми глазами. Одеты оба в выцветший застиранный камуфляж. Свои автоматы они лениво сняли с плеч и стали обходить хату с двух сторон.
Тем временем мордастый, как его мысленно оценил Вишняк, так же демонстративно вынул из разгрузки округлую темно-зеленую гранату РГД, не спеша достал откуда-то снизу взрыватель, ввернул его в гранату и направился к погребу. Хозяин, прихрамывая, пошел следом.

Дальнейшее майор видеть не мог. Услышал только крик хозяина: «Не надо!». И через несколько секунд хату грузно тряхнуло. Глухой взрыв ударил по перепонкам. Громко лязгнула выбитая взрывом крышка погреба, обитая кровельным железом.
Мальчишка с васильковыми глазами прокричал ломающимся баском:
— Дядь Федь, зачем ты у людей погреб разбомбил. Глянь, у них же детки малые!
А дядя Федя уже громко и смачно грыз яблоко, взятое со стола:
— Ты, малец, быстрее соображай. Вот перед тобой настоящая террористка. — Он указал на старшую девочку, испуганно сгорбившуюся, зажавшую в детские кулачки края серой кофточки. — Веди её на допрос в автобус.
Небрежным жестом ухватил девочку за косички и рывком бросил прямо в руки длинноголового. Тот сжал в согнутом локтевом сгибе девчоночью головку и потащил ее к автобусу.
Тем временем мордастый таким же легким небрежным движение ударил прикладом автомата вставшую со скамейки Нину. Удар пришелся прямо в грудь и вызвал у бедной женщины глухой кашель и последующее оцепенение. Сработал материнский инстинкт; ей пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не допустить гибели остальных детей, чтобы удержать сознание от провала в бездну неистовства. Сквозь щель в стеблях кукурузы Вишняк увидел, как женщина сжала зубами губы и прикрыла обеими руками. Тотчас от левого уголка губ потекла струйка крови.
Страх липким клеем охватил, обезножил сидящих за столом детей, оцепеневшего Ивана Михайловича.
Вишняк почувствовал, как у сидящего рядом Кубика дрогнули мышцы ног. Пальцы правой руки побелели, сжимая в неистовстве приклад автомата. Майор протянул левую руку и, что есть силы, сжал на мгновенье плечо товарища.
Казалось, время остановилось и повернуло вспять.
Послышался голос мордастого:
— Веня, сходи в автобус. Если … не встанет, то хоть на сиськи посмотри. Ты ж, наверное, их в жизни не видел. — И захохотал заливисто. Словно залаяла маленькая безобидная комнатная собачка…
Вишняк почувствовал, как громко и настойчиво застучала кровь в висках. Показал жестом Кубику: через десять секунд начнем. Потом поднял вверх два пальца, показав, что обоих айдаровцев он завалит сам, а ему, Кубику надо быстро рвануть к автобусу и бить по сидящим там боевикам…
На счете девять где-то вдалеке ударила автоматная очередь, потом вторая. Над деревенькой взлетела красная ракета. Мордастый боевик пропел петушиным голосом:
— Тревога! Все в автобус. Выезжаем,- повернул голову, издевательски улыбнулся, — Не расстраивайся, дед, скоро вернемся и всю твою семью, террористов и сепаратистов, осчастливим. Не сомневайся.
Еще через минуту в калитку вбежала девочка в разорванном, с пятнами крови платье и бросилась на спасительную материнскую грудь.

Заревели моторы могучих БТРов, совсем рядом затарахтел очумело старенький трактор, тащивший на прицепе сломанный ГАЗ-33, забитый смесью мешков с крупами, банками свиной тушенки и цинками с патронами. Украинское воинство двинулось вперед — устраивать засады, усмирять, насиловать и покорять донбасские села.
Вишняк толкнул прикладом автомата Кубика, встал на четвереньки и осторожно пополз к углу хаты, стараясь не задевать похрустывающие стебли кукурузы. На углу перекинул автомат за спину, расчетливо отогнул на место усики первой и второй чеки. Пополз к ограде по-пластунски, обдирая до крови коленки, цепляя деревянные колышки, к которым были подвязаны стрельчатые кустики помидор с обильными завязями.
Проползли два десятка метров по кукурузному полю. Потом Вишняк поднялся и осторожно, боком стал передвигаться по рядку, стараясь не задевать стебли. Кубик неловко шагал сзади, задевая плечами шуршащие кукурузные початки. Майор оглянулся и увидел мертвенно серое лицо, глаза, застывшие с ненавистью и вобравшие в себя страх смерти. Сделал пару шагов назад, взял крепко за грудки и слегка приподнял. Прошептал-прошипел в лицо, в побелевшие глаза:
— Будем жить, понял! Обязательно будем, если ты очень захочешь отомстить, жену свою и детей спасти! — Повернулся и легко поскакал по рядку баскетбольным шагом. Кубик попытался двигаться так же, но стал шумно задевать стволом автомата по кукурузным стеблям. Вишняк опять вернулся к бойцу, перехватил его автомат и все так же легко поскакал по полю. В мозгу зрел план, матерый и жестокий, выстраданный в беспомощном сидении у окрашенной стены хаты.
Через полчаса они уже были у слившихся с зеленой стеной лесопосадок спасительными «зушками».
Майор не дал себе отдышаться. Хриплым свистящим голосом начал отдавать приказания.

Колобок, слава Богу, не подвел. Выслушал молча, понял все с полуслова. Вместе с Вишняком переставил свою машину на полсотни метров вперед в неглубокую балочку. Майор проинструктировал:
— Через полчаса в лесок войдут бандеровцы. Когда все втянутся, жмешь на спуск. Смотри, сейчас стволы на уровне груди. Так их и надо держать: не выше, можно чуть ниже — на уровне пояса. Вот сектор обстрела. Дальше идет моя территория. Отстреляешь два боекомплекта, меняй стволы. И опять — в том же порядке. Бей ниже — по лежачим. За наводчика сам сядешь. Запомни: их две сотни.

Майор не стал говорить, что после первых залпов ему, Вишняку, придется бить по двум БТРам и надо обязательно разбить их, иначе их открытые для любой пули или осколка «зушки» и их расчеты будут одномоментно прошиты яростными очередями огромной многоствольной армады киевских бандеровцев. И это сверхзадача! А надеяться можно разве что на собственное хладнокровие, твердость рук, везение и Божью помощь

Первую машину Вишняк также спустил в балочку.  Лично выверил установку с тем, чтобы стволы прошивали насквозь лесопосадки на уровни груди и чуть ниже.
Едва закончили забрасывать ветками машины, подтянули поближе к установкам коробки с боекомплектами и сменными стволами, как ветки в лесополосе, всего в двухстах метрах от них зашевелились. Вначале осторожно качнулись несколько молодых кустов, потом густые заросли заколыхались, послышались грузные шаги, треск сломанных сучьев. Скоро вся лесопосадка зашевелилась, затрещала, наполнилась гомоном сотен голосов, перемежаемым матерными выкриками. Бандеровское братство, неопытное и расслабленное, развращенное безответным насилием и безнаказанностью, готовилось организовать засаду на ополченцев

— А нам ведь страшно везет, — подумалось Вишняку. — Эти хреновы вояки умеют пока грабить да насиловать. А разведку выслать, грамотно озадачить бойцов — это слабо. Нет головной походной заставы, нет фланговых дозоров, нет вообще никакой рекогносцировки местности. Ну, значит — Бог с нами, не с этими гадами.
Потом в голове вдруг явственно всплыла совсем недавняя сцена: возня в желтом автобусе, страшный вскрик о помощи девчонки, ее кровь на кремовом платьице в зеленый горошек. И скошенные, обезумевшие от страха и боли глаза. Подумалось:
— Девчонке этой теперь всю жизнь маяться, переживать в страшных снах эти подлые рожи, вонь и грязь этих проклятых нелюдей.
Это видение чуть не стоило успеха всей операции и их висевших на волоске жизней. Рука Вишняка непроизвольно повела стволы в сторону, и висевшая между стволами ветка сползла, провалилась вниз, выставляя черный вороненый ствол под жгучее июньское солнце. Но и в этот раз их спасла беспечность и самоуверенность айдаровцев. Пьяные от безнаказанности и распитого самогона, что выгребли в погребах Семеновки, бандеровцы громко смеялись и перебрасывались матерными шутками, готовились к обеденному приему сала.

Вишняк дождался, пока экипажи БТРов, шоферы из машин перебрались в лесочек, чтобы пообедать, а потом и соснуть часок, прячась от жаркого солнца.
Первые ряды бандеровцев стали подбираться вплотную к расчетам «зушек». За секунду до столкновения лицо в лицо Вишняк нажал на ножной спуск, уверенно повел стволами по намеченному сектору. Смотрел чуть выше вздрагивающих стволов, выбрасывающих полукилограммовые снаряды со скоростью четыреста выстрелов в минуту. Явственно услышал последний выстрел, медный звон случайно выпавшей гильзы и ощутил падение отщелкнутой ленты.
Вишняк бросил мельком взгляд на лесок впереди и содрогнулся. Лес превратился в бурлящее море. Волны с треском поднимались и опускались, срезанные, сломанные ветки явственно вздымались и падали. Это бушующее море ревело, один вал накатывал на другой в утробном стрехе и бессильной ярости.

— Смертельно хорошо, — пробормотал Вишняк, нажимая на ножной спуск, поводя вздрагивающими стволами от обреза того сектора, который обстрелял Колобок. Дальше бормотал что-то совсем неуместное:
— Только на уровне пояса, не выше.
Успел дважды пройти стволами по своему сектору. Опять услышал щелчок закончившейся патронной ленты. Двинул кулаком по плечу Падре и просипел:
— Стволы меняй, убью гада. — Вспомнил: тренировал расчеты по скоростной смене стволов, сгибал пальцы посекундно, потом поднимал так же. Добился, наконец — оба ствола меняли за 20 секунд.
В этот раз Колобок опять оказался на высоте. Он раньше Вишняка сменил стволы и вновь разрубал слитными снарядными очередями упругую, качающуюся волнами зелено-красную массу лесополосы.

Стволы рыкнули двумя короткими очередями, трассеры уперлись прямо в борт первого БТРа. Над башенкой сразу показался сизый дымок. Фигурка, прыгнувшая было на броню, сломалась пополам, поползла в сторону. А второй БТР уже стал поворачивать ствол пулемета в сторону «зушки». Вишняк представил, как 14,5 — миллиметровые пули прошивают расчеты «зушек», рвут плоть, разбивают на куски стволы и станины его установки.
Нога механически нажала на педаль — и оба ствола выбросили длинные очереди. Бандеровский БТР неожиданно распух и начал расползаться по швам. Башня стала в замедленном темпе отрываться от корпуса и уходить всё выше и выше. Через долю секунды воздух упруго ударил в уши: внутри БТРа взорвался боекомплект.

Только теперь майор решился взглянуть на то, что несколько минут назад было цветущим густым лесочком. Неожиданно и неуместно взгляд остановился на рукотворных выемках для полива. Бороздки, выходившие прямо к его установке, расположенные продольно, показывали, что совсем недавно люди этот лесочек заботливо поливали и радовались окрепшим стволам березок, ясеней и осин. Теперь же это была та самая картина, о которой тридцать лет назад новобранец из Уфы высказался когда-то предельно точно: «смертельно хорошо»…

(А. Зуев. Месть майора Вишняка. – Саратов, 2016. (http://izborvolga.ru/index.php/publitsistika/36-mest-majora-vishnyaka))